Эссиорх, несколько растерявшийся поначалу, сообразил, как ему вести себя с глумящимся и увертливым комиссионером. Шуточками от Тухломоши было определенно не отделаться.
– Если вы предлагаете это с чистым сердцем, уважаемый, то будьте благословенны. Et libera nos a malo,[12] – серьезно произнес Эссиорх.
Едва прозвучали эти тихие, полные чувства слова, Тухломон передернулся, замахал руками, завопил и сгинул. Там, где он стоял, снег растаял. В земле образовалась ровная дыра с опаленными краями. Даже Арея, хотя он устоял на ногах, отбросило к стене. Эйдос Мефа отозвался болью. Буслаеву почудилось, будто в сердце ему вдавили зажженную сигарету.
Метнувшись к Эссиорху, Арей сгреб его за ворот и пригнул к себе. Как не был силен Эссиорх, мощная рука мечника мрака согнула его, как крупный лещ сгибает бамбуковую удочку.
– Эй ты, создание света! Прикуси язычок! Помни, где ты! – рявкнул Арей.
– Я всего лишь благословил этого лицемера на добрые дела!
– Ничего себе! Не скажу, что мне жаль, но ты его прикончил!
Эссиорх виновато взглянул на землю. Затем жестом попросил у Арея отпустить его, спустился в котлован и тщательно, как ищейка, обнюхал края дыры.
– К сожалению, нет. Он жив. Эта формула не из самых сильных. Если бы я хотел всерьез его размазать, я бы произнес что-нибудь в духе… э-э… даже не знаю. Ну хотя бы: «Lava me et super nivem dealbabor»…[13] Ай, я не хотел!
Резиденция мрака содрогнулась. Из носа у Мефа хлынула кровь. Арей вновь был отброшен на стену, причем на этот раз так, что глаза у него закатились. Не дожидаясь, пока мечник придет в себя, Даф схватила Эссиорха за руку и потащила его за собой. Хранитель вяло сопротивлялся.
– Эй, ты чего? Погоди! А Улита?..
– Вот именно: Улита! Если не хочешь оставить ее соломенной вдовой, у тебя есть двадцать секунд!.. На твоем месте я бы использовала их, чтобы оказаться подальше отсюда! Арей тебя зарубит! – сказала Даф, озабоченно оглядываясь.
– Но я же только…
– Две секунды уже прошло.
Хранитель заколебался.
– Хорошо, я уйду. Но скажи Улите, что…
– Пять секунд!..
– Так ты скажешь Улите?
– Да-да, что ты ее любишь, извиняешься, переживаешь, умираешь от страсти и прочая чушь строк на десять без абзацев, мелким шрифтом, с одним интервалом… Да мотай же ты отсюда, горе ты луковое!
Эссиорх повернулся и побежал, то и дело оглядываясь и, видимо, ощущая нелепость ситуации. Отбежав на десяток метров, Эссиорх опомнился, хлопнул себя по лбу и исчез. Не только стражи мрака умеют телепортировать. Проводив Эссиорха взглядом, Даф подумала, что с собственным стражем-хранителем так не разговаривают. Мрак уже успел заразить ее бытовым хамством.
Даф стало горько. Она оглянулась на резиденцию мрака. Уговаривая Эссиорха поскорее сгинуть и не напрашиваться на неприятности, она отошла от тринадцатого дома довольно далеко. Старый особняк, закутанный в строительную сетку, напоминал раздавленную, оплывающую медузу на морском берегу. Фигуры Мефа, Улиты и даже Арея отсюда смотрелись незначительными, маленькими. Казалось, закрыл их ладонью – и все, исчезли. Непонятно было, какое место они вообще занимают в ее судьбе. Зачем ей возвращаться? К чему? И главное: к кому? Меф с ней неоткровенен. Все эти его насмешливые слова и полуулыбки! А легкая снисходительность посвященного? Невыносимо!
Все это время она жила здесь исключительно ради него. Привязывалась, опутывала себя сетью приятных привычек, которые порой удерживают рядом с человеком куда больше, чем сама страсть. Вырвать из сердца стрелу купидона задача непростая, но кто сказал, что репьи привычек выпутываются из волос легче?
Даф ощутила усталость. Нет уж, хватит… Если она нужна Мефу, он найдет ее сам. Стихийно приняв решение, она разбежалась, подпрыгнула. Соскучившиеся крылья материализовались с величайшей готовностью. Несколько взмахов – и Даф исчезла в белесом, уставшем от снега небе…
Глава последвенадцатая
Две беспокойные тени
У мужчины средой-проводником служит внутренняя сторона поверхности тела, заряд проводится из внутреннего электрического моря огня в средоточие духа, а оттуда уже заряжается фантазия. Отводится же заряд во внешнюю природу – в нее изливается его сила, и он экспериментирует с ней по собственному произволу.
У женщины средой-проводником служит внешняя сторона поверхности тела, заряд идет из внешней природы, достигает непосредственно чувства, от него же внутрь бежит то, что отталкивает этот заряд. Природа экспериментирует в духовной сфере женщины.
Поэтому у мужчины извне – плюс, активная деятельность, изнутри – минус, пассивная восприимчивость; у женщины извне – минус, пассивная восприимчивость, изнутри – плюс, активная деятельность; поэтому женщина – это мужчина, но с заменой полюсов на противоположные.
Й. Геррес
Вскоре после бегства Эссиорха и исчезновения Дафны от резиденции мрака ушла и Ирка, придерживая под руку прихрамывающего Багрова. Тому изрядно досталось в схватке. Помимо удара эфесом в лицо, он получил рану в ногу, куда более опасную, учитывая, что нанесена она была магическим оружием.
– Удачи! – сказала Ирка Мефу таким старательно равнодушным голосом, что умная Улита настороженно подняла бровь.
– Как вы доберетесь? Вам помочь? – спохватился Меф, догоняя Ирку.
– Принять твою помощь? Да я скорее сдохну в канаве! – упрямо ответил Багров.
– Как хочешь, – отвечал Меф, с трудом удерживаясь от реплики, что это блестящая идея.
– Спасибо, Меф, не надо помогать. Мы сейчас телепортируем, – заверила Мефа Ирка.
– И не думай, что ты победил! Я с тобой еще встречусь, наследник! – предупредил Багров, глядя на Мефодия взглядом, далеким от обожания.
Сам того не замечая, он так сжал плечо Ирки, о которое опирался, что она едва не вскрикнула. Меф не ответил. Только пожал плечами. С теми, кому больно, не спорят. Боль, как физическая, так и душевная, лишает человека способности мыслить трезво.
За Иркой и Матвеем тащился Антигон, навьюченный, помимо собственной булавы, шлемом валькирии и саблей Багрова.
– Скажите, пожалуйста, что я сегодня злой, а то бы всех вас поубивал, красавчики продрыглые! – заявил он на прощание Улите и Арею.
Арей молча поклонился. Затем, кивнув на удаляющегося Багрова, сказал Мефу без насмешки:
– Ого. У тебя уже есть личный враг! Уважаю!
– Я бы предпочел хотя бы одного личного друга, – сказал Меф.
– Ну, дорогой мой! Ты хочешь слишком много и без хлеба. В запросах нужно быть скромнее, и тогда нет-нет, глядишь, до чего-нибудь доковыряешься! – резонно отвечал мечник. Он немного помолчал, посмотрел на груду трофейного оружия и поинтересовался вскользь:
