Елена решительно шагнула вперед. Раз муж настойчиво требовал, чтобы она с детьми покинула Тверь… Что ж, так и будет.
— Веди нас, Садык, — сказала она.
— Шмель! Петруха! Вперед с факелами! Магические лампы не использовать! — Княжич Давлетов опасался, как бы активация освещающих амулетов не подсказала врагам, которые затаились в столице, что по подземелью кто-то уходит из города. Поэтому решил сохранять тайну.
До Никольского — небольшого княжеского поместья — от Твери аккурат четыре версты. Ничего, можно дойти. Если княгиня устанет — сам на руках понесет.
— Госпожа, дай мне Ваньку, — попросил Садык. — Дай, не труди руки. Я буду идти рядом, чтобы ты следила за ним.
Разум возобладал над эмоциями. Елена и в самом деле поняла, что станет намного легче идти без младенца. И силы сохранит, и время подумать есть. Няньки, девки — все, кто пригодится в Никольском — с ней. В кремле остались мужики, способные защитить дом. В Никольском дворня, с десяток опричников, следящих за хозяйством, да еще Садык с ребятами прибавится. Но как не хотелось думать, что опять придется начинать с самого начала. Тверь разорят точно. Ушкуйники никогда не отличались кротким нравом. Захваченное в набегах добро уходило в казну отряда, а что не могли забрать с собой — уничтожалось.
Только подумалось об этом, сразу ноги ослабли. Когда же прекратится бесконечная война? Мало между собой бояре грызутся, так еще и Новгород с Литвой ощерились.
До поместья они добрались к утру, когда на востоке появилась слабая светлая полоска, и предрассветные сумерки окутали землю. Выход из подземелья устроили в одной из сторожевых башен, чтобы поменьше чужих взглядов было. Садык со Шмелем и Артюхой первыми поднялись по крепко сколоченной лестнице. Шмель откинул окованную железными полосами крышку и осторожно вылез наружу. Огляделся.
— Странно это, — сказал он приглушенным голосом. — В башне никого нет. Никто за лазом не присматривает.
— Надо проверить двор, — решил Садык и позвал всех опричников. — Княгиня, посиди пока внизу, проверим посад. Резун, дуй наверх, глянь стражу. Спят, что ли?
— Понял, — сдвинув шлем на затылок, кивнул молодой боец. Вытянув из ножен саблю, он с осторожностью стал подниматься по крутой деревянной лестнице наверх, поглядывая на пустую площадку, опоясавшую внутренние стены башни на высоте пяти метров.
Десятник решил самолично пройтись по двору. Выскользнув из башни вместе со Шмелем, они крадучись пошли в сторону княжьей избы с темнеющими возле нее пристройками. До нее предстояло пройти по спящей улице сотню шагов, мимо палисадов и огородов.
— Что-то здесь не так, — высказался десятник, останавливаясь.
— Даже собаки молчат, — подтвердил Шмель, тоже насторожившись от странности происходящего. — И на стенах стражу не вижу.
— Да здесь как у Перуна под защитой, — ухмыльнулся Садык. — Думают, разбойников разогнали два лета назад, теперь можно дрыхнуть по ночам. Спят, сволочи. Выпорю всех за такую службу. К Твери ушкуйники подбираются, а они и ухом не шевелят.
— Так откуда им знать-то? — прошептал Шмель и выругался, подняв правую ногу. Неестественно выгнул ее, вглядываясь в подошву сапога. — В дерьмо какое-то вляпался! Непорядок тута!
Садык и сам понял, что здесь происходит неладное. Краем глаза он успел заметить мелькнувшие между домами тени. Недоброе предчувствие толкнуло в грудь.
— Засада! — прошипел он. — Шмель, возвращайся в башню и закрой люк с помощью амулета! Княгиня с девками успеет уйти обратно!
Мысль была верной и единственно правильной. Пусть лучше вернутся в Тверь, чем здесь попасть в неизвестно чьи руки!
Шмель не успел уйти. Из-за палисадов навстречу им прыгнули несколько темным фигур. Тускло блеснуло железо. Садык с шумом обнажил саблю.
— Спиной! — приказал он, и Шмель тут же прижался к нему, контролируя свою половину улицы.
Без единого шума неизвестные окружили их и налетели, размахивая саблями и палашами. Заскрежетали клинки, вышибая искры при столкновении. Судя по слаженным действиям, на опричников напали серьезные бойцы. Толпой не лезли, старались достать попеременным действием двух-трех человек. Но Садык и Шмель не лыком шиты были. Парни прошли боевую подготовку у самых лучших воинов, даже успели поучаствовать в двух битвах с новгородцами. Опричники медленно, без спешки отступали в сторону сторожевой башни, попеременно крича «тревога» во все горло. Их целью было переполошить жителей княжеского посада, поднять большой шум и пользуясь неразберихой, которая обязательно начнется — скрыться в подземелье или уйти в лес, росший чуть ли не под стенами Никольского.
Напавшие остервенело бросались на них, как одичалые псы, стремясь не допустить к башне. Садык и Шмель выкинули впереди себя силовые щиты, оберегавшие от мощных ударов клинков. Раз в дело пошла магия, то и нападавшие тоже активировали свои возможности. Воздух загудел от сталкивающихся между собой заклятий, заискрился разноцветьем силовых выхлопов. Судя по плетениям, здесь не было никого рангом выше Ратника.
Неожиданно слева от дерущихся вспыхнул сарай, озарив багровым трепещущим светом происходящее. Садык зарычал. Возле башни тоже шла приличная свалка. Его парни, размахивая топорами и саблями, сдерживали натиск большой группы воинов в коротких кафтанах, на которых десятник заметил белые повязки.
Удачно отбив косой рубящий удар, Садык тычком сабли заставил отскочить от себя парочку особо ретивых, но тут на помощь к бандитам (или кто они там были) подоспело подкрепление. Таиться никому смысла не было. В поместье нарастал шум. Слышалось ржание лошадей, визги женщин, крики мужиков, лязг железа. Драка шла везде. Садыку стало плохо. Если это ушкуйники — им конец. В живых никого не оставят.
Вот еще удар, еще! Нападавшим удалось разорвать надежную сцепку, и теперь десятник со Шмелем дрались каждый в одиночку. Но хорошо, что до башни осталось немного.
— Держись, Садык! Мы идем! — заорали оттуда парни и с ревом бросились на врагов. Кто-то захрипел, нанизанный на копье, кто-то молил о пощаде — но яростная схватка отодвинулась от башни.
— Беги, Шмель! Ты знаешь, что делать! — прохрипел Садык, ощущая тяжесть в руках. Он умел работать с оружием двумя руками, но уже чувствовался предел его возможностей. Но сдержать гадов он сумеет.
Шмель ловко увернулся от свистнувшего клинка, присел, сделал выпад, втыкая саблю в живот неосторожно приблизившегося к нему противника, обрушил кулак на голову второго, пнул в грудь третьего, отбил обухом топорика смертоносное железо палаша. И вырвался на простор. Помчавшись со всех ног к освещенной пожарищем башне, он мощным ударом кулака, в котором зажал рукоять сабли, сбил с ног вынырнувшего откуда-то вооруженного человека, не зная, из охраны ли поместья, или бандит. Плевать. Надо успеть приложить к люку «скрепь», чтобы княгиня Елена успела уйти обратно за Волгу. Заклятие не даст проникнуть в подземелье несколько часов.
А если в башне засада, умело прятавшаяся до поры до времени? И сейчас она уже схватила княгиню? Шмель с ужасом бросился сломя голову вперед. С хеканьем располосовал грудь вставшего перед ним врага.
Откуда-то сбоку, из-за башни, стало расползаться неприятное свечение, охватывая дерущихся и вопящих людей. Оно своими щупальцами образовало что-то наподобие круга и стало наливаться гнойной желтизной. Сразу стало трудно дышать, а руки словно свинцом налились. Невидимая тяжелая рука надавила на шею, согнула Шмеля, заставила его упасть на колени — а потом ярчайшая вспышка ударила по глазам. Толчок в грудь снес опричника на землю, и он перестал ощущать, что происходит вокруг него.
Садык очнулся от удара ногой по ребрам. Но боль поселилась где-то в затылке, когда чародейское заклятие ударило как широкой дланью великана. Он сразу потерял сознание. Сейчас же вокруг него вповалку лежали несколько человек. Шмель, Артюха, Сафон, Касьян. Все? Это все его ребята? А как остальные?
— Вставай, курва! — послышался неприятный, жесткий с хрипотцой голос. — Хватит валяться!
