Видимо, гибель Руэты в этом движении уже не могла ничего остановить. Да и смешно было думать иначе. С потерей ферзя партию считает проигранной только плохой шахматист. Вот интересно, тут играют в шахматы? Гарав помнил правила этой игры, но сейчас…
— Ё-бли-и-иннн… — процедил мальчишка, рефлекторно вцепляясь пальцами в камень. Он впервые видел тут настоящую армию. И неожиданно подумал: а что могут противопоставить этому его друзья? Сколько воинов стоит за Эйнором? Он напряг память, пытаясь вспомнить, какой была судьба Кардолана. Вот дурак же, ну что стоило взять у Олега Николаевича все книги Толкиена и прочитать!!!
— Они идут на Имладрис, — процедил Эйнор, сползая вниз со скалы и стукаясь — зло — затылком о камень. Фередир спрыгнул рядом. — Не на Зимру. Вообще не на нас. Проклятье! Мастер Элронд ничего не знает… Идут через Рудаур, как у себя дома — наверняка к мосту через Буйную. Такая орава собьет стражу с ходу…
— В Имладрисе знают, наверное, — неуверенно сказал Фередир. — Мастер Элронд видит всё…
— Король-Чародей умён и силён. — Эйнор вытер лицо ладонью, словно липкую маску с себя стягивал. — А Элронд смотрит сейчас не сюда, дел хватает на Востоке… Нас обложили.
Он выругался на синдарине, Гарав не понял и соскочил сверху. Сказал, поправляя перевязи:
— Их не меньше двадцати тысяч. Это только те, которых видно и можно прикинуть на глаз… А сколько воинов в Раздоле?
— Тысячи две, не больше, — ответил Эйнор зло. — Конечно, они не чета не то что оркам, но и холмовикам. Но если удастся напасть внезапно… Во всяком случае никакой помощи мы из Раздола не получим.
— Так какого чёрта мы тут сидим? — грубо спросил Гарав. — Надо скакать в Раздол и предупредить эльфов. Я с самого начала так хотел!
— Боюсь, что их передовые отряды уже почти у моста, — покачал головой Эйнор и оглянулся на реку. — Надо плыть.
— Эйнор! — выкрикнул Фередир, вытягивая руку. — Они нас заметили! Вон же! Скачут сюда!
— Проклятье… — рыцарь побелел. — Скорей, щенки!!!
Они побежали к воде, таща коней в поводу.
— Не снимайте доспехи! — крикнул Эйнор. — За луку хватайтесь, кони вытащат! И гребите!
Адресовывалось это, конечно, Гараву — Фередир уже входил в воду. Пашка вспомнил, что рыцари тонули, как камень, подумал, что на нём килограммов двадцать груза… Напомнил себе, что много раз читал: это все фигня насчёт тонущих рыцарей… ойййуууухххх!!! Вода, проникшая под поножи, показалась холодней в сто раз, чем была. От страха ёкало в животе, но Хсан пёр вперёд, как ледокол, и вскоре Гарав, судорожно задрав голову, с отчаянной решимостью оттолкнулся и с маху загрёб левой — рабочей — рукой, он держался за коня справа. Надо было плыть и не думать о том, какая тут глубина, как сильно течение, как тянет вниз доспех и как быстро скачут к берегу на своих свежих конях холмовики…
Глава 2, в которой оживает одна детская сказка
Когда Хсан с маху рухнул наземь, Гарав успел выдернуть ноги из стремян и, пробежав вперёд с десяток шагов, даже остался на ногах. Крутнулся на месте, бегом вернулся к хрипящему и стонущему коню, который пытался подняться на ноги.
— Ну что же ты?! Ну вставай! — Мальчишка перекосил лицо, ударил коня под нижнюю челюсть кулаком. — Ну вставай! Вставай, скотина! — Хсан жалобно и протяжно заржал. — Вста-ва-а-ай! — закричал Гарав, рывками за узду пытаясь поднять коня. В глазах Хсана были мука и мольба: «Ну ты же видишь, хозяин, я не могу — я правда не могу! Дай мне отдохнуть, пощади меня, пожалей…» — Что же ты?! — Гарав обнял шею коня, падая рядом с ним на колени. — Прости… прости меня… Но как же мы теперь… Не везёт мне с конями… а может — им со мной.
Подскакали Эйнор и Фередир. Фион шёл достаточно ровно, а вот Азар шатался и закидывал голову, хрипя. Ясно было, что и он сейчас рухнет. Фередир соскочил наземь — Азар благодарно прохрипел что-то — и прижал к груди голову коня, с состраданием глядя на друга и морщась от жалости.
— Он больше не может, — страдальчески кривя лицо, поднял Гарав голову. — Эйнор…
— Я вижу. — Рыцарь покачал головой и оглянулся.
Фередир глухо сказал:
— Азар тоже не протянет долго…
— Я могу сделать так, что они будут скакать ещё часов пять полным галопом. — Эйнор потрепал уши Фиона. — Но потом… — Он не договорил и покачал головой.
— Нет, — отказался Фередир.
Гарав встал, отряхнул колени от дорожной пыли. Вздохнул:
— Нет. Мы останемся, а ты скачи в Раздол. Мы их задержим, место удобное.
— Бросить вас? — На скулах Эйнора вспухли желваки.
Фередир проворчал:
— Ерунда. Всё верно, мы их задержим.
Эйнор в бешенстве прогарцевал несколько шагов в сторону. Сжал шенкеля.
— Гарав, ты из нас самый лёгкий и самый худший боец, — сказал он. — Скачи на Фионе ты.
Мальчишка поднял голову (он снова опустился на одно колено и поглаживал голову коня, касаясь губами то надглазьев, то храпа). Медленно и горько усмехнулся:
— Мне и так бывает тяжело жить после того, что я сделал в Карн Думе, — прошептал он. — Зачем ты хочешь сделать меня дважды предателем, рыцарь Эйнор?
— Фередир! — Эйнор крутнулся в седле. — Ты…
— …я измучен пытками и вообще обязан тебя слушаться, — закончил за рыцаря Фередир и снял с коня лук. — Но я уж ослушаюсь тебя в этот раз, Эйнор сын Иолфа, и ничего не сделаешь ты мне за это ослушание. Счастья тебе.
Мальчишки встали плечом к плечу.
— Я вернусь! — Эйнор отъехал ещё на десяток шагов. Вскинул руку. — Я вернусь!
— Скачи! — поднял ладонь Гарав.
Фередир просто помахал рукой. В глазах его стояли слёзы.
Фион понёсся прочь…
— Давай их расседлаем и вообще, — предложил Гарав, как будто ничего особенного не произошло. — Пусть гуляют.
— Давай, — кивнул Фередир. — Смотри, вон там дерево хорошо стоит. Давай быстро, а потом повалим его на дорогу.
Мальчишки освободили коней, отнесли в кусты сумы, вообще всё лишнее. Подсекли, работая по очереди топором Гарава, дерево — оно точно рухнуло поперёк тропы. Криками и хлопками кое-как заставили подняться Хсана и свистом отогнали обоих коней прочь. Те как-то неверяще побрели от людей и скоро скрылись за деревьями.
— Во-от. — Гарав мазнул по глазам ладонью. — Ну…
— Идут, — обыденно-спокойно сказал Фередир.
Гарав оглянулся. И увидел маленькие, но чёткие фигурки — всадники шли галопом на противоположной стороне долины.
Три. Семь. Десять. Пятнадцать. Двадцать. Двадцать две…
Двадцать два всадника.
Они исчезли в низине. И это значило, что вот-вот появятся здесь, на тропе.
