- Может, сами все расскажете? - спросил Смитсен, с насмешкой глядя на него. - Ваша игра очень убедительна, честное слово. Но утомляет. Расскажете - избавите себя от боли, а меня от неприятного зрелища. - И он, наклонившись ко в страхе отшатнувшемуся дворнику, доверительно добавил: - Понимаете, не люблю вида крови. И насилия. А приходится звать мастера-дознавателя...
- Хос-зяин-на, - всхлипывал дворник, - богиняй клянуся, не браль я нисего! - и мелко трясся, очень достоверно.
Смитсен внимательно посмотрел на него, покачал головой и, больше не обращая внимания, сел за стол, включил стоящий в углу телевизор, переключил на правительственный канал. Там как раз королева пекла детскую творожную запеканку, заодно рассказывая про своих детей и их воспитание. Гости студии сидели, открыв рты.
- Что делает, а, стерва, - с восхищением сказал Смитсен и вдруг, погрустнев, покачал головой, и снова произнес: - Как я не люблю насилие...
За дверью раздались шаги и в комнату вошли два человека - Щеглов и сопровождавший его крепкий, плечистый невысокий мужик в возрасте.
- А, Симеон, - медиамагнат поманил его к себе, - смотри, это наш дворник. Он, к сожалению, не хочет нам ничего говорить, зачем его подружка залезла туда, куда не следует, на кого он работает, успел ли передать сведения или нет. Пусть скажет, хорошо? Позовешь, когда заговорит. Только...давай сначала без крови попробуем.
И Смитсен, толкнув застывшего в надежде на то, что его забудут, Щеглова в спину, понукая того выйти, аккуратно затворил за ними обоими двери комнаты. Тандаджи понял, что выводить отсюда его никто не будет. И что если он и покинет эту комнату, то только вперед ногами, потому что слишком много сказал при нем Смитсен, чтобы оставлять его в живых.
"Мастер-дознаватель", а попросту палач, не обращая внимания на застывшего в страхе дворника, расстелил вокруг него целлофан, насвистывая, открыл сумку, достал инструментарий. Прикрепил пару электродов на виски задержанному, пару на тыльную сторону рук. Присоединил их к какому-то аппаратику с разноцветными кнопочками.
Аппаратик был агенту Тандаджи знаком по курсу "Ментальное воздействие и дознавательское дело" и знакомиться ближе, на своей шкуре, очень не хотелось. Достаточно было неприятного казуса с мокрыми штанами однокурсника, который вызвался опробовать его прямо на профильной лекции.
Аппарат не калечил, не убивал - во всяком случае напрямую, но от страха вполне могло остановиться сердце, или переломаться руки ноги из-за попыток выбраться, сбежать.
Известно, что ультразвук вызывает у части животных приступы неконтролируемого страха, когда инстинкт заставляет бежать со всех ног, подальше от места излучения. Человек мало чем отличается от животных, поэтому и принцип работы был прост - зачем причинять боль, чтобы вызвать страх, если можно напрямую воздействовать на сознание человека. Инстинкт выживания всегда сильнее любого другого, в том числе тренированного навыка. И нет опасности, что объект допроса помрет от потери крови или прочих травм, несовместимых с жизнью.
- Итак, - скучно сказал "мастер-дознаватель", - что вы искали в комнате хозяина? Кому успели передать информацию?
И нажал на кнопку, наблюдая, как начинает корчиться, дергаться и орать связанный, обливающийся потом тидусс.
Через полтора часа в особняк Смитсена ворвалась оперативная группа с закрытыми лицами, в форме без знаков различия, сопровождаемая несколькими оперативниками с камерами. Уложила охрану, прочесала комнаты, и вытащила Тандаджи. Тидусс обошелся сломанными от судорог запястьями и сорванным голосом. Зато отснятого видеоматериала - в том числе и в тайной комнате, хватило, чтобы старший следователь тут же, при включенных телекамерах, арестовал Смитсена и его помощника за незаконное удержание человека, применение к нему пыток, и занятия черным ведовством. Смитсен не сопротивлялся. Он с насмешливой улыбкой позволил заковать себя в наручники и послушно ушел за оперативниками.
Игорь Иванович, получивший в конце вечера сигнал тревоги от Таши и информацию от группы поддержки о том, что обнаружено ее тело, не стал ждать. Он понимал, что просто так ее убить не могли - значит они с Тандаджи что-то обнаружили. Что-то, что можно было скрыть смертью. И раз убили одного, то вероятнее всего убьют и другого, и тогда полученная ими информация до него так и не дойдет.
Времени готовить и внедрять к Смитсену еще агентов просто не было. Ну а закрытая форма оперативников была ради той ничтожной вероятности, что ничего, указывающего на принадлежность Смитсена к черным найти не удастся, и тогда придется просто вытаскивать агента, не оставляя доказательств того, что ворвавшиеся служат короне.
А с утра в субботу вышла разоблачающая программа с кадрами, снятыми в доме Смитсена, и известием об его аресте. Его адвокаты, однако, заявили, что все это подстава и арест вызван политическим преследованием. Народ был в раздумии, но лететь на площадь с требованием освобождать узника не спешил. Тем более что впереди был праздник.
- Имя?
- Лоран Фабиус Смитсен.
- Возраст?
- Сорок восемь лет.
Изящно одетый мужчина сидит напротив старшего следователя и доброжелательно улыбается.
- Род занятий?
Мужчина задумывается.
- Род занятий?!
- Ну, пишите - владелец газет, телеканалов и журналов, - усмехается Смитсен.
- Дом по адресу Императорский переулок, 36, принадлежит вам?
- Да.
- С какой целью вы похитили и пытали служащего у вас дворника?
- Дворника? - задумчиво спрашивает Смитсен.
- Ману Тандаджи у вас служил?
- Да.
- Его нашли в комнате через одну от вашего кабинета, привязанного к стулу, окруженного вашими охранниками, с вашим служащим, который допрашивал его с помощью аппарата Смык-1813.
- Понятия не имею, о чем вы, - с удовольствием говорит Смитсен. - Я целый день работал, криков не слышал. Самоуправство, наверное.
Следователь, нехорошо прищурившись, смотрит на Смитсена. В разговор вступает стоящий за ним служащий Зеленого крыла в одежде духовника.
- За вашим кабинетом обнаружена комната с инвентарем для общения с демонами, господин Фабиус. Тоже понятия не имеете, о чем это мы?
- Нееет, - протягивая слова, словно издеваясь, говорит Смитсен.
- На Черном Зеркале ваши отпечатки, господин Смитсен.
