Дракон пошевелился. Его голова качнулась вправо-влево, удобнее устраиваясь на лапах. Глаз раз моргнул, другой и закрылся.
Курт Курций отошел в сторону, словно освобождал кому-то дорогу.
Даил не мог поверить своим глазам. Неужели корд отказался общаться с ними? Разве такое возможно? Корды — мудрые существа, они не могут отказать в помощи, тем более эта помощь нужна монгам, с которыми они вместе служат.
Но то, что произошло дальше, Даил никак не ожидал увидеть. Казалось, свет сгустился рядом с Куртом Курцием, образовалось большое световое пятно, из которого вышагнул монг, одетый в белую широкую рубаху, на ногах белые шаровары. Он стоял босиком, на груди его висел медальон в виде свернувшегося в кольцо дракона. Этот монг был юн видом, по самому смелому подсчету ему можно было дать лет двадцать; длинные черные волосы спадали ему на плечи, широкий большой лоб, открытое, располагающее, совсем безволосое лицо — никакой бороды и усов, и ясные голубые глаза, в которых словно само небо плескалось. Пришелец с любопытством обвел взглядом всех стоящих и приложил руку к груди в знак приветствия.
— Мы рады тебя видеть, почтенный Дардум, — произнес мастер Пулий и склонил голову в почтительном поклоне.
Остальные тоже поклонились. Только тут до Даила дошло, кого он видит перед собой. Об этом ему никто не рассказывал, да и в книгах нигде не было написано. Перед ним стоял дракон Дардум, воплощенный во временную оболочку монга. Возможно, и даже вероятнее всего, что это искусно наведенный морок: фигура юного монга время от времени становилась прозрачной, теперь Даил это отчетливо видел.
«И я приветствую вас, почтенные сары», — прозвучал тихий голос, полный собственного достоинства.
Дардум заговорил с монгами! Даил просиял от счастья. Но тут вперед выступил Курт Курций и произнес:
— Корд Дардум передает вам, что рад видеть вас.
Даил вздрогнул. Зачем пилот повторил то, что сказал дракон? Он обернулся на Криса, пытаясь найти у него поддержку и объяснения. Но Кортатос хмуро смотрел на призрачную фигуру монга и молчал.
И тут Даил догадался. Остальные не слышали то, что говорит корд. Только Курт Курций способен слышать его речь, поскольку драконы общаются мыслеобразами. Так говорил у себя в кабинете Дорм Пулий. Вот поэтому пилот озвучивает мысли дракона. Но почему тогда Даил слышит голос корда? Разве так должно быть?
Стоило ему подумать об этом, как Дардум внимательно посмотрел на него. Мальчишке показалось, что его разложили на кирпичики, взвесили и сложили заново.
«Ты слышишь меня, потому что способен. У тебя есть талант, мальчик. Почему ты не захотел стать другом кордов?»
Даил опешил. Дракон разговаривает с ним, но как ему ответить? Вряд ли стоит говорить вслух, чтобы все слышали.
«Можешь просто подумать, я услышу», — посоветовал Дардум.
Его каменное лицо не дрогнуло ни единым мускулом.
Все остальные молчали, словно боялись нарушить какое-то важное действо, возможно имеющее сакральный характер.
«Я очень хотел. И хочу. Но я не мог, я рожден моккером. И только волею судьбы оказался здесь. Дорога в друзья кордов мне заказана».
Дардум сильно удивился. Возможно, он никогда не слышал об ограничениях для друзей кордов. Но он не мог поверить в то, что они существуют. Даил чувствовал весь хоровод его эмоций, который проносился через монговское воплощение дракона.
«Я никогда ничего об этом не слышал. Я хочу еще поговорить с тобой. Думаю, ты заблуждаешься, ты не правильно все понял. Сейчас нет времени. Приходи ко мне. Я скажу, чтобы тебя пускали всегда. Очень интересно. Я хочу знать все. Кто такие моккеры, почему им нельзя дружить с нами? Это же неправильно!»
Дардум склонил голову набок, отвел взгляд от Даила и посмотрел на Криса Кортатоса.
В голове мальчика прозвучал голос дракона: «Не говори никому, что ты слышишь меня. Им не надо об этом знать. Не сейчас. Не время».
Даил кивнул. Этот кивок не укрылся от внимания Криса. Он удивленно поднял брови, но промолчал.
— Скажи уважаемому Дардуму, что у нас к нему есть несколько очень важных вопросов. От этого зависит судьба других монгов, — попросил Дорм Пулий.
Курт повернулся к дракону и мысленно повторил слова мастера.
«Я готов отвечать на вопросы», — сказал дракон.
Крис объяснил суть их просьбы. Главное, видел ли корд, куда направился паромобиль преступника? Охотник подробно описал его и умолк, ожидая ответа.
«Надо подумать», — сказал Дардум для всех.
А у Даила попросил:
«Попробуй вспомнить события как можно подробнее. Как выглядел монг, который вам нужен, как выглядел его паромобиль».
«Я не смогу показать тебе это», — оторопел мальчишка.
«И не надо. Ты вспоминай, старайся представить картинку, как можно более четкую. А я все считаю сам».
И Даил постарался. Он принялся вспоминать как они посетили загадочный дом, как сражались с монстрами, как преследовали Чучельника и как схватились не на жизнь, а на смерть с боромехами. Вспоминалось хорошо, благо события все еще свежи в памяти. Все это время он чувствовал присутствие Дардума, который внимательно слушал его. Так показалось Даилу. Когда он закончил вспоминать, дракон погрузился в долгое молчание.
— Что он там — уснул, что ли? — спросил нетерпеливо Крис.
— Уважаемый, я бы не стал торопить корда с принятием решения. Корды не просто мудрые, они еще к тому же и очень вредные существа. Могут обидеться, и тогда не видать тебе никакого преступника как своих ушей, — ласково произнес Дорм Пулий.
Кортатос отошел в сторону, облокотился о перила и стал разглядывать что-то возле лап дракона.
«Похоже, я могу вам помочь, — наконец сказал Дардум Даилу. — Мы работали в этом районе, но пока вы сражались с роботами, преступник покинул его. Я видел, куда он поехал, но мы за ним не последовали».
«Тогда чем ты можешь нам помочь?» — подумал Даил.
«Я связался с братьями, которые работали в том направлении, где скрылся нужный вам объект. Они видели его, даже знают, куда он поехал и, что самое важное, где он остановился. Расслабься и готовься увидеть все своими глазами».
Дардум улыбнулся, и было в этой улыбке какое-то коварство. К тому, что случилось дальше, мальчишка явно был не готов. На него обрушился поток образов, которые, словно вода в бочку, закачивались прямо ему в голову. Он даже пошатнулся, нервно потер виски, в которых запульсировала боль. Наконец, передача закончилась. Он облегченно вздохнул, и свет померк у него перед глазами.
* * *
Он видел все с огромной высоты, но это было странное зрение. Он видел все сверху, но в любой момент мог приблизить любой кусок пространства, увеличить его, рассмотреть в подробностях, продолжая частью зрения следить за оставшимся целым. Это было необычно, но восхитительно.
