— Тебе бы только издеваться, — чуть не плача говорил Гай, — а она пыталась на нас напасть.
— С чего решили?
— Михас спокойно грыз семечки, а она полезла…
Тамареск спокойно взял череп и присоединил его к телу.
— Простите, мадам, что побеспокоили! Молодые господа не хотели вас обижать. Да, да, я понимаю. Это моя вина. Он больше не будет. Михас, скажи, что больше не будешь плеваться.
— Не буду, — пролепетал Михас.
— Мадам, помогите нам, — Гай надрал уже где-то цветов и преподнес букет скелету, — мы ищем могилу Йодрика Скрипки.
Скелет приняла букет и обратила пустые глазницы к Гаю, молча, указала в сторону.
— Да, да, я понял вас, мадам, спасибо. Вам помочь? — расстилался Тамареск, — да, хорошо.
Скелет сама опустилась и легла в яму, Тамареск сверз землю и тихо пошел куда-то.
— Что это было? — трясясь, спросил Михас.
— Это была мадам Яргат Анто. Она очень не довольна твоим поведением, Михас. Ты плевал шелуху прямо в ее могилу. Она пыталась тебе объяснить, но ты не слышал ее, тогда она попыталась вылезти из могилы, чтобы найти кого-нибудь, кто мог бы тебе передать. Но из-за тебя и Гая она буквально потеряла голову, и была очень расстроена. Я-то владею земляной магией и могу понимать, что говорят похороненные мертвецы. Моя вина, что я разверз землю, аккурат над ее могилой, таблички-то не было. Мадам Анто сказала, как найти могилу Йодрика — их хоронили в один год. И это там же, где рассказала земля. Кстати, а где это пушистое чудовище?
— Тама, ты что, сам себя не узнаешь? — хохотнул Гай.
— Я кота имел в виду.
— Эток куда-то усвистал. Нашел, наверное, какую-нибудь кладбищенскую кошку, счастливец, — завистливо сказал Гай.
— О, да! Мадам Анто просила передать тебе, что когда ты умрешь, и тебя похоронят на этом кладбище, ты приходил к ней, она будет тебя ждать.
Гай затрясся от злости, но наконец, сказал:
— Ну, у меня-то девушки были. А кто-то до сих пор вот… с котом.
— Ты сейчас еще получишь.
— Ребята! — с укоризной сказал Михас.
— Молчи! У тебя две бабы! — в один голос сказали Гай и Тамареск и продолжили перепалку.
— Ребята! Мы пришли!
Они замолчали и уставились на надгробие.
Могила принадлежала Йодрику Скрипке. На камне были воспроизведены несколько картинок из Йодрисутры и поставлена подпись: "Величайшему художнику, от благодарных жителей Тау".
— Эток! Живо сюда! Скипидара в общежитии еще полно! — крикнул в небо Тамареск. Через полминуты появился довольный собой и жизнью Эток.
Тамареск собрал земли и положил в корзину, посадил Этока.
— Давай, делай свое черное дело!
Кот недовольно смотрел на хозяина. Мол, совсем дурак, я в корзине, в которой буду ехать обратно домой! Нет, прости, но так не пойдет. И вообще, я в туалет не хочу.
Тамареск тяжело вздохнул и возвел глаза к небу, поднял кота к лицу и что-то ему зашептал. Глаза Этока расширялись от ужаса, вскоре из кота полилась тоненькая струйка. Там куда она упала, все зашипело, и застывшая масса образовала букву "В".
— Вот и умница, Эток, но запомни хорошенько, что я тебе сказал.
— Да, Эток, запомни! — поддакнул Гай, — Твой хозяин я смотрю зол, как сотня ардогских рабов. А все почему, киса, потому что у ардогских рабов тоже нет женщин.
— Гай, ты нарвешься!
— А что я такого сказал?!
— Я вот, что думаю, ребята. Это похоже на новый вид магии. Какая-то алхимия, что ли.
— Алхимия, наука точная, Михас, и это не магия, а какое-то кошачье волшебство. Ты у нас волшебный, Эток? — Тамареск погладил кота в корзине. Эток мурлыкнул.
— А мне кажется Михас прав, — рассудил Гай.
— Мммда, с дипломом ты тоже его поддержал. Вот и давай разрабатывай теоретическую подоплеку, а я иду к воротам, где Ясве явилась Йодрику.
Ворота Светлейшей Ясве открывались с рассветом, впуская в Пратку солнечный свет, и закрывались на закате, когда солнечный свет теплился в каждом городском окне и в каждом фонаре на улице. Ресторанчики открывались и зажигались огнями, когда троица с котом в корзинке подошла к воротам.
— И где ему тут… это… ну вы поняли, — сказал Гай.
— Ну, я-то знаю где, — хитро улыбнулся в лохматую бороду Тамареск.
— Где-то тут! — указа Михас на землю прямо под табличкой, гласившей, что на этом самом месте Йодрику явилась сама Ясве и за шкирку утащила в Ватпандалу (чертог трех богов — люд.).
— Как всегда верно, мой друг, — радостно улыбался Тамареск, — Эток, вставай, ленивец!
Кот недовольно заурчал и посмотрел на хозяина, заметелил хвостом.
— И что ты хочешь!
— Мя!
— Да ты что! А немного будет на сегодня?
— Мя! — требовательнее заявил кот.
— Эта неблагодарная животная требует жрать, прости Ясве, — возвестил Тамареск, тоном пророка, читающего по звездам волю божью.
— Так какие проблемы, Тама? Сейчас я сотворю, и будет тебе сытый кот!
— Нет, Михас. Кот должен жить в черном теле, ибо тогда разленится, и ум его замутится, — тоном университетского профессора возразил Тамареск.
— Угу, и моча волшебные свойства потеряет, — в тон поддакнул Гай.
Тамареск вызверился на Гая, как умел только он. Горячая кровь Ардогов, доставшаяся, Тамареску от матушки, ударила юноше в голову и он, рыча, бросился на друга. Повалив его на землю, горячий ардогский парень начал метелить несчастного силлиериха почем зря. Тамареск рычал, кусался и царапался. Михас, при всей своей неповоротливости, обладал недюжинной силой и смог оттащить Тамареска от Гая.
— А я-то думал, ты подобрел. Михас, сотвори сей же час ему пожрать и бабу. Я подожду, — не теряя выдержки, отвечал Гай. Тамареск еще раз дернулся, но получил поддых от Михаса и заметно поостыл.
— Как маленькие, ей богу! — добрый Михас сотворил всем по бутылке вина и кое-что поесть.
— Пусть следит за своим языком, иначе я его в следующий раз выгрызу, — сверкал черными глазами Тамареск.
— Ты простых шуток не понимаешь, — обиделся Гай.
— Гай, Тама! Прекратите немедленно! — прикрикнул Михас.
Друзья примолкли, они еще с первого курса знали, что драться с Михасом дело безнадежное. Здоровяк всегда побеждал их на голову, разве, что с Тамареск мог хоть как-то потягаться с ним.
— Мне за вас стыдно, прости Ясве! Что вы устраиваете, мы тут не прогулки гуляем, мы можно сказать, загадки мироздания разгадываем, а они… У меня слов нет, ребята, — бурчал Михас.
Эток тем временем тягал из порции Гая ветчину.
— На, забирай все, киса. Дядя Михас даст мне еще ветчины.
