Церковь обязана защищать себя и паству, для того инквизиция и набирала «братьев-мирян» из числа небогатого дворянства – они занимались особо деликатными поручениями, какие не могли исполнить лица духовного сословия в силу религиозных ограничений и обетов.
Для Филиппа Красивого было важно то, что Священный Трибунал находился в исключительном подчинении Апостольского престола и Папы, инквизиторы оставались независимы от могущественных аббатов и феодалов-епископов владевшими обширными ленами, более того – в церковной иерархии Sanctum Officium стоял над высшими прелатами, противодействие следствию считалось противодействием Риму со всеми вытекающими.
Ну а поскольку Рим теперь в Авиньоне, выводы можно сделать без ненужных подсказок: во Франции папский Трибунал может равно именоваться и королевским. Только не стоит говорить об этом вслух. Лучше иной раз промолчать, чем вызвать резкое неудовольствие властей светской и духовной. Достаточно просто знать.
Иван знал. Оттого и вызвался пойти вместе с братом Герардом к королю – инквизиции в предстоящих событиях отводилась ключевая роль. Филипп вновь показал свой ум и дальновидность: выслушал не перебивая, слуг король ценил не по титулам и родовитости, а по их ценности для государства и личным качествам.
– Прошу взглянуть, сир, – шевалье де Партене открыл деревянный тубус с пергаментами, развернул обрезанный в четверть лист и положил на стол перед Филиппом. – Показания свидетелей по делу об убийствах на улице Боннель – капитана службы городского прево Арно де Марсиньи, а так же мессиров королевских сержантов де Кастро и де Ла Сель. Очеркнуто красными чернилами, ваше величество…
– Воз с сеном? – король пробежался взглядом по строкам, выведенным умелым писцом-доминиканцем. – Фюстель де Бевер, рыцарь Дома Храма. Занятно. Еще?
– По распоряжению его преподобия Герарда Кларенского, я от имени Святейшей инквизиции опросил вчера десятников городской стражи на воротах от Сен-Оноре до Сен-Жермен и Турнель. За минувшую неделю город покинули не менее пяти повозок, сопровождаемых братьями Тампля.
– Ничего особенного, я удивлен, что так мало. Орден ведет обширную торговлю, – пожал плечами Филипп, добавив, словно невзначай: – И беспошлинную, разумеется.
– Уточняю сир, ночами. Когда правом беспрепятственного прохода обладает только духовенство и дворяне по распоряжению его светлости канцлера и вашего величества…
– Сено? – осведомился король. – Всегда ночью?
– Сир, они что-то знают, догадываются. Я в этом убежден.
– Возы с сеном – доказательство неубедительное, шевалье. Однако, это настораживает, вы правы. Увы, запретить рыцарям Храма передвигаться ночами, значит вызвать еще большие подозрения. Мы будем полностью готовы только к грядущему воскресенью.
– Воскресенье? – Иван аж отшатнулся. – Пятнадцатого дня октября? Сир, я был уверен…
– Ваше величество, – брат Герард резко подался вперед. – Дата была перенесена? Без… Без ведома Трибунала?…
– Да, – сказал король. – Мы собирались известить вас на днях. Вскоре к городу подойдет граф де Шампань с большим отрядом, люди из Артуа и Конша, нам нужны значительные силы в Париже.
– Это самоубийство, – твердо сказал инквизитор. – И вы сами знаете почему, сир.
Партене покосился на Герарда озадаченно, но промолчал. Полная картина происходящего и все подробности ему доселе были неизвестны.
– Предположим… Только предположим, – сказал Филипп, – что я ошибся. Король не более чем смертный человек, отягощенный несовершенством и проклятием первородного греха. Но запечатанные пакеты разосланы во все города Франции, где находятся комтурии Ордена, за несколько дней мы не сумеем оповестить наших прево на пространстве от Фландрии до Прованса!
– Основная цель – Париж, сир, – убежденно заявил брат Герард. – Лишить дракона головы. В пятницу вечером город закрыть, ввести осадное положение до воскресенья, чтобы мышь не проскочила. Немедля, сегодня же, не мешкая, разослать новые приказы по Иль-де-Франс, в города, какие гонцы смогут достигнуть за два дня. Этим мы сумеем упредить возможные мятежи.
– Иначе – что? – спокойно осведомился Филипп.
– Иначе… Боюсь, субботним утром во Франции будет новый король.
– Убеждены?
– Как в бытии Божием и спасении душ праведников, сир.
– Будь по вашему, – кивнул Филипп.
– Ночью, ваше величество, – подал голос Жан де Куртене. – Сразу после полуночи. Не дожидаясь рассвета. Застать врасплох, в постелях, использовать преимущество внезапности…
– Я подумаю и обговорю вопрос с мессиром де Ногарэ и коннетаблем Франции Гоше де Шатийоном, – отрезал король. – Жду вас завтра после утрени, сенешаль Лувра пропустит незамедлительно. Идите.
– …И как прикажешь такое понимать? – шикал Иван, спускаясь по винтовой лестнице, пронизавшей западную башню замка. Говорил по-русски, если кто подслушает, так решит, что беседа идет на «тайном говоре» доминиканцев. – Что еще за новости? Чего я не знаю?
– Вернемся в Сен-Жан-ан-Грев – узнаешь, – ответил Герард Кларенский. – Боже милостивый, Дева Пресвятая, мы ввязались в авантюру финал которой непредсказуем ad extremitates, до последнего предела… И не озвучивай прописные истины о неизменяемости истории! Известную историю не изменишь. А что осталось вне страниц летописей и хроник? Об этом ты думал?
– Думал. Малозначимо.
– Не уверен. Не уверен настолько, что я начинаю всерьез опасаться будущего. Даже того, о каком мы знаем во всех подробностях…
* * *
– Самостоятельность? Да пожалуйста! – бурчал под нос Славик, шествуя по улице Сен-Оноре в сторону аббатства святого Германа Оксеррского. – Кто бы возражал. При этом вовсе не обязательно относиться ко мне, будто к первокласснику!
Поскольку Иван с его преподобием спешно отправились в Лувр, Славику было сказано, что оставаться в покоях Сен-Жан-ан-Грев и ждать их возвращения вовсе не обязательно. Незачем штаны протирать – вот тебе десять парижских денье на всякий случай (и спрячь подальше! Карманников в городе хватает!), можешь сходить прогуляться без сопровождающего. Карту города ты помнишь назубок, не заблудишься. Два часа свободного времени. Пора привыкать обходиться без няньки.
Да, и разумеется, техника безопасности прежде всего. Понял?
Отлично, будет вам техника безопасности.
Добравшись до рынка Шампо Славик назло Ивану купил у зеленщика два больших красных яблока, вытер о рукав теплого жиппона и схрумкал на ходу. Дизентерия или холера, разумеется, обеспечены не смотря на все прививки – страшно, аж жуть!
В глубине души Славик не верил в пугалки о ежеминутно грозящей опасности заболеть – в таком случае обитатели Парижа эпохи Филиппа Капетинга должны как один страдать от самых невероятных инфекций и, по большому счету, обязаны давно вымереть. Реальность же свидетельствует об обратном: люди на улицах выглядят вполне здоровыми, беседуют, смеются, торгуют, едут на лошадках и осликах по своим делами или просто бездельничают сидя на лавочках подле домов.
