— Ты с луны, что ли, свалилась? — с усмешкой ответила мне гречанка. — Никогда это не искоренят, пока есть гарем османского султана и персидского шаха. И какое такое Сомали? Где это? — девушка вопросительно уставилась на меня.
Опять какой-то султан и шах. Что за бред?! Последний султан Османской империи умер еще в начале двадцатого века. А на месте Персии давным-давно Иран, Эмираты и прочие вновь образованные государства. К тому же как можно не знать сомалийских пиратов? У нее телевизора, что ли, нет?
— И сколько же за вас заплатили? Сколько тысяч долларов стоит нынче человеческая жизнь?
— Вот ты странная! — девушка смерила меня недоуменным взглядом и цокнула языком. — Какие еще доллары? За меня капитану заплатили десять серебряных дирхамов!
Она произнесла эту сумму с гордо поднятой головой, как будто говоря мне: — Смотри, какие деньжищи за меня отвалили! Я ценное приобретение!
Голова шла кругом. Султаны, шахи, дирхамы. А еще и странная деревянная мебель, одежда прямиком со съемок исторического сериала, факелы на стенах вместо электрических лампочек. Куда меня привез этот проклятый Ахмед? И где он сам? И где Лерка?
Вопросы в моей голове возникали быстрее, чем я находила на них ответы.
— Эй, вы, двое! — высокая темноволосая девушка в бордовой рубахе и золотых шароварах, с тюбетейкой на голове, бросила на нас сердитый взгляд. — Вам кто разрешал шушукаться? Рты на замок!
— Я Элена, с Крита, — сквозь зубы прошептала моя собеседница, слегка наклонив в мою сторону голову. — А эта змея — Зейнаб-калфа, помощница хазнедар. С ней лучше не спорить. Чуть что не так — сразу отправляет на фалаку.
Дрожь прокатилась по моему телу при упоминании этой средневековой гаремной пытки. Куда же я попала, если здесь все еще наказывают ударами палок на фалаке?!
Неожиданно в зал, где мы находились, уже знакомый мне Масуд-ага за волосы втащил брыкающуюся и кричащую девушку. На бедняжке была надета такая же светлая льняная рубаха, как и на всех нас, только порванная в нескольких местах. Черные волосы закрывали ее лицо. Но вот голос показался мне до боли знакомым.
— Иди, несчастная! Хазнедар так просто это не оставит! Ты сама себе подписала смертный приговор! О аллах! — приговаривал Масуд-ага, толкая ее вперед до тех пор, пока она не встала последней в нашем ряду. — Сама себя лишаешь счастливого шанса оказаться в покоях повелителя! Сгниешь в старом дворце, вычищая чаны да кастрюли! Шайтан тебя подери, несносная девчонка.
— Да пошел ты, кастрат! — огрызнулась девушка и смачно сплюнула на пол.
Сердце в моей груди замерло, едва я услышала родной голос подруги. Это была Лера, сомнений больше не осталось. Она убрала с лица волосы и горделиво задрала подбородок.
— Ай-ай, да откусит шакал твой грязный язык! Бесстыжая! — Масуд-ага покачал головой и пригрозил ей пальцем.
— Лерка! — Я слегка наклонилась, чтобы меня было видно, и посмотрела в ее сторону.
Лицо подруги сначала напряглось, а потом она обернулась ко мне, расплываясь в широкой улыбке.
— Лекси!
— Я что, плохо объяснила?! — Ко мне подошла та самая Зейнаб-калфа и больно схватила за запястье. — Двадцать ударов палками на фалаке! — гаркнула она на весь зал, так что эхо ее гнусавого голоса разнеслось до потолка.
— Ах ты курица! — закричала Лерка и сделала в мою сторону несколько шагов.
Еще бы чуть-чуть, и эта злобная стерва точно отправила бы нас на фалаку, но в этот момент деревянные двери распахнулись, и в зал вошла Наргес Хатун. Лерка поспешила встать на место.
Хазнедар несла себя, словно драгоценность. Горделиво ступая, держа голову высоко и ровно, эта важная особа смотрела куда-то перед собой, словно не замечая нашего присутствия. Наряд из дорогой ткани шелестел при каждом шаге, а вышитая драгоценными нитями и жемчугом тюбетейка добавляла ей пару сантиметров роста, делая ее еще более важной и статной.
Она остановилась в центре комнаты и окинула нас быстрым цепким взглядом. Затем подошла к последней в ряду девушке слева от меня. Взяв ее за подбородок и бросив оценивающий взгляд на ее лицо, она слегка толкнула девушку в плечо, так что та была вынуждена сделать шаг назад. Вторую девушку постигла та же участь. Возле третьей Наргес Хатун задержалась и кивнула Масуд-аге. Тот взял девушку за локоть и отвел в сторонку. Очередь дошла до меня.
Строгая начальница гарема больно схватила меня за подбородок двумя пальцами, затем опустила взгляд на вздымающуюся под тканью рубахи пышную грудь, потом посмотрела мне прямо в глаза и, поразмыслив пару секунд, толкнула меня в плечо. Что это означало, я еще не поняла. Очевидно, она отбирала девушек. Но для чего? Или для кого? И что мне теперь делать — радоваться, что меня для «этого» не выбрали, или горевать, что не попала в число избранных?
Пока я размышляла, стоя среди отвергнутых, хазнедар добралась до Лерки.
— Строптивая девушка. Много сил придется потратить на воспитание. Что скажешь, Масуд-ага?
Наргес Хатун протянула к Лерке руки и наглым образом вцепилась обеими ладонями ей в грудь. Лицо моей подруги перекосилось от злости. Она схватила хазнедар за запястья и резким движением убрала ее руки с груди.
— Не смейте меня касаться! Кто вы такая? Что вы себе позволяете?! Я подам заявление в полицию! — кричала Лерка.
Зейнаб-калфа тут же подлетела к ней и ловко скрутила руки за спиной.
— Сатрапы! Кровопийцы! Бандиты! Вас всех арестуют! — верещала моя подруга, а я мысленно молилась, чтобы она заткнулась. Что-то подсказывало мне, что Зейнаб-калфа вовсе не шутила про фалаку и двадцать ударов палками.
— Успокойся, сумасшедшая! Какая невоспитанная рабыня! — причитал Масуд-ага, качая головой.
Хазнедар тем временем схватила подол Леркиной рубахи и резко задрала его наверх до самого пупка, открыв наготу моей подруги всем собравшимся.
— Сволочи! — завыла моя подруга и начала извиваться, как змея. Я прикрыла лицо руками. Такое унижение она им точно не простит.
— Посмотри, Масуд-ага! Лобок ухоженный, бедра упругие, ноги длинные и стройные. Кожа нежная, мягкая. Живот плоский и красивый. Будем с ней возиться или перепродадим?
— Повелителю уж больно наскучила Дэрья Хатун. Совсем загрустил. Как бы не заболел, избави аллах!
Лерка продолжала извиваться и брыкаться, изо всех сил стараясь освободить из плена руки.
— Но эта наложница — сущий демон. Сбежала из хамама, ударила евнуха, много ругается и кричит. Даже не знаю, Наргес Хатун. Стоит ли овчинка выделки?
— Ясно.
Хазнедар сдвинула брови и еще раз внимательно посмотрела на красную от стыда Лерку.
