Несколько минут все трое молча ели свежеиспеченный хлеб с нежнейшим сыром. Киндан, закончивший первым, сразу же потянулся к кувшину и налил кла себе и другим.
Лишь выпив содержимое своей кружки до дна, он снова заговорил.
— Если нам удастся понять, каким образом болезнь прогрессирует у огненных ящериц, тогда мы, возможно, получим некоторое представление о том, как она действует на драконов.
— Я ничем не могу вам помочь, — сказала Лорана, печально мотнув головой. — Я совершенно не представляю, когда мои двое заболели… Я даже не уверена, болели ли они вообще.
— И ты послала своих файров в Промежуток? — спросил К'тан, задумчиво прищурившись.
— Волла тоже ушел в Промежуток, — добавил Киндан.
— Чтобы умереть? — прямо спросил К'тан.
— У Воллы был сильный жар от лихорадки, — сказала Лорана.
— Может быть, они, когда заболевают, не могут выносить холода Промежутка? — предположил К'тан.
— Или теряют ориентацию, — добавил Киндан.
— Заблудились в Промежутке? — Лорана, как от холода, передернула плечами и вдруг задумалась. — Таким образом, первое, что необходимо сделать, это не позволить больному файру…
— Или дракону, — вставил Киндан.
— Или дракону, — согласилась Лорана, — перемещаться через Промежуток.
— Но это не отвечает на вопрос, смертельна ли сама болезнь, — возразил К'тан.
— Верно, — согласился Киндан, пожав плечами.
— С другой стороны, — заметил К'тан, — мы так и не узнаем, смертельна ли болезнь сама по себе, если не сможем воспрепятствовать файру уйти в Промежуток.
— Или дракону, — мрачно добавил Киндан.
— Я надеюсь, — горячо заявил К'тан, — что до этого не дойдет.
— К нам кто-то прибыл, — внезапно сказала Лорана; ее глаза широко раскрылись.
Ее собеседники закрутили головами, смотря по сторонам.
— Откуда?
— Из Промежутка, — ответила девушка. На ее лице вдруг появилось страдальческое выражение. — Дракон очень несчастен, и его всадник тоже.
— Ты и это можешь чувствовать? — спросил К'тан. Лорана кивнула.
— Они очень обеспокоены.
Снаружи донесся звук, извещавший о появлении дракона из Промежутка. Сторожевой дракон вопросительно взревел.
«Нидапт' и К'район из Исты», — услышала Лорана ответ прибывшего дракона.
— Пойдемте, — сказал К'тан. Он поднялся со стула и направился в сторону выхода.
И вдруг волна эмоций с такой силой нахлынула на Лорану, что она чуть не упала. Киндан едва успел подхватить девушку.
Драконы завели скорбный плач. «Камент'а из Исты больше нет», — сообщил Гаминт'. Внезапно плач сделался еще громче. «Джалит' из Телгара ушел в Промежуток», — добавила Брет'а, королева Салины.
— Знаешь что, обопрись-ка на меня, — предложил Киндан Лоране.
Но девушка, наоборот, отодвинулась от него. Боль от гибели драконов разрывала ее сердце.
— Нет! Мне нужно скорее бежать наверх. Арит'а будет волноваться.
— В таком случае я тебе помогу, — твердо повторил Киндан.
Лорана заставила себя согласиться и с сердитым вздохом обняла его за шею.
— Только побыстрее, — сказала она.
В чаше Вейра только что приземлился бронзовый дракон. Вид у него был совершенно потрясенный. Вокруг поспешно собирались другие, не менее встревоженные всадники. Лорана сразу же заметила М'тала и Салину. Туллеа неестественно цеплялась за Б'ника.
К'тан уже стоял около бронзового всадника, поддерживая его. Вновь прибывший бронзовый дракон наклонил голову к своему всаднику, его глаза лихорадочно вращались в орбитах, выдавая совершенно необычный для драконов испуг.
— Я слышал, что у тебя есть какое-то лекарство, — хрипло сказал К'тану К'район, предводитель Иста-Вейра.
И вдруг все содрогнулись, услышав сверху громкий захлебывающийся кашель.
— Нет, Брет'а, нет! — громко закричала Салина, увидев, что ее королева спрыгнула с карниза и расправила крылья. — Нет! Остановись!
Лорана поспешно набрала полную грудь воздуха, нашла взглядом королеву за долю мгновения до того, как та исчезла в Промежутке, и закрыла глаза. Мысленно она послала вслед королеве отчаянный зов: «Брет'а, вернись! Верписъ!»
Она напрягала всю свою волю, пытаясь заставить королеву подчиниться, но Брет'а оказалась слишком сильной. Лорана чувствовала, как Брет'а уходит от нее в Промежуток, дальше, чем Лоране когда-либо доводилось побывать наяву или в мыслях. В напугавший ее своей определенностью момент она почувствовала, что потеряла королеву, а затем потеряла и самое себя.
«Арит'а!» — отчаянно крикнула она, не произнеся ни звука, одновременно пытаясь мысленно отыскать дорогу назад. И не услышала никакого ответа. «Я» Лораны металось, пытаясь найти выход из чего-то, много более обширного, чем беспредельный Промежуток. И затем, уже на самой грани бытия, она почувствовала другое «я», схватилась за него, ощутила встречный порыв и потеряла сознание.
Все жизненные функции суть продукт взаимодействия термодинамики и химии.
Элементарные биологические системы. Изд. 18. Введение.
Форт-холд, 50 год Первого Прохождения, 58 ПВ
Цветок Ветра проснулась, словно ее что-то толкнуло. Опасность. Опасность для драконов. Нет, сказала она себе, садясь на постели и опираясь одной рукой, это был сон. Она свесила ноги с кровати, поставила босые ступни на холодные доски, служившие полом палатки. Ее тело протестовало против пробуждения гораздо сильнее, чем обычно: все кости ломило от холода и сырости.
«Я всего лишь экстраполирую данные, полученные по огненной ящерице, для драконов, — продолжала она беседу сама с собой. — Самый логичный путь».
Сидя в постели, она вспоминала события нескольких последних недель.
Борьба за спасение драгоценной огненной ящерицы, найденной Тьераном, заняла семнадцать дней, невзирая на то что были использованы остатки антибиотиков.
Инфекция представлялась ей настолько опасной, что Цветок Ветра испытывала почти непреодолимое, желание уничтожить образец зеленой мокроты из опасения распространения болезни. Тело погибшего файра было по ее приказу растворено в нагретой азотной кислоте, и Цветок Ветра всерьез подумывала о том, чтобы сделать то же самое и с живой огненной ящерицей.
В итоге она не уничтожила ни выжившую огненную ящерицу, ни образец мокроты. Под микроскопом ей удалось рассмотреть в зеленой слизи множество антител. К сожалению, она не имела возможности пойти в своем анализе дальше. Если бы до этого времени дожил кто-нибудь из лаборантов, умевших обращаться со сложным оборудованием, то ей, возможно, удалось бы подвергнуть образцы обработке, которая позволила бы изучить их под электронным микроскопом — если бы, конечно, удалось заставить хоть один включиться.
