— А вот сами и узнаете, на нашем первом практическом занятии.
Только когда мы все дружно шли в оранжерею, я поняла, что не все разделяют мой восторг по отношению к этому предмету. Да что говорить, половина курса уже изначально записала его в разряд ненужных. Только светлые да некоторые оборотни понимали, что в жизни может пригодиться любая мелочь. Нельзя всегда полагаться на силу, как это делают темные, или вампиры… Как показала практика, никогда не знаешь, куда занесет тебя судьба или одна не владеющая своими силами искра. Лично я хочу знать, как найти съедобную траву в пустыне, да и в городе… мало ли что за зелья могут подсунуть добрые с виду тетеньки. Так хлебнешь чайку, а там яд, или сонное зелье.
Да и зачем тратить силу там, где можно воспользоваться зельем? В общем, я всеми руками и ногами готова отстаивать травоведение как очень нужный и полезный предмет, а иногда и смертельно опасный, особенно когда идиоты темные тянут свои руки куда не просят.
— Итак, студенты, — проговорила тетя Нина, подводя нас всех к небольшой плантации полевки. Здесь два вида, обыкновенная и огненная.
— А ничего, что они растут рядом? — спросила девочка из моей группы.
— Это экспериментальная партия, некоторые травоведы хотят скрестить оба вида, чтобы вывести менее опасный для организма. Совершенно глупая затея, на мой взгляд, но некоторые «умники» так не считают.
— И как определить, какая травка ядовитая, а какая съедобная? — спросила еще одна из моих, а я даже возгордилась немного. Вон как темненькая заинтересовалась.
— На вкус, убогая, — тут же вставил Эрик. — Помрешь, значит ядовитая.
Эх, накормить бы тебя, ядовитый Эрик чем-нибудь, чтобы ты хоть один час помолчал. Ведь дождется, что кто-нибудь и впрямь на нем действие яда испробует.
— Зачастую, — решила все же ответить тетя Нина, — ядовитые травы не имеют ни вкуса, ни запаха или тщательно копируют вкус настоящих. Вот этим вы сейчас и займетесь. Определите мне за ближайшие полчаса полевку обыкновенную. Можете рассмотреть получше и даже сорвать листочки, только все не обрывайте. Эльвира проследи. И очень прошу тебя не помогать. Пусть сами думают. А я пойду потороплю Грента с вашими учебниками. Так, мне нужно два помощника. Вы и вы.
Тетя Нина указала на Катю и Венеру, наверное, потому, что они рядом стояли. Меня это не порадовало. Не хватало еще, чтобы эта стерва меня еще и ближайшей подруги лишила. Да, знаю. Это ревность. И пусть. Все равно она мерзкая, неприятная и наглая.
Ребята столпились у грядки. Кто-то сорвал листочки, кто-то просто грядку разглядывал, а кто-то вообще считал выполнение задания ниже своего достоинства. Эрик вообще брезгливо фыркнул, когда хранительница Соня попыталась дать ему один из листков. Оборотни доверились обонянию, но только как различить ядовитую травку, если не знаешь ее запаха?
— А это что? — вдруг спросил Эрик.
Вот неугомонный. И чего он там обнару.
На меня вдруг столбняк напал, когда увидела, как этот идиот потянулся к ухват — траве. Я словно в замедленной съемке увидела, как травка почуяла силу, как острые, как лезвие листья, почти незаметно потянулись к нему, подобрались, чтобы в нужный момент выстрелить и впиться в руку. А потом очнулась, и на предельной скорости бросилась к нему, оттолкнула, а сама оказалась под ударом. Острые листья лезвия разрезали кожу, впились в запястье, а я ничего не почувствовала. Никакой боли, только онемение. Так вот почему его еще называют «смертельные объятия», потому что реально не больно, только онемение начинает распространяться все дальше и дальше по коже, а вот вырваться не получается. Чем больше стараюсь, тем быстрее немеют клетки.
— Эля.
— Не трогай, — взвизгнула я. — Зови тетю Нину, у меня… четыре минуты.
— А что будет потом? — испуганно прошептала девочка хранитель, по имени Соня.
— Она выкачает все.
Кто-то рванул к траве, с намерением ее, если не испепелить, то искромсать, и тоже чуть не попал в капкан.
— Не трогать! — рявкнула я, пытаясь хоть как-то избавиться от травы. Безрезультатно. Только все пальцы себе изрезала. В голове уже начало пульсировать, отсчитывая секунды моей жизни. Вот дура! Зачем полезла этого идиота спасать? Сейчас бы он, а не я тут кровью истекал, теряя остатки сил.
Внезапно что-то огненное рассекло воздух и разрубило держащие меня в захвате листья.
— О, господи, — прошептала я и подползла к извивающемуся от боли растению. — О, господи.
И тут по ушам ударил тонкий, нечеловеческий визг. Половина студентов повалилась на землю, не в силах этого выносить, а я попыталась заглушить его своей кровью, капающей с ладоней.
Пока руку не перехватили сильные, очень знакомые руки.
Егор.
Я резко обернулась, в надежде, что ошиблась, но он стоял позади, сжимая руку, и пытался испепелить меня взглядом.
— Что ты творишь?
— Это ухват — трава. Если ей навредить, она издает убийственный, нечеловеческий визг, разрушая барабанные перепонки, — выпалила я на одном дыхании и попыталась снова повернуться к траве, но заметила, что почти все однокурсники лежат на земле, зажимая уши, кроме нас с Егором. Я сейчас вообще ничего не слышала, кроме его дыхания.
— Что это за магия такая?
— Просто купол, — пожал плечами он. Так обыденно. Быстро же он привык к моей силе.
Тетя Нина появилась через несколько секунд, быстро оценила обстановку и поспешила успокоить растение. А когда успокоила, набросилась на меня.
— Какого черта ты полезла, Эльвира?
— Я не…
— А что было бы, если бы меня не нашли? Вы же первокурсники, в трех соснах блуждаете. Я очень разочарована тобой.
— Извини, — буркнул Эрик, когда я не выходила, бежала из оранжереи, сгорая от обиды. Егор пошел со мной.
— Мне очень жаль.
— Только не надо… пожалуйста. Мне сейчас не до твоих извинений. Я больше опасалась Себастиана, к которому придется идти на поклон. Снова.
И почему-то пока шла, в голове поговорка звучала: «Не было печали, черти накачали», в данном случае, темные.
— Как ты? — встревожено спросил Егор, когда я вышла из лазарета, а меня хватило лишь на усталый вопрос:
— Что ты здесь забыл, Егор?
— Хм, признаюсь, я рассчитывал на несколько другую реакцию. Где крики, возмущение, порушенные стены, на худой конец?
— За поврежденное здание лишают десяти баллов, а я и так в жо… то есть в минусе. И я не хочу сейчас выяснять давно законченные отношения.
— Хм, давно законченные? — выгнул он бровь и скользнул ко мне, но после лошадиной дозы успокоительного, я почти этого маневра не заметила. Почти. Так что поспешила отодвинуться и загородиться сумкой. Порывшись в ней, достала бумаги.
