— Вот комната девушки! — шпион указал на дверь. — А сказителю отвели соседнюю.
— Понятно. Иди, — уже почти спокойно, с наигранным безразличием бросил Вальдорн и сам направился дальше.
Как только Вильн исчез за поворотом в противоположенном направлении, наместник быстро вернулся к двери и дернул за ручку. Оказалось заперто. Тогда Вальдорн с силой ударил ногой в дверь. Хрупкая задвижка не выдержала, и мужчина ворвался внутрь, ожидая увидеть дрожащую от страха перед возмездием девчонку, сообразившую-таки, что именно натворила, и перепуганную настолько, что даже не успела или не смогла сбежать из дворца.
Вместо этого на широкой кровати в углу лорд Жером доводил начатое в зале "прослушивание" сказительницы до логической кульминации. Он был так увлечен этим процессом и вдохновлен сверх меры, что даже не обратил на хозяина не малейшего внимания. Вальдорн побелел, сжал кулаки и, резко развернувшись, вышел, с такой силой шарахнув дверью о косяк, что бедняжка едва не слетела с петель. При всей необузданности нрава наместник действительно не был лишен эстетического вкуса, и начинать искусную месть со стаскивания своего Господина искусств с дерзкой девчонки показалось ему донельзя вульгарным.
Вслед мужчине вперемежку со страстными стонами Жерома полетел язвительный вопрос Элии:
— Куда же вы, Вальдорн! Присоединяйтесь!
Мужчина до хруста сжал челюсти, борясь со всепоглощающей яростью и желанием, сжигавшим его, мощным настолько, что на пару секунд идея вернуться и присоединиться показалась наместнику почти стоящей.
"Эта наглая девчонка, эта стерва в очередной раз унизила его! Сделала из него идиота! Да я ее в порошок сотру! Но сначала возьму ее! А впрочем… — наместнику вспомнились сладострастные крики Жерома, прекрасное тело сказительницы, извивающееся в наслаждении, и его посетила совершенно сумасбродная, глупая, сумасшедшая идея, чье появление точно рассчитала богиня, превосходно знающая мужчин, свою власть над ними и изучившая не только нрав Вальдорна, но и его тайные страсти. — Что если попробовать по-другому? Ей не по вкусу грубость? Дерзкой девочке нравятся обходительные мужчины? Значит, сыргаем в игру. Наденем маску и побудем немного гостеприимным хозяином. Милым, добрым, щедрым, — он саркастически усмехнулся. Сама идея о том, что расположения ехидной красотки-сказительницы можно добиться без применения насилия привлекла наместника своей свежестью и своеобразием. То-то девица изумится! Вальдорну неудержимо захотелось, чтобы Элия сама, именно сама упала к его ногам, сраженная элегантностью, красотой, мужественностью и прочими несравненными достоинствами наместника. — Посмотрим, как она ответит на это. Я все равно получу то, что хочу! Тем более, никогда не поздно вернуться к первому варианту! И рано или поздно я к нему вернусь и отомщу сучке за все! Но пока не будем спешить. Позабавимся".
Приняв это решение, мужчина, мурлыча под нос романтическую балладу исполненную давеча Эвереттом, отправился на третий этаж к жене, чтобы сорвать остатки злобы и стыд за унижение на глупой покорной клуше…
Часа через два лорд Жером нашел в себе силы оторваться от прелестей сказительницы. Вернувшись в реальный мир, он сел на кровати и, меланхолично застегивая поднятую с пола рубашку, задумчиво уставился на дверь.
Что-то в ней явно было не так. Через несколько секунд до Господина искусств дошло, что именно: собственноручно закрытая им не так давно задвижка висела на одном гвозде. На месте прежнего ее пребывания красовалась свежая выщерблина.
— Кажется, я что-то пропустил, — настороженно заметил мужчина, нахмурив брови.
— А, ничего особенного, — беспечно откликнулась принцесса, сладко потягиваясь всем телом. — Заходили его светлость, но как я не приглашала его остаться, не захотел.
Лорд Жером оторопело уставился на девушку, а потом безудержно, до слез расхохотался. Отсмеявшись, Господин искусств попытался прикинуть, насколько большие неприятности грозят ему и девушке. Судя по тому, что отряд стражников еще не тащил их в темницу на свидание с палачом, вселенской катастрофы не произошло. Но почему ее не произошло, пока оставалось для Господина искусств неразрешимой загадкой.
— Может быть, вам с братом лучше скрыться из города? — заботливо поинтересовался мужчина, зная бешеный нрав скорого на расправу хозяина.
— Нет, не думаю. Не стоит волноваться. Я смогу о себе позаботится, — невозмутимо возразила богиня.
— Да уж, — хмыкнул лорд Жером, вспоминая о том, как умело сказительница обездвижила наместника. — Но будь все-таки поосторожнее. И если что, обращайся, я помогу вам быстро исчезнуть с глаз его светлости. Не найдешь меня, спроси Вильна. Он передаст. Конечно, у наместника есть стража, маги и шпионы, но и у меня имеются кое-какие связи.
— Договорились, — кивнула принцесса, понимая, что не стоит сразу отказываться от предложенной помощи. Вдруг почему-то игра с наместником окажется опаснее предполагаемой? Богиня намеревалась использовать Господина искусств, но отдавала себя отчет, что в иной ситуации этот обаятельный и тонкий мужчина легко мог бы стать ее настоящим другом.
Собираясь в случае необходимости помочь прелестной девушке, лорд Жером не слишком волновался на свой счет. Характер наместника был ужасен, но лучшего кандидата, чем тот, что сейчас занимал должность Господина искусств, обеспечивающий досуг его светлости, подыскать было почти невозможно. Ни один придворный хлыщ не смог бы заменить Жерома, и Вальдорн это прекрасно понимал. При всей своей вспыльчивости и жестокости расчета и осмотрительности наместнику было не занимать.
— У тебя восхитительные ноги, — отметил мужчина, мечтательно глядя, как Элия натягивает чулки на стройные икры.
— О, я и целиком недурна, — небрежно тряхнула головой принцесса.
— Ты бесподобна! — рассмеялся Господин искусств, потянувшись к сказительнице и вновь нежно целуя ее шейку.
— Да, именно так, — в свою очередь пройдясь рукой по длинным седым волосам кавалера, констатировала Элия, повернувшись к нему спиной, чтобы он застегнул платье. Но тут приятная болтовня любовников была прервана.
— Ага, не заперто! Зайдем? — донесся из-за двери голос Джея, и они с Эвереттом нарисовались на пороге.
Провожавший их слуга поспешно ретировался. Уставившись на измятую постель и двоих, сидящих на ней, менестрель тихо сконфуженно пробормотал, старательно отводя глаза, почему-то никак не желавшие изучать вместо дивных изгибов спины сказительницы невинный узор ковра и пейзаж за окном:
— Ой, извините!
