«Я не могу быть с ним я не могу быть с ним».
Кару издаёт пронзительную ноту, крик отчаяния и агонии, и Джейсон от боли зажимает уши. А сокол всё поёт моим голосом.
Джейсон шипит, но снова поднимает взгляд, и я вижу его лицо. Складка между бровями глубже, чем была. Он роется в карманах и затыкает уши наушниками.
– Идиотка. Ты что, правда думаешь, я уйду без тебя? Снова превращу свою жизнь в катастрофу? Снова три недели кряду буду повторять число пи? Разговаривать во сне?
Он выпрямляется. Штаны мокрые до бедёр. Когда вода с них стекает, то опять становится камнем. Джейсону плевать.
Кару гнёт своё «брось брось брось уйди уйди уйди подводник», но замолкает, потому что я не выдерживаю и начинаю плакать.
Джейсон стоит передо мной. Он изменился. Так же как и я.
Нет нет нет. Он человек, а я нет. Но боже боже моё сердце. Сердце у меня ощущается как человеческое.
– Если хочешь, чтобы я ушёл, тебе придётся меня убить, – заявляет Джейсон. – Я тебя здесь не брошу.
– Я думала, ты погиб.
Минуту он молчит, а потом выдает чуть дрогнувшим голосом:
– Тогда мы квиты.
Я выхожу из-за колонны, закрытая с ног до головы. Одежда предназначена для выполнения приказа Зэл. Костюм защищает меня от переизбытка кислорода. Военная форма. Видны только глаза.
Только я могу понять, напуган ли Джейсон Кервин. Только я видела его плачущим.
– Я никуда не уйду, – говорит он. – Можешь сколько угодно гнать меня прочь, это бесполезно. Я пришёл за тобой. И без тебя не уйду.
– Аза пропала, – пою я.
Джейсон твёрдо смотрит на меня и делает шаг вперёд:
– Чушь собачья.
Я отступаю.
Он наступает. Я отступаю.
Ещё.
Упираюсь в каменную стену.
Но.
Я должна его оставить.
Но.
Он словно на автомате протягивает руку, расстёгивает мой капюшон и стягивает его.
Холодный ветер треплет мои волосы. Они тянутся к Джейсону, словно пытаясь его укусить. Моя кожа светится от электричества, скачут искорки – слишком много кислорода.
Я так долго дышать не смогу.
Вот она я, магонийка.
Джейсон даже не морщится.
Пытаюсь ещё раз. Это тело, это существо с синей кожей, чужим лицом, красно-золотыми глазами – ненормальная версия его знакомой девушки. Он смотрит на меня, на мои волосы Медузы-горгоны, на слишком длинные пальцы и всё остальное. Наверное, сейчас я жуткая уродина.
– Теперь понял? Я не Аза, – хриплю я. – Я не та, за кого ты меня принимаешь…
Джейсон Кервин делает ещё один шаг вперёд и…
Целует меня.
Обнимает меня. Его человеческие губы. Мои магонийские. Шторм заканчивается, и из-за облаков выходит огромное тёплое солнце. Я сияю вместе с ним: кожа, кончики пальцев, подбородок и…
Джейсон отступает, словно мы вовсе и не целовались.
– Аза Рэй. Я тебя не боюсь.
Он вдыхает меня, я вдыхаю его, и воздух вокруг нас замерзает и падает. Снег.
Я дрожу как дурочка, на секунду не знаю, что делать, но потом понимаю.
Хватаю Джейсона за лицо и целую до тех пор, пока он в силах дышать. Я не закрываю глаза. Он тоже. Мы слишком долго друг друга не видели. Наверное, целую жизнь.
Теперь всё по-настоящему.
Больше никаких скобок – круглых или квадратных.
Я слышу новые звуки. Моторы, самолёты, вертолёты. Что бы мы ни натворили, люди вскоре узнают.
– Всё в порядке. Я к такому готовился.
Смотрю на Джейсона. Я-то думала, будто знаю его как облупленного, а оказывается, всегда недооценивала. Он улыбается.
Я неверным шагом иду к разбитому остову «Амины Пеннарум», выпевая маскировку. Времени мало. Они обязательно подчистят следы.
Изо всех сил бегу по знакомым коридорам, мимо спутанных гамаков и верёвок, за кожами, которые мы с Дэем забрали с судна Дыхания. Здесь темно и дымно, пахнет озоном, но я стаскиваю форму и хватаю ближайшую кожу.
Расстёгиваю футляр, касаюсь её – тёплой, мягкой, хрупкой, и она отвечает, оборачивается вокруг меня, сдавливает, крушит, сливается со мной. Чувствую вопросительную вибрацию Кару, оставшегося снаружи.
«Всё хорошо, – пою я. – Успокойся».
И ощущаю, как он отзывается, ощущаю, не слышу.
Кожа смыкается на мне, гладкая, идеальная, новая. Я натягиваю форму и выбегаю. Корабль рушится.
Выскакиваю в ледяную полынью, смотрю вверх, но Маганветар уже исчез. Корабли тоже. Небо и земля чистые, остались лишь шквалокиты, человеческие вещи, самолёты в отдалении. К хранилищу едут машины. Люди бегут по замёрзшей земле.
Мне немного легче дышится с одолженными кукольными лёгкими. Мы с Джейсоном, стараясь не привлекать внимания, идём прочь, словно пара простых американских подростков, которые увидели то, что не должны. Но ничего особо не рассмотрели, офицер, потому что улизнули в укромное местечко, чтоб поцеловаться, ага.
Пришлось пару раз героически соврать, сжульничать – вот когда оказались кстати деньги, – но в итоге я сумел раздобыть нам билеты домой. Фальшивый паспорт для Азы. Я сказал «героически», да? Точно. Героически.
Я ещё не до конца отошёл от удара молнией и промучился весь полёт. Странно и пугающе находиться в воздухе после всего произошедшего. Не знаю, разделяет ли мои чувства Аза. Она так вымоталась, что проспала девять часов. Слышу её знакомое чуть хрипловатое дыхание, но оно кажется удивительно правильным.
Та кожа, что на ней сейчас, сильнее, новая версия старой. Мы надеемся, у Азы есть время, пока оболочка начнёт выходить из строя.
Кожа. Странно. Бессмыслица. Аза попыталась мне объяснить, но в итоге сдалась и сказала, мол, это помесь камуфляжа с аквалангом. Я приказал ей остановиться, всё равно без толку, и она ответила:
– Хорошо. Это магия. Ничем не могу помочь. Сама не понимаю.
Вспоминаю тот день, когда мы смотрели запись гигантского кальмара – он тоже казался нормальным и фантастическим, настоящим и воображаемым. Тогда всё было просто – ну, по сравнению с сегодняшним днём. И больше оно не повторится.
Я не зацикливаюсь.
Ладно, я зацикливаюсь.
Вроде как: это не сработает, просто не может, что нас ждёт?
Вероятно, Аза уже не та, я уже не тот, и это всё неправильно.
Возможно, если она снова умрёт, то будет хуже, чем в прошлый раз, тем более, что теперь она действительно умрёт.
Цикл. Волнение. Паническая атака влечёт за собой проблемы с дыханием, приём таблетки и чуть-чуть числа пи. Ш-ш-ш. Аза спит и не замечает, а я в туалете самолёта стараюсь не расклеиться – особенно после всех тех недель, когда я уже старался не расклеиться.
