Мысли окончательно смешались, стали похожи на размазанный по плоскости фруктовый кисель, и помощник депутата умер окончательно…
Гадкие рожи тут же возникли снова. Правда, черные незнакомцы прибавили в размерах и отрастили кожистые крылья и клювы. А вот жестокая убийца с кровавым ртом таинственным образом растворилась.
Гавриил Натанович внезапно понял, что его сознание снова при нем. Он осознает себя личностью, мыслит, следовательно, существует. Конечно, с ним происходит необъяснимое. Но сойти с ума может каждый. Есть специальные врачи. Они приведут его в чувство.
– Пошли, – рыкнуло одно из страшилищ.
– Куда?! – голос Гавриила Натановича сорвался. Он тут же вспомнил, с ним только что сотворили чудовищное злодеяние, схватился за горло, но рана таинственным образом исчезла.
– На судилище!
– Шутите?! – с надеждой поинтересовался усопший. Но, глянув в ничего не выражающие лица, пустые глаза существ, понял, что шутки для него закончились, возможно, навсегда, и за все содеянное придется расплачиваться. Он кинулся в сторону, еще на что-то надеясь, но его тут же схватил за одежду десяток цепких рук… да и не рук вовсе – лапищ, на каждой по три пальца с закорючкой острых когтей. Грешника подбросили вверх, раскрутили, словно детскую игрушку – при этом Гавриил Натанович наконец-то зашёлся в истошном крике – и зашвырнули в обнаружившийся в земле разлом.
Следом за усопшим в недра скользнули двое: один – рогатый, покрытый клоками рыжей шерсти, другой – чистый лицом, в белоснежной хламиде, с сияющим нимбом над золотыми кудрями…
***
Главную ценность для любого профессионала представляют навыки и интеллект. И если первое можно наработать, то точность и логичность мышления – ценность врожденная, ее невозможно приобрести с опытом. Зато можно утратить. Конечно, хватает профессий, где для успешной деятельности важны одни только навыки. Но для убийцы-профессионала моего уровня ясность ума представляет главную ценность. Именно поэтому я не мог позволить себе многие простые удовольствия, доступные людям иного рода занятий. Под запретом был, к примеру, алкоголь. Я строго дозировал спиртное, осознавая, как важно быть постоянно в форме. Я не мог позволить себе утрату самоконтроля даже на краткое время. Поэтому я отлично запомнил этот страшный день. День, когда я сошел с ума.
Встреча с темными личностями сильно меня покоробила. Прежде я не испытывал проблем с восприятием действительности. Обуреваемый мрачными предчувствиями, я внезапно заметил, что у стены лежит нечто притягательное – потерянная кем-то крохотная вещица, посверкивала, словно специально сигнализировала: «найди меня». Я поднял блестящий предмет. В ладони лежал золотой кулон в виде глаза с красным камнем зрачка. Украшение поражало изяществом исполнения, тонкие линии сочетались с приятной тяжестью золота. Я сунул находку в карман.
Впоследствии я неоднократно прокручивал в памяти этот момент и всякий раз убеждался, что именно тогда, с обретением золотого ока, я почувствовал, что с головой творится неладное.
Я начал видеть то, чего нет. Просто потому что этого не могло быть. Поначалу все было в порядке, я даже успокоился немного. Затем физиономии пассажиров со встречного эскалатора вдруг стали отливать мертвенной синевой. Они напоминали делегацию оживших трупов, чей конечной целью является кладбище, а пока они решили посетить центр города. Дежурная у экскалатора с лицом, будто вываренном в кипятке, – чудовищная старуха, – подмигнула, когда я встретился с ней взглядом, и облизала морщинистый рот. А затем мне навстречу вывалилась со станции Чеховская толпа очень странных граждан – карлики в широкополых шляпах, гиганты с руками ниже колен, гримасничающие клоуны со злыми лицами. И много-много хохочущих пожилых женщин. Они мельтешили вокруг меня, словно я стоял в центре гигантской карусели.
Вжав голову в плечи – мне казалось, все они смотрят на меня – я поспешно скрылся в одном из вагонов. В этот час в поезде было многолюдно. Почему-то всеобщее внимание привлекал именно я. Люди оборачивались, смотрели на меня с недоумением, открывали рты и молчали, будто хотели что-то поведать, но никак не могут вспомнить, что именно. Во взглядах читался неподдельный интерес, словно все они ждали, когда я, наконец, перестану прятать лицо и достану из кармана белого кролика. Или начну распиливать женщину…
В темных стеклах вагона метро прыгало неясное отражение. Очертания моей фигуры время от времени исчезали, сменяясь парой едва различимых существ. Иногда мне казалось, они сцепились между собой в беззвучном поединке. А после очередного перегона существа начинали пританцовывать, строить рожицы. Затем я вдруг обнаруживал, что они исчезли, и стекло снова отражает мою перекошенную от страха физиономию.
Я выбежал на перрон, расталкивая людей, кинулся вниз по лестнице. Это он. Заказчик. Каким-то образом он отравил меня. Но как? Сверток с деньгами. Он передал его мне. Яд попал на кожу. А через кожу просочился в организм. Надо как-то избавиться от яда. Но где найти противоядие?
В переходе несколько музыкантов создавали чудовищную какофонию. Непомерно толстый тромбонист, раздувая щеки, терзал инструмент – извлекал из его медных недр отвратительные звуки. Флейта вгрызалась в слух пронзительным дискантом. Ее держал в руках тощий субъект в зеленом цилиндре, похожий на стручок фасоли. Секцию духовых дополняли два слепых гитариста. Оба с бельмами вместо глаз, рвали струны и ревели в исступлении парой белуг.
Самое странное, что никто из пассажиров метрополитена не обращал на чудовищный оркестр никакого внимания. Лишь один нетрезвый мужик попробовал отплясывать под лишенные гармонии звуки. Но потом упал и растекся радужной бензиновой лужей. Мне стало страшно, что со мной может произойти нечто подобное. Внезапно я понял, что уже довольно продолжительное время стою посреди перехода, пораженный удивительной картиной. Люди натыкались на меня, но я их попросту не замечал.
Происходящее все больше напоминало сон. Или кошмарные видения торчка, наглотавшегося галлюциногенов.
Нет, заказчик не мог меня отравить. Он заинтересован в выполнении заказа. Или все же мог? А заказ был просто предлогом. А если предположить, что это не он? Тогда кто? Кто мог желать… нет, не убить меня, а свести меня с ума? Да и какой в этом прок?
Я попробовал вспомнить, когда последний раз ел. Выходило, что с утра, дома. С тех пор я не принимал пищу. А может, наркотики ни при чем? Вдруг я просто устал, ведь, если вдуматься, то я постоянно испытываю стресс – вот организм и отозвался таким образом. Очень хотелось надеяться, что всему виной переутомление.
