Неосязаемый удар в грудь, и вот я пыльной вороной лечу между книжных шкафов, больно стукаюсь спиной об обшитую черным деревом стену, пытаюсь встать, но меня все сильнее и сильнее давит к земле. Будто мешок с мукой сверху бросили. С трудом подняв взгляд, я осмотрелся, ойкнул и от неожиданности даже дышать забыл. Всего в нескольких шагах от поверженного Тотланта стоял… Стояло… Оно! То самое существо, которое Конан, Хальк и Аластор мельком видели вчера вечером. Изумительный красный наряд, переливающийся при каждом движении, темно-красная маска дракона, длинный посох… А при чем тут, простите, звезда Роты-Всадника, нашитая на хламиде?
Что же за времена такие наступают? Почему этот проклятый символ попадается мне на глаза все чаще и чаще? Неужели Рота, великое божество Полуночи, Поверженный Всадник, возвращается в наш мир из небытия, из-за Грани?
Существо в красном по своей природе наверняка относилось к людям – две руки, две ноги, голова. Но уж больно высок. Или мне так кажется потому, что я валяюсь на полу, а он громоздится надо мной?
– Тебе неверно кажется, – громко сказали мне по-стигийски. Боги, он копается в моих мыслях! Вон из моей головы!
– Изволь, – прохрипело из-под маски, и я почувствовал, как спутывающие мой разум заклинания тают. – Хочешь, малыш, я дам тебе всего один полезный совет? Если хочешь прожить долгую и счастливую жизнь, уезжай в обратно Пограничье, если уж ты выбрал полуночную страну своим домом. Не суйся в дела, в которые даже я побаиваюсь соваться.
– Ты кто такой? – хрипло выдавил я. – Ксальтоун?
Фигура медленно кивнула.
– Ксальтоун – это твое имя?
– Скорее, сущность. Или, если тебе будет проще понять – род занятий. Тотлант, уезжай. Уезжай скорее.
– Мы разве были прежде знакомы?
– Возможно. Поднимайся и уходи.
– Постой, постой, еще один вопрос! – взмолился я. – Почему ты и многие другие носите белую звезду в красном окоеме? Знак Роты?
– Потому что Алое Сияние, залившее Немедию, принадлежит Роте-Всаднику.
Он развернулся и, тихо ступая по половицам, ушел в глубину библиотеки, скрывшись за стеллажами. Заклятья наконец перестали действовать, я, кряхтя, поднялся и заспешил к выходу. Вывалился, тяжело дыша, в караулку, где хохотали Веллан с дружками, вызвав у них веселое недоумение.
– Посмотрите, до чего доводят книги, – соболезнующе сказал Веллан, озирая мой бледный вид. – Как вы, волшебники, вообще на свете-то живете? Тотлант, ты что, в библиотеке привидение увидел?
– Отвяжись, – я поморщился и, прихрамывая, направился к лестнице во двор.
Привидение? Нет, хуже! Поздравляю, охотник за ксальтоунами! Своего ты добился. Зато теперь можно смело утверждать: то, что называет себя «ксальтоуном» – очень сильный и знающий маг, каким-то образом связанный с тайной пресловутого Алого Сияния.
* * *
– Магия хороша на расстоянии броска топора!
Эту историческую фразу Конан ввернул немедленно после моего рассказа об импровизированной погоне за ксальтоуном, причем рассказа довольно сбивчивого. Собрались только аквилонцы – Хальк, Просперо и сам Конан.
– Да, описание совпадает с тем, что мы наблюдали вечером, – обеспокоенно согласился барон Юсдаль. – Странная красная одежда, маска, посох… Говоришь, он задавал вопросы по-стигийски?
– Да, – кивнул я. – Но мне кажется, что к Черному Кругу Птейона, которым командует Тот-Амон, этот человек не имеет никакого отношения. В Стигии множество наречий. Треклятый ксальтоун говорил с луксурским акцентом. Я сам родился в Луксуре, поэтому знаю.
– Постойте-ка… – Конан выругался столь замысловато, что мы не поняли и половины из речений варвара, прошелся, как тигр, из угла в угол, нахмурился и вдруг сказал такое, от чего у меня дыхание перехватило: – Стигиец, луксурский акцент, утверждает, будто «ксальтоун» – его сущность, а личное имя – Менхотеп. Тотлант, как тебя зовут? А смысле, полное родовое имя?
– Тотлант, сын Менхотепа, сына Птеоса, из Луксура, – немедленно ответил я и закашлялся. Кажется, я понял, на что намекнул Конан.
– Мало ли в Стигии Менхотепов! – наконец промычал я. – Имя распространенное, особенно в среде магиков. Конан, неужели ты полагаешь…
– Я не полагаю, я создаю версию происходящего, – с апломбом заявил король. – И вообще, детям лучше знать своих родителей. Этот мужик был похож на твоего отца?
– Ты рехнулся! Менхотеп, мой дражайший родитель, волшебник, владеющий стихиями пустыни! Конечно, он высокого роста, но эта орясина выше Менхотепа Луксурского самое меньше на четыре пальца.
– Обувь с высоким каблуком, – пожал плечами Хальк. – И вообще, что вы пристали к Тотланту? Разве он не мог не узнать собственного отца? Здесь другое… Тотлант, ты утверждаешь, будто виденный тобой ксальтоун – исключительно одаренный маг. Предположительно, стигиец.
– В равной степени он может быть шемитом, кешанцем или уроженцем Пунта, – проворчал я. – Сам слышали, имя распространенное. Акцент Луксура он мог приобрести, например, долго проживая в городе. Ксальтоун посоветовал мне, а, следовательно, и всем нам, немедленно уезжать. Он как-то связан с древним культом Роты-Всадника…
– У-у-у! – в один голос возмущенно загудели Конан и Хальк. – И этот туда же! Какой Рота? Какой всадник? Мумифицированный призрак восьмитысячелетней давности! Оставь глупые страхи!
Конан поморщился и добавил:
– Похоже, тебя очень сильно напугали. Только не говори, что намерен отказаться от поездки на встречу с Ольтеном!
– С удовольствием бы отказался! – горячо воскликнул я. – Если там опять появится Алое Сияние, я этого не вынесу! Я же волшебник! Воспринимаю колдовскую мерзость гораздо острее любого обычного человек! Тебе, Конан, было бы приятно оказаться в самом сердце кузнечного горна? Вот и сравнивай!
– Вот что стоит предпринять, – решительно заявил герцог Просперо, – мы сейчас возьмем самых волосатых и немытых киммерийцев из отряда Бриана Майлдафа – для пущего устрашения! – пойдем к Тараску и вытрясем из этого недоделанного короля все возможные сведения. Начнет вилять – припугнем Тотлантом. Ты ведь знаешь различающие ложь заклинания?
– Знать-то знаю, но у Тараска свой маг…
– Именно что свой! – воскликнул Конан. – Я с Аррасом встречался лет пятнадцать назад, и он уже тогда был изрядным скотом!
– Вы ксальтоуна в расчет не берете? – вмешался Хальк. – Надо полагать, ксальтоун служит Тараску и может использовать свою, как утверждает Тотлант, огромную магическую силу против нас. В таком случае от вашего заклинания распознавания правды останется один пшик!
– Боюсь, это не ксальтоун служит Тараску, а вовсе наоборот, – мрачно заключил Конан. – И Мораддин мне писал, будто в Бельверусе пустило корешки чужое волшебство. А ведь Просперо прав – прихватим Тараска за жабры и заставим открыть правду! В том числе и про ксальтоуна! И не надо мне говорить, что это нарушение этикета, куртуазии и прочих дурацких условностей!
