А затем встала и отправилась на выход. Ошибкой было приходить вообще… Надо будет заглянуть как-нибудь потом, уверена, что рамен здесь отменный.
— Что ты хочешь знать? — Прилетело мне тихо в спину.
Я замерла, будто он метнул в меня ножом (странная ассоциация, но как есть). Обернулась. Он все еще сидел за нашим столиком (с каких пор он стал «нашим»?), и пристально смотрел на меня. Что это за ураган необъяснимой привязанности? Чувство, будто его внимание не просто интерес, это заслуга. Но почему? Что в нем такого особенного? Кроме того, что он само совершенство? Мрачное, темное совершенство.
— Мне перестает быть интересно, — замечаю я, не знаю даже зачем, ведь хочу вернуться до ужаса.
Меня к нему буквально тянет. Надо перестать, а то он… он ведь помнит мой взгляд.
Он действительно был частью моего сна, когда я пыталась его раздеть. Стыд-то какой.
— Тогда вернись, и я заинтересую тебя так, что ты никогда не уйдешь, — заявил парень.
И будь это кто угодно, хоть мистер вселенная, это прозвучало бы глупо и наиграно.
Но этот парень не был мистером вселенной.
Лучше.
Я все же вернулась за столик, уселась обратно на свое место, сделала глубокий вздох. Мимо прошли посетители, покидавшие ресторанчик. Закусочную? Чем была эта Банкара? Здесь было уютно и тепло. На улице вечерело, в окно заглядывали сумерки, когда я бегло обернулась, будто желая убедиться в том, что знаю, кто нас окружает.
Снова посмотрела на парня.
— Что же, — стараясь держаться и не дрожать, а также не дергаться и не выглядеть так, будто готова упасть лицом в рамен и бегать, как угорелая одновременно, заговорила я. Колотило меня от этого парня, не то слово. — Давай начнем с главного: кто ты и как ты проник в мой сон?
Этот незнакомец был целым миром, который я не то, что контролировать не могла, даже постигнуть возможность его существования не в состоянии. Он взглянул на меня открыто, его глаза будто стали в два раза больше, поглощая меня, мурашки побежали по моей коже. Сердце снова стало неистово биться в груди.
От страха.
— Я — шинигами, — ответил он.
Глава 7
Шинигами. Еще раз — шинигами? Это… если мне не изменяет память, а мне сейчас даже сознание изменяет, так что верить ничему не буду.
— Кхм, что, прости? — Переспросила я нервно.
— Шинигами, — спокойно повторил он. — Если тебе так будет проще: жнец смерти.
Жнец… мать его… смерти. Что?! Сразу почему-то вспомнилось, как он ласково мне сказал, что от одного рамена я не умру. Теперь понятно, почему, ему уж точно виднее!
Что делать?! И вот с ним я пришла на встречу?! Нет, ну я понимаю, что если он способен в мои сны вторгаться, если ему надо, он доберется до меня в любом случае. Но! Я ведь добровольно приперлась на встречу!
Зачем?!
Инстинкт самосохранения, который, я уж думала, помер первым (ой), внезапно сработал. Я подскочила с места и рванулась к выходу. Я слышала, как он рванулся за мной следом — смерть за мной гонится! Аааа! Но я бежала. Изо всех своих возможных сил бежала! Пока позорно не споткнулась и не рухнула у входа с таким грохотом, что, наверное, перебудила всех мертвых. Мой юмор умер. Ой, то есть — неважно!
Самое странное во всём этом было то, что я ни разу не сомневалась. Просто поверила. Словно у него на лбу была написана эта прописная истина, в которой сомневаться не было возможности. Я знала. Просто знала, что это не ложь, не выдумка, это правда.
Резко развернулась — он сделал последний шаг, приблизившись ко мне. Затравлено смотрю на него снизу вверх, не знаю, что думать, делать, как вообще реагировать…
Он движется неспешно, все еще мертвенно-идеально. Ой, то есть… я слишком мало знаю о шинигами, чтобы делать выводы. Наклоняется ко мне, протягивает руку.
— А, — крякнула невнятно, — что ты делаешь?
— Сама будешь подниматься?
— Не знаю, еще не решила. Тебе-то что?
— Мы не закончили.
— Что не закончили?
— Разговор.
— А.
— Поднимайся, — снова он мне свою руку протягивает.
Нервно сглатываю, мурашками покрываюсь с ног до головы.
— А разве твое прикосновение не должно меня убить? — Уточняю дрожащим голосом.
А он… он ухмыляется. Эта улыбка между насмешкой и хищностью темной мрачной ночи.
Шинигами. Он — шинигами. Взаправду!
— Это не так работает, — сообщает мне он, руку все еще не убирает.
— А как это работает?
— Ты меня увидела.
— Что?
И тут внезапно в моих ушах начинает звенеть, и я как будто только в этот миг соображаю: а ведь я тут грохнулась со страшной силой, валяюсь посреди раменной, но никому до этого нет дела. Ко мне даже никто не повернулся. Как будто… как будто…
— Почему они нас не видят? — В ужасе спрашиваю я будто бы пустоту.
— Шинигами редко замечают, — объясняет мне… он. А потом я ахаю, когда его вполне себе теплая рука все-таки хватает меня за предплечье. Резким движением он поднимает меня, словно аттракцион в парке развлечений. Легко, непринужденно, не видя во мне проблему. Все еще придерживает меня рядом, когда я затравленно добираюсь до его темных глаз взглядом. — А теперь давай вернемся за столик и обо всем поговорим.
— Ты… ты… не убьешь меня? — Спрашиваю я, все еще опасаясь.
— Если бы хотел, ты бы уже об этом знала.
— Как-то странно ты меня успокаиваешь.
Он выпускает мою руку и с полной уверенностью, что я за ним последую, возвращается за наш столик. Наш… смешала мух и котлеты, молодец.
— А я тебя не успокаиваю, — вновь усаживается он. — Иди, поешь. Рамен, и правда, вкусный. Остынет. Пожалеешь.
— Это… угроза?
Улыбается.
— Ты совершенно неправильно представляешь меня, — качает головой.
— Мне страшно.
— Не стоит бояться меня, я лишь посланник.
— Жнец.
— Да.
— Шинигами.
— Он самый.
— И ты не за мной?
— Нет. Это ты за мной.
Тут уж я запуталась окончательно, быстро огляделась — посетители по-прежнему сидели на своих местах и продолжали есть рамен. Что же… нехотя, но все же вернулась за стол, взялась за рамен. Начала есть. И я и… шинигами был прав, рамен здесь очень вкусный. Остыть, к счастью, не успел, я поймала вкус, понравилось.
— Итак, ты не за мной, — снова повторила я, когда прикончила половину порции.
— Не за тобой, — пообещал шинигами, и у меня мурашки по коже побежали. — Но у меня все-таки к тебе будет два важных вопроса.
— Подожди, сначала ты мне еще на несколько ответишь, — прервала я.
Он улыбнулся снова.
— Смело.
— Иначе я не о чем думать даже не смогу, — будто бы оправдываясь, заметила, а потом прокашлялась. — Значит, ты посланник. Что подразумевалось?
Шинигами закатил глаза, и стало ясно, что он собирается уходить от прямого ответа.
— Скажем так: когда приходит время, я прихожу за своей целью, — объяснил он. — Тебе этого вполне достаточно.
— И тебя никто не видит, — подытожила я.
— Только когда приходит время.
— Но мое время еще не пришло.
— Нет.
— Тогда… почему я тебя вижу?
— А это уже мой вопрос, — вернул мне шинигами, а я лишь бессмысленно захлопала глазами.
— Что? В смысле?
— В прямом. Ты права, я шинигами и меня видят в нужный момент. Но твой час еще не настал. И ты не могла меня видеть. Но ты меня заметила. Позвала.
— Я?!! — Заорала так, будто он мне ногу начал отрезать. — Я тебя не звала!
— А как я тогда пришел в твой сон?
— Ты пришел, вот ты и выясняй! — Смутилась я, прячась за тарелкой с раменом.
Шинигами за мной пристально наблюдал. Угораздило же меня! Зачем я только к нему полезла? Ох…
— Сначала ты заметила меня в реальности, потом и во сне, — продолжал вбивать гвозди в крышку моего гроба… ой, нет, не так. В общем, продолжил он! — Хотя ты не должна была меня заметить.
— А чего ты вокруг меня ошивался?!
— Я должен перед тобой отчитываться?
— Нет, но…
