Но вот наступил 14513 год. Наш город в то время процветал. Глядя на него, я преисполнялся гордости, от сознания того, что жизнь моего народа под моей рукой становится все прекрасней. Ничто не предвещало неожиданно грянувшего грома. Из древней книги (будь она проклята навек!) я узнал, что… — и дальше несколько строк были залиты чернилами, так, что ничего нельзя было понять. Девушка пробежала глазами вниз по свитку, пока не дошла до отрывка, где можно было разобрать отдельные слова:… вместе с ними я послал… которые должны были… но они оказались благороднее, чем… не стали совершать… вместе с теми, кого должны были… смерть, — после этого шел еще один кусок текста, полностью залитый чернилами. С превеликим трудом девушка различила слова «Мерлагонд» и «раскаиваюсь».
Последние строки вновь были написаны очень твердо и четко: «Теперь, когда ничего уже нельзя исправить, ты, Флиаманта, должна помнить — жребий, который определен тебе судьбой…» — и на этом запись обрывалась, видимо, дописать послание Эльмерусу не позволила сама смерть.
Флиаманта надеялась, что письмо хоть на малую толику облегчит камень на ее душе, но она ошиблась. Напротив, это отрывочное и незаконченное послание вселило в сердце девушки глубинный ужас перед давней и страшной тайной, заключенной в последних словах умирающего короля.
Глава 16. Таламанд становится разбойником
А что же тем временем происходило в Меланроте? Долго еще стояла в безмолвии главная площадь, после того, как увели Эстальда. К Вангерту подошел Таламанд и сразу невидимые кандалы спали с его ног. Вангерт инстинктивно сделал несколько шагов вперед. Колдун положил ему руку на плечо:
— Извини, пожалуйста, но у меня не было другого выхода.
— За что вы просите прощения? — не сразу догадался Вангерт. — Так это вы меня приморозили? Вы сами струсили, отдали им Эстальда, а мне помешали его выручить!
— Неужели ты не понял, что они только и ждали, что мы начнем сопротивляться? Ты думаешь, нам легче будет помочь Эстальду, если мы окажемся в одной тюрьме с ним?
В этот момент в толпе на площади возник какой-то пока неясный гул. Постепенно он превратился в яростный клич, который подхватывали все новые и новые люди вокруг. До ушей Посланников донеслись слова, не предвещавшие им ничего хорошего:
— Смерть разбойникам из Кронемуса! Смерть предателям!
Толпа, которая, когда уводили Эстальда, подалась в стороны, теперь сомкнулась вокруг Посланников зловещим кольцом.
— Таламанд, предводитель головорезов! Позор тебе! — особенно громко выкрикнул кто-то.
Первые ряды расступились, из них вышел Сэлоринд. Ему тут же передали свиток, который он прочел своим высоким и неприятным голосом:
— «За ужасные злодеяния, совершенные подданными Кронемуса, Михрамус Таламанд должен немедленно покинуть Меланрот вместе со своими людьми, — начал читать он. — Эстальд Нотхорн будет дожидаться суда в темнице гильдии. На основании законов Ордена Вармонгера, гильдия магов Кронемуса исключается из Ордена».
Площадь, услышавшая эти слова, возликовала. Радости большинства присутствовавших не было предела. Посланники Кронемуса, возмущенные такой несправедливостью, были готовы броситься на обидчиков и любой ценой стереть с их лиц злорадные улыбки. Так бы они и сделали, если бы Таламанд не дал всем знак сохранять спокойствие.
— За мной, друзья! Нам здесь нечего делать, — тихо приказал канцлер.
Толпа расступилась, позволив отряду покинуть площадь. По городу шли в гробовом молчании, преследуемые издевательскими выкриками и проклятьями. Вангерту казалось, что этот позорный путь длится вечно.
— Неужели Таламанд, такой великий и мудрый волшебник, сдается просто так? Он что, намерен увести нас отсюда, когда Эстальд в темнице, а кругом затаились злодеи, преследующие непонятные, но явно ужасные цели? — в отчаянии думал Вангерт.
Небо было большей частью скрыто свинцовыми тучами, дул неприветливый ветер, где-то погромыхивал гром. На лужайке в нескольких милях от городских ворот Таламанд дал всем знак остановиться. При помощи парочки молодых Посланников волшебник влез на валун.
— Братья! — обратился он к собравшимся. — Наш товарищ в опасности. Предательским путем он был брошен в темницу, и теперь ему грозит смерть. Что нам надо делать?
— Освободить его! — как один, грянули десятки голосов.
— А если для этого придется пожертвовать собственной жизнью, готов ли каждый из вас сделать это?
— Готовы! — решительно ответили Посланники.
— Я и не сомневался в вашей храбрости, — сказал маг. — Но горстке людей будет трудно противостоять целому городу, который заговорщики настроили против нас. Толпа называла нас разбойниками — и мы ими станем. Мы устроим в ближайшем лесу лагерь и вызовем сюда наших рыцарей. И пока жив хоть один из нас, мы будем бороться за освобождение нашего друга и восстановление справедливости. Сейчас, когда на нас ополчились самые злые и темные силы, мы должны показать им, что не зря являемся воинами Кронемуса, города в котором рождались герои, чья слава никогда не умрет!
И восемьдесят шесть Посланников (именно столько их осталось без тридцати трех отсутствовавших рыцарей и Эстальда) обнажили мечи и волшебные палочки, а уж от боевого клича с нескольких деревьев взлетели стаи потревоженных птиц.
— В свой первый приезд сюда, еще в молодости, — продолжил Таламанд менее торжественным тоном, — я неплохо исследовал здешние леса. К северу отсюда есть безлюдное место, где можно расположиться, не привлекая к себе внимания и вместе с тем не упуская из виду того, что происходит в городе — а это именно то, что нам сейчас нужно.
После этой речи он спустился с камня и повел отряд по малозаметной тропе в глубину лесной чащи. Через пару часов ветер разогнал облака, и сквозь густые кроны деревьев пробилсь приветливые солнечные лучи. Посланников они не особенно обрадовали, но хотя бы вселили надежду, что строить лагерь придется не под дождем. Скоро стало ясно, что дорога не уводит от города, а огибает его. На очередном повороте глазам путников открылся участок редкого леса. Невдалеке тек ручей. Кустарника вокруг было немного, поэтому местность вокруг просматривалась на расстояние двух полетов стрелы. Таламанд послал Дольмеруса Кромфальда за рыцарями, все остальные приступили к сооружению лагеря.
— Поменьше волшебства, — призвал Таламанд. — Весьма вероятно, что нас будут искать, используя разведчиков на грифонах, которые способны заметить магию с неба.
Когда в лагерь, наконец, прибыли рыцари, строительство было практически закончено. Посланники соорудили два десятка шалашей, а верхушку одного из деревьев приспособили под наблюдательный пост.
