— Почему его схватят? — Мэроу впервые обратился к магу, сделал это привычно и легко, ещё помня их вольные беседы с магами долины.
Силидин впервые посмотрел на спутника Ланта: бледное лицо, вытянутый, сразу видно — в бою один на один не выстоит. Подобие открытости, одетое вмиг на лицо. Что он не маг, Силидин мог сказать с уверенностью, да что там, поклясться мог. Но Мэроу ждал и Силидин ответил. Тем более, ему сразу стало очевидно, что молодой маг ещё ничего не знал о Ураване.
— Пол года назад умер наследник престола Уравана Лоэл. Дело в том, что государь Уравана, Бероэн Четвёртый обвинил в его смерти магов нашего ордена, ордена Разрушенного Колодца. После смерти сына Бероэн отдал приказ убивать всех магов нашего ордена. Он собрал у себя полчище наёмников и стражи, одевшись, так же как и те дикари, все отправились в разные концы мира, искать нас и истреблять тут же.
— Но в чём мы виноваты? — Лант подался вперёд и с тревогой всматривался в глаза Силидина. — Как маги могут быть виновны в смерти сына короля?!
— Дело в том, Лант, что Бероэн когда-то давно держал совет магов нашего ордена, но после совет был распущен. Прошло больше семнадцати лет, и Лоэл вдруг скончался. После чего гнев Бероэна пал на магов. Не знаю, что там произошло на самом деле, тем более мне с трудом верится, что мы причастны к трагедии короля, но скажу: Бероэн всем сердцем ищет мести и он ни на миг не усомнится в своей правоте.
Признаться, эта его уверенность и не дала Брасьену запретить убийство магов. Тем более что Бероэн пока действовал тайно, с помощью наёмников. Теперь же он выступил открыто.
— Так это правда? — Не удержался Лант, в голосе его тугой тетивой звучал гнев. — Мы виновны?
— Бероэн уверен в этом всем жаром своего упёртого сердца. — Был невозмутимым ответ Силидина. — Но разве ты считаешь, что мы можем так просто напасть?
Лант промолчал. Восприняв его молчание за согласие, Силидин вдохновенно продолжил:
— В Брасьена сейчас собираются выжившие. Но это за месяцы пути, через Мэр-Мэра, через рыщущие дозоры Уравана, да и одичалые наёмники к тому же, на дороге кочующий народ и разбойники, в конце-концов. Куда ты пойдёшь? Тем более, как я посмотрю, взялся ты и его защищать, неужели потащишь своего друга за столько-то земель, лишь бы удовлетворить свои прихоти? — Понимая, на чём играет, маг довольно поздравил себя с победой.
— Мы уж как-нибудь справимся, — заносчиво возразил Мэроу и поднял бровь, нисколько не смущаясь великого Силидина, главенствующего над магами Алфара, первого советника Единого Воплощения и просто страшного воина.
Мэроу криво усмехнулся как всегда усмехался, когда был зол. Лицо так и натянулось.
— Нет, Мэроу, он прав…
— Я могу защитить себя. Лант сам далеко не слаб и потому мы можем выжить по пути в хоть в Брасьен, хоть так прогуляться. — Уверенно говорил Мэроу. — И потому не стоит рассказывать ему, что ради чего-то там вам выгодного, он должен присягнуть вашему Воплощению и просто так отдать свою жизнь. Тем более, не стоит давить на дружбу, это подло. Нет? — Мэроу продолжал смотреть в лютые глаза Силидина. Разом в комнате стало мрачно, как в сумерки.
Тем не менее, Мэроу не смутился, распрямил плечи и принялся с выжидательным спокойствием смотреть на мага.
— Мы останемся здесь на столько, на сколько посчитаем нужным, — размеренно проговорил Лант. — Но я не буду участвовать в распрях.
— Время покажет, — маг продолжал гневно смотреть на Мэроу и неудовольствие обоих тяжёлым одеялом наваливалось на плечи.
— Но я не только об опасности от людей говорил, — уже умиротворённо сказал маг. — Хорошо. Оставайтесь, тем более когда всё начнётся, ты. — Обратился он к Ланту красноречиво понижая голос. — Ты не сможешь остаться в стороне.
На что Лант ответил мрачным взглядом.
— Стража, проводите гостей города в Райхал!
Уважаемый Касимес Райхалский взмахнул руками досадуя на оплошавшего помощника. Выпучив и без того выпуклые водянистые глаза, алхимик сложил руки за спиной и приподнялся на носках.
— Та-ак-с, Шнурик, и что на этот раз?
Бедный забившийся в угол Шнурик испуганно смотрел на гневающегося алхимика, боясь сказать хоть слово в своё оправдание. Глаза мальчишки беспокойно перебегали с предмета на предмет: с клубившегося дыма над колбами, до высушенных лап летучих мышей, со старинных книг, единственных во всём мире, на всевозможные картины, купленные в Верхэне, у знатока искусства Агрануса.
— Почему не принёс туманник? — алхимик подался вперёд, так что Шнурик был вынужден попятиться вдоль стены, по-прежнему не рискуя смотреть прямо на уважаемого Касимеса. Пятясь и спотыкаясь, Шнурик почти добрался до выхода, окончательно уверившись в своём желание бросить к такому-то духу эту проклятущую работу по сбору трав. Вернуться к семье в Кадмион и жить себе как все. Однако, прекрасно видя, что сейчас твориться в голове у мальчишки, алхимик ещё грознее скрестил руки и весь вытянулся, так что Шнурик замер, точно перепуганный до смерти кролик.
— Я не хотел, — жалобно протянул он, впервые поднимая глаза.
— Что не хотел? — стоя на месте прорычал алхимик.
Шнурик проглотил комок в горле и заговорил, на этот раз ещё тише:
— Я хотел…
— Так уже хотел? — Касимес многозначительно поднял тонкие брови.
Шнурик ещё сильнее съёжился и принялся теребить края затёртой дырявой рубашки. Холодный пот выступил по всему телу. Все в Райхале знали недобрый нрав уважаемого Касимеса, его вспышки гнева, под которые и попасть ни один не пожелает врагу. Шнурик терпеть не мог, когда в глаза алхимика наползала тьма вместо привычного презрения. Так его и так ваше рассякое пренебрежение… Мальчишка мигом прервал ход своих мыслей — мало ли. А вдруг этот слышит… А сколько уже всех приходило сюда в поисках роботы, платят много, всего-то надо травку собирать, так нет, оно попробуй.
Шнурик снова сглотнул и боязливо протянул:
— Там же лес близко, как я туманник…
Но его лепет ни произвёл совершенно никакого впечатления на Касимеса, чей голос, пусть тихий, вкрадчиво заполнял помещение.
— О простите меня, уважаемый Касимес. Простите, пожалуйста, ибо я старался как мог, но ужасный туман всё ближе и ближе подкрадывается к городу, а никто не выживет после тумана. Так? — Не ожидая ответа, Касимес продолжил:
— А у меня семеро братьев и три сестрички-лапочки, и всех кормить нужно, они ведь голодненькие… у-тю-тю. Может мне ещё расплакаться?! — Чуть ли не кричал алхимик. — Я ведь старался, я ведь вам и лаптник приносил, и далаванники, и всё-всё, а вот то, что действительно нужно — страх как боюсь. И к лесу подходить нужно, а там эти поганые дикари живут, в тумане ведь живут, у моря самого…
