Тезиас звонко рассмеялся.
— Ты недооцениваешь своих подданных, варвар! Они по-прежнему верны тебе! Когда исчез вызванный мною мираж, Просперо решил идти тебе на выручку.
Тараск воспротивился, и у них вышел крутой спор. Две трети воинов пришли с Просперо, остальных увел Тараск. Должен признаться, и то, и другое полностью соответствует моим планам касательно тебя и Джейка.
— Тараск, собака! Я не должен был брать его с собой! — вырвалось у Конана.
— Не тревожься: Тараск не уйдет от меня. Так вот, войско Просперо стоит у стен цитадели, решая, как пособить тебе. Глупые, они полагают, что их королю требуется помощь… Джейк, пардон, Конан спустится к ним и успокоит храбрых воинов. Ты все помнишь, американец, что ты должен сказать?
— О'кей, Великая Душа, не подведу, — осклабился Митчелл. — Мне и самому по сердцу твоя игра.
— Ступай же! Впрочем, лучше я тебя телепортирую, чтобы не заставлять ждать твоих новых подданных.
Джейк исчез. Магический экран опять возник на стене. Конан увидел верных воинов, осторожно ступающих среди ночи по широким каменным ступеням. А вот и сам Просперо: поглаживая бородку, генерал шел впереди всех с обнаженным мечом в руке.
— Давай гляди, киммериец, дальше будет самое интересное, — заметил Тезиас.
Конан, казалось, уже успел привыкнуть к самым изощренным издевательствам Великой Души. Он уныло взирал на экран, даже не пытаясь гадать, какую пакость задумал враг на этот раз.
Он увидел, как внезапно откатилась в сторону массивная железная плита. Из проема хлынул свет. Появился человек, — высокий, широкоплечий, мускулистый, — и киммериец услышал радостный крик Просперо:
— Конан! Это король! Ты жив! Ура королю Конану!
Полководец бросился навстречу Лже-Конану. Но тот сделал останавливающий повелительный жест, и Просперо в изумлении замер.
— Слушайте меня, воины! — пробасил богатырь; от его голоса варвар содрогнулся: Лже-Конан говорил с исконно киммерийским акцентом!
— Слушайте меня, воины! Моей вражде с Великой Душой пришел конец.
— Ты убил его государь? — раздался из толпы восторженный крик.
— Нет. В этом не было необходимости. Знайте же: силы Зла околдовали всех нас. Мы думали, Великая Душа враг нам. Как жестоко мы ошибались! Великий Бог помог мне прозреть. Вместе с ним мы одолели Тьму. Зло повергнуто, и вот я вышел к вам, чтобы объявить свою волю; Великая Душа — Бог Аквилонии отныне!
В толпе воинов поднялся удивленный ропот.
— Мы не верим тебе! Ты — демон, посланный злобным карликом! Наш король никогда не отрекся бы от истинных богов!
«Вот сейчас они растерзают этого подонка», — со злорадством подумал Конан. Но двойник не стушевался под гневными взглядами сотен аквилонских и неме-дийских воинов.
— Истинный Бог отныне — Великая Душа! А ваш король — я, Конан Аквилонский! Я не демон, не призрак и не мираж! Я готов сразиться с каждым, кто в этом сомневается! — и Лже-Конан быстрым, уверенным движением обнажил меч.
«Да это же МОЙ меч!» — воскликнул про себя киммериец, но тут же осекся: ЕГО меч, как и прежде, лежал на столике у ног карлика — рядом с Книгой Судеб. Дьявольщина продолжалась…
Вступить в схватку с королем, вышедшим из чрева гигантской скалы-цитадели, да еще глубокой ночью, не отважился никто.
— Прости, государь, — рассеянно молвил Проспе-ро. — Все это так неожиданно… «Старый дурак!»
— Ничего, Просперо, я понимаю, — Лже-Конан дружески прихлопнул генерала по плечу — в точности так, как делал это сам Конан. — Пошли гонцов в Та-рантию, пусть сообщат Зенобии о нашей победе над силами Тьмы.
— А что же ты, государь?
— Я должен вернуться в замок. Мне надлежит обсудить еще кое-что с Великой Душой.
Конан ликовал: план карлика впервые дал слабину! Король Конан, каким знали его подданные, всегда делил радости и невзгоды со своим войском. И он никогда не оставил бы верных солдат среди ночи, сам укрывшись в цитадели, где наверняка можно было устроить всех! Только обратит ли Просперо внимание на такую странность? Похоже, он действительно растерян…
Тем временем Лже-Конан вернулся в замок, и плита задвинулась за ним. Вот вторая ошибка карлика: он не должен был показывать противнику, как открываются врата в его цитадель. Но суждено ли ему, Конану, воспользоваться этими мелкими оплошностями самоуверенного Бога?!
Джейк показался в гостиной. О, как Конан ненавидел этого Кром знает откуда взявшегося двойника! Пуще он ненавидел только самого карлика, организовавшего весь этот жуткий театр. Ничего, если только останется жить, он наверняка сумеет расквитаться и с Лже-Конаном, и с его хозяином!
— Молодец, Джейк! — похвалил Тезиас. — Ты рожден быть монархом, и ты будешь им, пока того хочу я!
От последних слов двойника передернуло. «Видать, этот малый не шибко в восторге, что им понукает какой-то карлик», — отметил, Конан.
— Я пойду к «Черному коршуну», — хмурясь, сказал Митчелл. — Может, телепортируешь меня?
— Топай ножками, король Аквилонии, — ласково молвил карлик. — Я тебе не извозчик.
Буркнув что-то себе под нос, американец вышел. С места поднялся и Тезиас.
— Пожалуй, пойду и я, — сказал он, глядя в глаза Конану. — День был тяжелый, да и ночь не легче. Даже богам необходим отдых. Вздремну часика два — и к утру буду как огурчик. Повиси здесь покамест, варвар. Подумай, так сказать, о смысле бытия!
— Оставляя меня в живых, ты даешь мне шанс! — вырвалось у Конана.
Магистр Синих Монахов мягко тронул Тезиаса за руку.
— Он прав, хозяин. Живой Конан слишком опасен! Если не хочешь убить его, хотя бы усыпи!
«Чтоб тебе сдохнуть, Слуга Судьбы! Ну же, что ответит карлик?»
Карлик снова рассмеялся.
— Оставь, Брахо! Меня не страшат опасности! Без опасностей и приключений жизнь скучна и неинтересна. Если бы Конана не было, стоило бы выдумать его. Неужели, по-твоему, я удовлетворился бы таким противником, как, к примеру, Тараск?! Нет, Брахо, без борьбы игра во власть теряет всякий смысл! Власть — это не вода, падающая с небес на кого попало; власть — это сокровище, за которое необходимо сражаться. В борьбе за власть всегда побеждает сильнейший — это я. Конану не убежать из моих цепей; на них нет ни единого замка, и не ключами, а заклятиями Великой Души запирается и отпирается твоя темница, варвар! В этом замке у тебя нет друзей, а даже если б таковые были, не в их силах разомкнуть мои цепи! Более того, я оставлю тебе твой меч; смотри на него, прощаясь: он больше никогда тебе не пригодится!.. Пошли, монахи!
Окруженный свитой, карлик отбыл, унося с собой Книгу Судеб. Один лишь Брахо задержался у темницы Конана. Испытующе глядя на киммерийца, Слуга Судьбы сказал:
