За несколько лет мы постепенно установили камеры и микрофоны с «двойным дном» как в самой администрации, так и в больницах, в школах, ВУЗах и НИИ, в МВД и даже в некоторых кабинетах «ФСБ». Помимо государственных учреждений нашей аппаратурой оборудовались офисы и особняки-дворцы успешных бизнесменов, а также некоторых других личностей, дела и слова которых имеют определённый «вес» в обществе. «Агент Янис Ульвинас, — обратился я к себе. — На данный момент времени вы всемогущи! Можете шантажировать любого: от проворовавшегося сторожа, до мэра».
Да чувство власти пьянит. При желании могу устроить так, что полетят погоны высоких чинов прокуратуры, МЧС, министерства внутренних дел. Если понадобится, шевелением пальца в любой момент устрою разборки между «ворами в законе» (даже могу выбрать какая именно «крыша» на какую «наедет», а за что именно). Причём в самом криминальном мире, об их «сером кардинале» даже не догадываются.
На примере этого среднестатистического российского города операция «Слухач» прошла успешные испытания. Я уже написал отчет на имя шефа, подготовил приемника и, после заслуженного отдыха на Майами, собираюсь взяться за столицу. А Москва — это уже совсем другие возможности, и соответственно — более высокий статус.
Но вот дверь кабинета распахнулась, и вошёл тот, кто поставил жирный крест на всех моих мечтах.
— Здорово, Анус, — прохрипел человек.
— Извенит-те, вы ошиблис: моё им-мя Янис, — с эстонским акцентом поправил я его.
— Да по мне, хоть хрен моржовый, — выдал Угрюмый (я узнал начальника охраны недавно погибшего депутата Добровольского).
От бандита веяло страхом. Нет, ни шрам на щеке, ни пальцы в наколках и ни выглядывающие из-под воротника «купола», не могли напугать меня. Приходилось общаться и с гораздо «колоритными» персонажами. Но даже полный офис охраны не смог бы защитить от него. Сама Смерть, если не «дружила» с Угрюмым, то, по крайней мере, находилась с ним в приятельских отношениях. По роду своей деятельности, мне было известна история возникновения его второго погоняла.
В середине девяностых прошлого века некая банда повадилась грабить инкассаторские машины и ювелирные магазины по всей области. Действовали жестоко, как в самых кассовых триллерах: появлялись ниоткуда, быстро забирали деньги и ценности, затем бесследно исчезали, а на месте преступления оставляли только трупы. Свидетелей в живых не оставляли. За одиннадцать месяцев на счету банды числилось более дюжины налётов и сорока погибших — инкассаторов, продавцов, кассиров, охранников магазинов и просто случайных покупателей. Лишь когда к «ментам» подключились «федералы», то совместными усилиями им удалось выйти на след и устроить засаду. В ходе задержания убили восемь преступников, одного взяли в плен, а ещё одному удалось скрыться.
Единственного задержанного «Ювелиром» прозвали уже газетчики. Шумиха стояла страшная. Естественно, на суде Угрюмый всё отрицал, «валил» «мокруху» на убитых дружков, говорил, что его заставляли, били, угрожали расправой с семьёй. А сам он только на «шухере» стоял. И вообще на половину дел он не то, чтобы не ходил, а даже слыхом не слышал о них. И ускользнувшего от рук правосудия сообщника «ни разу не знает».
Десятый бандит так и исчез, опустошив тайник с большей частью награбленного. Зато вскоре в городе объявился на диво успешный предприниматель — Добровольский Леонид Семёнович, впоследствии ставший и видным политическим деятелем.
Отсидев десять из положенных пятнадцати, Шура Щукин был досрочно освобождён за «хорошее поведение». Умело распорядившись «общаком», оставшийся на свободе кент не забыл о том, кто спас его от рук служащих Фемиды. Поэтому Угрюмый — он же Ювелир в первый день после того, как «откинулся» из «зоны», получил:
а) престижный автомобиль;
б) квартиру в центре города;
в) «кругленькую» сумму на банковский счёт;
г) высокооплачиваемую работу начальника охраны.
— Что вы хотит-те от нашей фирмы? — стараясь не выдать себя, немного дрожащим голосом поинтересовался я.
— Молодец, сразу въехал в тему, — похвалил Ювелир, грохнул по столу тяжелой спортивной сумкой и продолжил: — Те камеры, которые твоя контора натыкала в моём магазине, дюже плохо показывают. Поэтому к тебе, америкашка, есть предложение: ты достаёшь из них более чёткую картинку, а я не говорю людям в «чёрных пиджаках», чем на самом деле занимается ваша контора.
Назвав магазин «своим» я понял, что Угрюмый «унаследовал» дела Сувенирщика. Однако случайно ли он назвал меня «америкашкой»? И что он подразумевает под «извлечением более чёткой картинки»? И на каком основании он пугает меня «чекистами»?
— Позвольт-те снова сделать поправку: я эстон-нец. А насчёт качества, дум-маю мы сможем Вам помочь. Скажит-те, что именно Вас интерес-совать и техник на нашем современном оборудован-нии проведёт обработка, и вы получать качественную запись, — сделав вид, что не совсем понимаю просьбу и, опустив вопрос о ФСБ, ответил я ему.
— Послушай Янус, или как тебя там. То, что сохранилось на наших «винтах» я и без тебя видел. Меня интересует, записанное здесь, — Ювелир достал из сумки знакомую аккумуляторную батарею.
— Вы, наверное, снова заблуждаться. Это не есть жёсткий диск. Эт-то источник питания, когда отсутствовать электричество, — продолжал я прикидываться «болванчиком», а сам судорожно размышлял, где мы «прокололись». Кто допустил ошибку? Нет ли утечки через заведшегося «крота»?
Шура стукнул по столу:
— Ты чё, фраер, не догоняешь? Я давно в курсе твоих шашней с «дядей Сэмом». И знаю, про «начинку». Думаешь, почему фирме твоей разрешили только «наружку» поставить? И то под большим давлением «сверху». Хочешь, чтобы я «маляву» в КГБ чирканул про твои гнилые делишки? Те же ясно расклад обозначили, чё ты ерепенишься?
— Думаю, мы сможем договориться, — отпираться уже нет смысла, пора переходить к переговорам. — Извините за бестактность, сами понимаете работа нервная. Итак, ваши требования?
— Ну, вот, быстро смекаешь, даже акцент пропал, — успокоился Угрюмый и сел напротив меня. — Пахана нашего завалили нынче. Дело чести узнать: кто и как. Твои «мыльницы» могут в этом помочь.
— А взамен вы обещаете молчать о том, чем занимается наша фирма? Я правильно вас понял?
— Не совсем. Ещё мне срочно надо два с половиной «лимона» зелёных, не для себя — а «общак» вернуть.
— Понимаю. Но какие гарантии, что, получив необходимое, вы будете держать язык за зубами?
— Мамой клянусь, век воли не видать, падлой буду, — оскалился бывший урка.
