— Ты привел того человека, который мне нужен? – Ты с ума сошел? Думать о скуме в такой момент?
— Какой момент? Что происходит?
— Пока сам не уверен… Идем!
Вирго ухватил Барта за рукав и потащил дальше по проходу. Перебравшись через сваленную в конце прохода рухлядь, они оказались у задней стены амбара.
— Здесь, помнится, была лестница… – бормотал на ходу Вирго. – О! Вот она!
Он полез первым, хлипкие ступеньки тоненько заскрипели под его весом. Барт огляделся. Здесь, на задворках, пока было тихо и безлюдно. Он с сомнением взглянул на старьевщика, который с кошачьим проворством вскарабкался уже до самого верха. Может, все‑таки вернуться в таверну?
— Ну ты где там застрял? – донеслось сверху шипение Вирго. – Лезь скорее!
Юноша, вздохнув, последовал за неугомонным пройдохой. Вслед за ним прополз на четвереньках вверх по крытому жесткими камышовыми стеблями скату на противоположную сторону крыши. Плюхнулся на пузо у самого края, там, где открывался отличный обзор на раскинувшуюся внизу стоянку. Амбар был высокий, на целый этаж выше соседних, так что отсюда можно было разглядеть не только все Распутье, но и окрестности.
— О, гляди! – шепнул Вирго, указывая на север. – Да не на таверну гляди, дальше! Еще дальше – туда, на дорогу!
Барт, наконец, разглядел огоньки факелов на тракте к северу от поселка.
— И там, гляди! – старьевщик обнаружил еще одну группу на южной границе. – Так, так, так…
Он вытащил из‑за пазухи подзорную трубу и, смешно скривившись, припал правым глазом к окуляру.
— Ай–яй–яй, скверно… Ой–ой–ой, как скверно… – бормотал он, то разглядывая огни на севере, то переводя взгляд на площадь.
— Да дай ты посмотреть! – нетерпеливо заерзал на пузе Барт.
— Сейчас, сейчас… – Вирго, едва не перегибаясь через край крыши, пытался что‑то высмотреть внизу. Причитания его становились все более горестными.
Барт, не выдержав, выхватил у него трубу.
— Куда смотреть‑то?
— Вон, на севере…
Барт заглянул в окантованный медным кольцом окуляр. Труба, несмотря на потрепанный внешний вид, была весьма приличной – и приближение давала неплохое, и линзы были не кривые и почти прозрачные, так что картинка получалась отличная даже при таком освещении. Барт рассмотрел на северной окраине поселка две повозки, выставленные поперек дороги, и десяток вооруженных людей в черных плащах с четко выделяющимся на ткани гербом – белой осадной башней.
— А теперь глянь туда, там то же самое…
И правда – тракт, ведущий на юг, также был перекрыт имперцами.
— А теперь туда глянь. Вон, возле колодца стоит. Да нет, левее, левее…
Взору юного Твинклдота открылся уже знакомый бронированный фургон, запряженный четверкой вороных. Возле фургона крутилось еще не меньше десятка тяжеловооруженных имперцев. Заправлял всеми тщедушный носатый тип в красном берете с пером, восседающий на светло–серой с яблоками кобыле.
— Видишь фургон?
— Вижу. И что?
— Это гребаные сборщики налогов, вот что! – прошипел Вирго, выхватывая трубу из рук Барта и снова направляя ее на площадь. – Точно тебе говорю – они наверняка и Западный тракт перекрыли с обеих сторон!
— И что? – растерянно повторил Барт.
— Ты что, тупой? Здесь сейчас такое начнется… – Вирго сокрушенно покачал головой. – Ох, зачем я только здесь задержался…
— А что такого‑то? Обычные сборщики налогов… – пожал плечами Барт.
Вирго взглянул на него как на умалишенного.
— Ты откуда вообще взялся‑то, малыш? – фыркнул он. – Ты что, не понимаешь, что сейчас будет?
— Ну, я знаю про новые налоги, – уклончиво ответил Барт. – Что везти товар в города становится накладно, и поэтому многие стараются продать его прямо по дороге или в местах вроде этого…
— Становится накладно… – тоненьким голосом передразнил его старьевщик. – Накладно ему! Да это не налоги, а грабеж средь бела дня! Как пить дать, Валор затевает еще какую‑то крупную войнушку, и срочно деньги понадобились. Проклятые имперцы!
Странно было слышать это от человека, черты лица которого выдавали коренного свадийца – уроженца провинции, которая первой присоединилась к империи. Но Барт давно заметил, что тех, кто служит Валору, недолюбливают все, включая и свадийцев, и родокцев, и даже жителей Редорана.
— Видишь все эти склады? Еще весной их здесь попросту не было. Это понастроили за лето, потому что многие купцы приезжают сюда, сдают товар на хранение и оставляют приказчика, чтобы он торговал прямо здесь. Товар уходит здесь целыми подводами, чтобы не размениваться. Соль, меха, ткани, мед, масло…
— И все в обход казны, – усмехнулся Барт.
— То‑то и оно. Валор этого, конечно, не потерпит. Слышал я уже про эти передвижные отряды сборщиков налогов, но не думал, что они сюда доберутся так быстро. Еще бы пару–тройку недель – здесь бы никого уже не было. А тут – все собрались в кучу, торопились закончить с торговлей до зимы…
— На то и расчет. Валор умен. Будь это не так, он бы не создал империю на пустом месте за каких‑то пару десятков лет, – глубокомысленно произнес Барт, копируя тон Серого.
Старьевщик оторвался от своей трубы и со странным выражением воззрился на юношу.
— Ну да, хитер, гад. Уж этого‑то у него не отнять, – нехотя согласился он.
Барт почесал в затылке.
— Боги! Мой магазин! – вдруг хлопнув себя по лбу, прошипел Вирго. – Так, малыш, мне пора.
Он проворно пополз обратно к лестнице. Барт двинулся было за ним, но Вирго предупредительно вытянул руку:
— Уходим по одному!
— Ну, тогда трубу мне оставь. Я хоть поглазею тут…
— Четыреста лир – и она твоя, – не моргнув глазом, сказал тощий.
— Да пошел ты! – разозлился Барт, хватаясь за трубу. – Верну я тебе ее, когда спущусь. А если и не верну – невелика потеря. Ты меня на гораздо большую сумму нагрел. Еще и сапоги бабские мне втюхал!
Вирго немного поборолся, но сдался быстро. Видно, действительно торопился в свой фургон. На это Барт и рассчитывал.
Проводив взглядом Вирго, Барт вернулся обратно на наблюдательную позицию. Уже вовсю рассвело, и можно было разглядеть творящееся внизу во всех подробностях.
А внизу было жарко. В теснинах проходов между рядами повозок бурлила взбудораженная толпа. Конные имперцы возвышались над ней, как исполины, но их было так мало – не больше двух десятков, что, казалось, людской водоворот подхватит их и вынесет прочь. Там стоял гомон, но не обычный рыночный, когда торговцы наперебой расхваливают свои товары. Это был тревожный и угрожающий гул растревоженного улья.
Имперцы поначалу вели себя бесцеремонно – откидывали пологи с фургонов, принимались рыться в вещах. Но, то тут, то там наткнувшись на сопротивление торговцев, постепенно отступили. Потому как возражения купцов чаще всего подкреплялись многозначительными похлопываниями по рукоятям мечей и топоров, коими были вооружена довольно многочисленная охрана. Наемники и бандиты Ворона, конечно, в прямой конфликт с имперцами не ввязывались, но, как понял Барт, среди торговцев было и несколько именитых купцов, содержащих для охраны свою собственную маленькую армию.
