Не отвечая, пришпорил коня. Выдернул из ножен меч. Что ж, в его армии остался один-единственный воин. Он сам. Но ярости, кипевшей в жилах, хватало, чтобы уничтожить не только короля Гайрона с его войском. Весь этот мир! Он позволил скакуну самому выбирать правильный путь. Под копытами хрустели ломающиеся кости, вскрикивали раненые, чавкала кровью распоротая плоть. Мик не слышал. Кровь стучала в ушах, звенела заглушающим все воплем: «Убей! Убей! Убей!»
Ближе к подножию холма его попытались перехватить. Отряд человек в десять бросился наперерез, ощетинившись частоколом испачканных кровью копий. Идиоты, они не поняли, что встали на пути самой смерти. Мик дернул поводья. Черный скакун взвился в воздух. Раньше, чем копейщики сообразили, что происходит, копыта просвистели над остриями, зависли на миг. И обрушились на головы, плечи, спины. Все случилось слишком быстро. Они не успели развернуться следом за перепрыгнувшим через их строй всадником. Двоих затоптал конь. Следующей паре Мик снял головы с плеч долгим, размашистым ударом меча. А потом уже крушил налево и направо, не позволяя ни отступить, ни испугаться.
Понадобилось минуты три, чтоб отряда не стало. Но Пико хватило времени сориентироваться. Неожиданно Мик сообразил, что падает вместе с валящейся набок лошадью. Не стараясь понять, что произошло, действуя на выработанных годами игры рефлексах, сунул меч в ножны, выдернул ноги из стремян, оттолкнулся, прыгнул в сторону, сгруппировался на лету. Упал хорошо, на согнутые, превратившиеся в мощные пружины руки. Дважды перекувыркнулся, вскочил. Конь бился в агонии в нескольких метрах позади. Он походил на подушечку для булавок А на таком же расстоянии впереди от Мика выстроились ряды гвардейцев. «Гвардеек», если уж быть точным. Девки с невозмутимо-каменными лицами заканчивали вновь натягивать тетиву арбалетов. И целили в этот раз прямо ему в грудь.
Мик вновь выдернул меч из ножен, приготовился. Теперь против него стояли не десять — четыре десятка лишь в первом ряду. А за спинами арбалетчиц еще сотни блестящих фигур. Он даже не мог сосчитать их количество. Не рядовых солдат со стандартными человеческими рефлексами. Специально отобранных, тренированных по секретным храмовым методикам чуть ли не с младенчества, обученных драться, не щадя ни своей, ни чужой жизни, амазонок. Но и сквозь эту стену металла и плоти он готов был пробиться!
Вдруг арбалеты опустились. Стена дрогнула, раздалась, будто треснула точно посередине. Расступилась.
«Так что, дружище, поединок? Один на один?»
Гайрон шел мимо строя своих тел охранительниц уверенной пружинистой походкой воина. Шел, и на холеном лице его играла снисходительная, почти презрительная усмешка. Микеланджело не видел ни эту усмешку, ни это лицо. Он смотрел на своего настоящего врага. На Пикассо.
Гвардия окружила дуэлянтов плотным кольцом. Мик спиной ощущал их присутствие, подсознательно ожидал подлого удара сзади. Нет, Пико слишком надменен и спесив для такого. Кольцо нужно, чтоб отрезать путь к отступлению. Не дать противнику улизнуть из-под королевского меча.
Первый же выпад Гайрона получился быстрым и сокрушительным. Пико как следует «прокачал» своего персонажа. У обычного человека шансов выстоять не было никаких. И понеслось. Закружила метель клинков, сверкающих в лучах прорвавшего дымовую тучу солнца. Замелькал частокол золотистых доспехов, слился в сплошное кольцо, растворился, стал частью фона. Существовали лишь двое, сошедшиеся в беспощадном, смертном поединке. Два воина. Два Мастера.
Тело лжекняжича не принадлежало этому миру. Редрик Орино был личиной, картинкой, не обладающей собственным сознанием. Потому Мик не замечал, как сгущается воздух вокруг него, превращается в вязкий, лишающий воли и храбрости кисель. Он даже не догадывался об этом!
Но та же энергия, что стремилась уничтожить одного противника, помогала другому. Сила и скорость реакции короля очень быстро уравнялись со стократно увеличенной мощью микеланджеловского персонажа. А в мастерстве владения мечом Пико и Гайрон дополняли друг друга. И уравновесить это не могла даже ярость, клокотавшая в груди Мика. Он потерял чувство времени, не знал, как долго длится поединок. Просто в какой-то момент понял, что проигрывает. В руках и ногах оставалось достаточно силы, а мелкие раны заживали почти мгновенно. Но его вынуждали двигаться в определенном направлении. Его гнали прочь от подножия холма, мимо пестрых шатров…
Золотая стена за спиной раздалась, словно разрешая отступить, бежать. Но бежать было некуда. Мик стоял в десятке шагов от нависающего над рекой обрыва. В пяти шагах. В двух. На самом краю.
Он невольно оглянулся. Пропустил хитрый, едва заметный пируэт. Правая кисть онемела… Нет, не онемела! Вместе с зажатым мечом взлетела в воздух, сделала прощальное сальто. И с громким плеском скрылась в воде.
Только теперь по руке полоснула боль, кровь фонтанчиками брызнула из перерубленных артерий. Микеланджело схватился за обрубок, стараясь зажать рану. Тут же опомнился, прошипел нужную команду. Разумеется, он не ящерица, отрастить кисть заново так легко не получится. Но боль отпустила, и кровь перестала хлестать.
Гайрон вновь приподнял меч, шагнул ближе.
— Ну что, все? Ты удовлетворен, незнакомец?
Мик скрипнул зубами. Эта сволочь продолжает прятаться за своего аватара? Недолго осталось.
— Не совсем!
Он внезапно прыгнул вперед. Реакции Пико хватило, чтобы всадить меч в живот противника. Чуть выше пояса, точно в сочленение кольчужных пластин. Но отскочить в сторону он не успел. Не чувствуя боли — он ее уже отключил! — Микеланджело схватил противника за плечи, дернул на себя, потащил к обрыву… Земля под ногами поддалась, обвалилась. И два тела, обнявшись, рухнули с трехметровой высоты в воду.
Повезло, под обрывом был омут. Стальные латы мгновенно утащили рыцарей на самое дно. Гайрон пытался вырваться, всплыть, но Мик не выпускал. Всю свою силу он вложил в эти объятия.
Борьба длилась долго. Железное чудище, окутанное облаком воздушных пузырьков, ворочалось, поднимая со дна ил. Гайрон сумел впитать в себя слишком много энергии, чтобы так банально захлебнуться. Но его тело вынуждено было подчиняться окружающему миру, а сознание не находило привычную подпитку извне. Девы не знали, что происходит на дне омута. Они ведь видели, как их Возлюбленный пронзил противника. Они были уверены в его победе.
У короля глаза начали вылезать из орбит. Не в силах терпеть, он вдохнул. Полные легкие прохладной речной воды. И Пикассо сдался.
— Все, хватит! Ты сжульничал. Ты сделал себе аватара не по правилам!
