У короля глаза начали вылезать из орбит. Не в силах терпеть, он вдохнул. Полные легкие прохладной речной воды. И Пикассо сдался.
— Все, хватит! Ты сжульничал. Ты сделал себе аватара не по правилам!
— А ты? Всегда был честен?
— Да! Отпусти! Или я сейчас выхожу из игры! Со всеми вытекающими для тебя последствиями!
— Не спеши ты так
Тело Мика было свободно от условностей этого мира. Оно не только обходилось без пищи, оно не нуждалось и в воздухе для дыхания. Микеланджело опустил левую руку к поясу. Нащупал кинжал. Вода не сковывала его движения, удар получился красивым и точным. Снизу вверх, в самую мякоть, под челюсть. Лезвие перерезало язык, проткнуло насквозь мозг и вышло наружу, раздробив изнутри темя.
— Можешь выходить, Пико. И запомни хорошенько, как я поступаю с предателями.
Пикассо не ответил. А тело Гайрона обмякло. Грудой металла и мертвой плоти сползло на дно. Оставлять его здесь Микеланджело не собирался, поверженного короля следовало продемонстрировать подданным. Взвалил труп на плечи и побрел туда, где сквозь толщу воды виден был пологий подъем.
Он выбрался метрах в пятидесяти ниже по течению. Здесь обрыва не было и вода у берега едва доходила до пояса. Выволок труп короля, бросил на траву. Заметили его мгновенно. Едва выпрямился, обернулся, ощетинившаяся мечами золотистая стена уже была на месте.
Мик ухмыльнулся.
— Девочки, а ваш король мертв. И что вы с этим будете делать?
Аккуратно, стараясь не распахать брюшину дальше, потащил из себя меч. Ощущение было отвратительное. И от этого начавшая было утихать ярость вспыхнула вновь.
Амазонки молчали. Во взглядах многих читалась явная растерянность. Глаза перебегали с мертвого короля на зловещую фигуру, сжимающую в левой руке окровавленный меч. Но они продолжали стоять.
Наконец одна сделала шаг вперед. Опустившись на колени перед мертвым телом, осторожно коснулась его лица. Затем, ухватившись за рукоять, выдернула кинжал.
Микеланджело насмешливо смотрел ей в лицо, сверху вниз. Женщина была достаточно красива и молода. Светлый локон выбился из-под шлема, голубые глаза, красиво очерченный нос На плече — королевский герб с двойной фиолетовой каймой, знак старшего офицера.
— Желаешь сразиться?
Женщина попыталась встать. Странно, у нее это не получилось. Будто кто-то высосал всю силу из конечностей. С минуту она смотрела на пришельца. А потом голубые радужки дрогнули, уплыли под веки. Белки мгновенно налились кровью… Бац! Кровь фонтанчиками брызнула из ноздрей, рта, глаз, будто разом лопнули все артерии и вены. Тело постояло какие-то мгновения на коленях и упало ничком, на труп короля.
Мик не ожидал такого эффекта. Быстро перевел взгляд на стоящую в пяти шагах живую стену. Его взгляд оказался подобен удару. Воительницы в первом ряду зашатались, начали падать, не в силах удержаться на слабеющих ногах. Строй гвардеек дрогнул, попятился. Они отступали все быстрее, но развернуться и убежать не смели. А смерть настигала их одну за другой. Это походило на волны, расходящиеся концентрическими кругами от того места, где стоял Мик Волны ненависти. Вот они достигли королевского шатра, и тот вспыхнул, словно искра попала на облитую бензином тряпку.
Гвардейки не выдержали. Вышколенное войско превратилось в объятое ужасом стадо. И стадо это ринулось к ладьям, подчиняясь инстинкту — бежать, спасаться! Уносить ноги подальше от обрушившейся на них колдовской силы!
Мик смеялся им вслед. Ощущал, как накопленная в его душе ярость превращается в странную, не предусмотренную проектом силу. Силу, способную разнести в щепы весь мир. Он наслаждался этой силой и хаосом, который она сеяла. Наслаждался ощущением витавшей вокруг смерти…
Стоп! одернул он себя. Он избавился от последнего соперника. Теперь это только его мир, его собственность. Уничтожать свою собственность — что может быть глупее?
Она смотрела телевизор в гостиной на первом этаже, когда Мик позвал: Эль! Иди сюда!
В груди Рафаэль нехорошо екнуло. Муж снова погружался в тот мир, игнорировал предупреждения. Стараясь не поддаваться зарождающейся панике, Рафаэль встала с дивана, начала подниматься по лестнице.
Микеланджело уже поджидал ее. Вышел из кабинета и стоял над верхней ступенькой. Сообщил с довольной улыбкой:
— Пикассо сдох.
— Что? — Холодом обдало от секундной мысли, что…
— Разделал его под орех.
— А… Поздравляю…
Она хотела что-то добавить. Не успела. Микеланджело положил руку ей на плечо.
— Ничего не хочешь мне сказать?
— Ты о чем?
— О вашей с Пико «дружбе». Как он тебе? Мил, ласков? Или наоборот, агрессивен, напорист? Хорош в постели?
— Мик!
— А, извини! У вас «чисто деловые отношения». И третий в них лишний. Делить лавэ на двоих всегда приятнее, чем на троих.
Микеланджело второй рукой приобнял жену за бедра. Он говорил, не переставая улыбаться. Будто шутил.
Но улыбка казалась неживой, приклеенной к застывшему, словно вылепленному из гипса лицу. Рафаэль никогда прежде не видела мужа таким. И голос… Прошептала немеющими губами:
— Мик, перестань! Ты несешь чушь!
— Да? Правда?
Пальцы на плече сжались сильнее. И неожиданно толкнули. Охнув, Эль непроизвольно уцепилась за руку мужчины. Еще чуть, и, потеряв равновесие, опрокинется, покатится вверх тормашками по крутой лестнице.
— Нет!
Пальцы удержали. Не позволяли выпрямиться, но и не отпускали. И отступить назад Рафаэль не могла. Так и полувисела, ощущая каждым квадратным сантиметром спины и затылка пустоту под собой.
— Значит, все-таки «нет». Не чушь. Уже лучше.
— Мик, прекрати! Что ты делаешь?! Я же упаду!
— Правильно. Может, шею себе свернешь. А ты думала, предательство пройдет безнаказанным?
— Какое предательство?! Я не понимаю, о чем ты!
— А твой приятель рассказал мне совершенно другое.
— Какой приятель?
— Да Пикассо же! Он хотел запугать меня в игре, а ты должна была довершить все какой-то наркотой в реале. Чтобы я поверил во всякий бред. Чтоб начал «зеленых человечков» ловить. И — прямая дорога в психушку. Правильно?
Пальцы разжались. Всего на миг, но Рафаэль поняла сразу: слова мужа не просто угроза. Он смотрел на нее в упор. И во взгляде свинцово-серых глаз она прочла приговор. Смертный приговор для себя.
Рафаэль заскулила:
— Мик… Пожалуйста… Не нужно… Я ничего не знаю… Правда…
Руки удерживали ее какое-то время. Потом дернули вперед. Отпустили. Ноги так ослабли, что Эль села на пол. Микеланджело опустился на корточки рядом. Склонил голову набок, заглянул в лицо, будто хищная птица, рассматривающая беспомощную жертву.
