Чем бы ни был багровый рисунок, но он разорвал слуг Орочимару на молекулы. Точнее, разорвала их неистовая энергия, которая вырвалась из них в виде красных молний, накрывших все внутри окружности, которую четверка собой составляла. У коноховской дюжины не было ни шанса избежать этих странных разрядов.
Когда же светопреставление закончилось, все ниндзя Листа оказались на земле и не могли ни встать, ни даже просто пошевелиться. Ну, почти все. К явному неудовольствию Орочимару, одному все же удалось остаться на ногах.
Наруто в смятении переводил взгляд справа налево, осматривая своих товарищей, которые были сражены первой же атакой. Итачи, Шисуи, и остальные Учихи, каждый из которых был АНБУ или полицейским - сиречь элитой элит, валялись ничком, не в силах подняться, скованные какой-то неведомой техникой. На ногах остался только Удзумаки.
- Я мог бы догадаться, что у тебя к этому иммунитет, Наруто-кун, - досадливо морщась, прохрипел Орочимару. - Но, как бы то ни было, ничего не изменилось. Ты умрешь, не сумев помешать моим планам.
- К черту твои планы, - холодно бросил Наруто. - Отпусти парня, и мы с тобой сразимся!
- Саске-куна? - с усмешкой переспросил саннин, бросая быстрый взгляд на стоящего перед ним на коленях Учиху. Взгляд Саске почему-то был отрешенным. - Не могу, Наруто-кун. Он является неотъемлемой частью моего плана, не зря же я с таким трудом вырывал его из Конохи. Но не бойся, мой юный друг, - змеиная усмешка Наруто не понравилась, - ты получишь свое сражение.
Тут Орочимару, раскрыв рот, высунул свой длиннющий язык, который обвязывал рукоять обычного на вид кинжала. Ничего не сказав, саннин, хлестко стеганув своим гипертрофированным органом, резко всадил клинок Саске в шею, точно в проклятую печать.
- Веселитесь, мальчики, - паскудно улыбнувшись напоследок, Орочимару исчез в клубах дыма.
Наруто уже собирался броситься к завалившемуся на землю раненому, как вдруг тот, задрожав, стал медленно подниматься без чьей либо помощи. Более того, когда он, выпрямившись, глянул в глаза Наруто, его лицо исказил радостный оскал.
- Давно не виделись, Наруто.
Удзумаки от этого взгляда прожгло насквозь, столько в нем было ярости и чистой, неприкрытой злобы. Но не это шокировало Наруто, а то, что глаза Саске стали кроваво-красного цвета с вытянувшимся по вертикали зрачком.
- Ты! - неверяще выдохнул Наруто, делая два шага назад. Было трудно поверить в то, что он видел, но ошибки быть не могло. Зрение могло обмануть, но вот чуждая аура, от которой его словно окатило кипятком, развеивала все сомнения. Но тогда как? Почему так скоро? Почему сейчас?
- Узнал, значит, - хмыкнул "Саске" изменившимся голосом, более глубоким и с рычащими нотками. На теле мальчика, просачиваясь сквозь поры, стала появляться странная субстанция красноватого оттенка. Хлюпая и пузырясь, она медленно расползалась по Саске, пока все его тело не оказалось покрыто багровой демонической оболочкой. Часть ее под конец забурлила особенно сильно, после чего вытянулась за спиной у мальчика в длинный энергетический отросток, явственно образуя хвост.
Наруто получил последнее доказательство своей гипотезы.
- Как же долго я этого ждал! - утробный рев заставил едва не заставил Наруто содрогнуться. - Я свободен! И теперь меня ничто не остановит. Я уничтожу все на своем пути, убью всех, на кого падет мой взор! И первой моей жертвой будешь ты, Удзумаки Наруто!
Тут "Саске" вдруг упал на четвереньки, и недалеко от блондина, проломив землю, выросла гигантская рука из пенистой демонической чакры. Удзумаки и глазом моргнуть не успел, как энергетическая конечность схватила его, прижав руки к телу и сдавив с невероятной силой так, что изо рта брызнула кровь, а кости затрещали. Чакра лиса обжигала, жилет начинал потихоньку дымиться, но не это было самым страшным - давление было настолько сильным, что Наруто не мог дышать. Он боролся изо всех сил, пытаясь вырваться, но с каждым разом его рывки становились все тяжелее и слабее, а освободиться все никак не получалось. От недостатка кислорода силы стремительно покидали Наруто, вскоре он начал терять сознание, пока, наконец, окончательно не обмяк в смертельных объятиях. Когда же глаза его закатились, "Саске" удовлетворенно оскалился, и в тот же миг рука из чакры сжалась еще сильнее, отчего в безвольном теле Удзумаки явственно хрустнул хребет...
* * *
Теряя сознание, Наруто не сомневался, что это конец. Смерть уже вскинула свои холодные руки для последнего в его жизни объятия. Погружаясь в непроглядную тьму, он уже чувствовал ее дыхание. Он был абсолютно уверен, что его короткая жизнь подошла к концу, и с этим ничего нельзя было поделать.
Какого же было его удивление, когда тьма вдруг резко расступилась, давая место свету, настолько яркому, что слепило глаза. Когда же зрение Наруто восстановилось, удивление сменилось шоком - он больше не был на злополучном поле. Это место ему было совершенно не знакомо - он сидел на голом камне посреди чистого пруда, в который изливались воды небольшого водопада. Вода ниспадала с тихим, мерным журчаньем, привносившим в душу легкость и покой. Прекрасное место для медитации, вот только Наруто пока на нее не тянуло. Сначала надо было разобраться, что это вообще за место, и как он сюда умудрился попасть.
- Это твое подсознание, - вдруг донеслось справа. - А попал ты сюда, когда лишился чувств.
Наруто, вскинув взгляд на голос, пораженно открыл рот, не веря своему глазу. Справа от него, на таком же камне, сидел человек, которого он прекрасно знал, но с которым, к сожалению, не был знаком лично. И сожаление его было обусловлено далеко не тем, что это был давно почивший, но до сих пор уважаемый герой Конохи, нет. Все дело было в том, что этим человеком был Четвертый Хокаге.
Видя молчаливое замешательство мальчика, Минато Намикадзе тепло улыбнулся.
- Здравствуй, сын, - не дождавшись отклика, он покачал головой и усмехнулся. - И, нет, я не галлюцинация.
Наруто стыдливо отвел взгляд - он и впрямь посчитал увиденное порождением своего умирающего мозга.
- Хочешь сказать, ты настоящий?
- Я этого не говорил, - улыбка Минато стала немного грустной. - Хотя, на этот вопрос можно ответить и "да", и "нет".
- Объясни, - потребовал Наруто. Конечно, при первой встрече с отцом, пусть и такой необычной, ведутся иные разговоры, но по-другому Удзумаки не мог.
Намикадзе же лишь кивнул.
- Как угодно. Ты знаешь, что произошло в день твоего рождения? - быстрый кивок освободил мужчину от необходимости начинать историю с самого начала. - Хорошо. Так вот, суть в том, что когда мы с твоей мамой сковали Девятихвостого, я хотел запечатать его в тебе...
