– О телесных усладах, – сладенько подсказал Эртель. – Конан в таких делах большой дока. А дальше?
– С Эрликом мы никогда не встречались, с Ариманом – было дело, храм его грабили. Дагот? Это скорее не бог, а демон с некоторыми божественными способностями…
– Хватит, хватит! – замахал руками Эрхард. – Сейчас ты соврешь, будто пил вино лично с Белом!
– Пил, – без всякого смущения заявил Конан. – На его же деньги и на его же свадьбе.
– ЧТО? – хором вопросили все присутствующие, не исключая Фрама. Это было откровенное вранье.
– Не верите – не надо! – искреннее обиделся Конан, потому что говорил истинную правду. Когда же это было-то, пусть Митра одарит памятью?.. Лет двадцать назад? Двадцать два? Старый добрый Шадизар… – Давайте лучше пиво пить.
– Пиво подождет, – серьезно сказал Эрхард, не по-стариковски быстро встал, заложив руки за спину, прошелся вокруг обширного ложа из медвежьих шкур, пожевал губами, думая. Остальные наблюдали за королем молча – нельзя перебивать мысли монарха и Вожака. – Вот что, Конан. Сколько тебе лет?
– Ну… – озадачился варвар неожиданным вопросом. – Тридцать шесть… Кажется. Весной должно быть тридцать семь. А что?
– А то, дражайший мой киммериец, – серьезно сказал Эрхард, – мы, оборотни, живем немного дольше человека. Вот Веллану, который выглядит на двадцать, думает как пятнадцатилетий, а ведет себя как младенец, уже сорок два. Оборотни взрослеют позже… Но ты уже давно повзрослел. Не думаешь где-нибудь обосноваться? Надолго? Если не навсегда? Выстроить свой дом, найти хорошую добрую женщину, которая станет заботиться о твоих детях? Послужить хорошему делу?
– Все, что ты говоришь, очень здорово, – не менее вдумчиво ответил киммериец. – Ответить честно? Не знаю. Не могу я долго сидеть на одном месте. Эрхард, если ты сейчас предложишь мне…
– Предложу, – перебил король. – Веллана сегодня же лишаем звания капитана гвардии, передаем звание тебе, а этого разгильдяя ставим твоим помощником. На такой важной должности мне нужен человек… ну, или оборотень, солидный, много повидавший и опытный, а не это хихикающее трепло.
– Да он же меня старше на пять лет! – прыснул в кулак Конан, но внезапно нахмурился. – В общем, Эрхард, мое слово будет таким. Дай мне год на раздумья. Я давно не верю в глупые предсказания, обещающие мне трон и корону. Сколько раз они произносились, сколько раз я был всего в одном шаге от королевского титула!.. Я мог стать королем Пограничья или Бритунии, но… Это не мое. Короны этих стран мне не принадлежали. Чужое я брать не буду.
– Год на размышление? – поднял бровь Эрхард. – А дальше? Потом ты про нас просто забудешь.
– Такое не забывается! – с жаром воскликнул Конан. – В кои-то веки я получил настоящих и искренних друзей!
– И родственников, – ернически шепнул Эртель. Тотлант таинственно улыбнулся.
– Да, и родственников! – Конан жахнул кулаком по медвежьей шкуре, на которой лежал. – Нечего смеяться! Если во мне теперь есть капля вашей крови, то я буду отстаивать ее честь!
– Успокойся, – тихо, но веско сказал король, отлично осведомленный о даре Фреки, полученном киммерийцем. – Ты обещаешь, что через год, если не случится ничего, что приведет тебя к твоей мечте, ты дашь нам знать о своем решении?
Конан встал на ноги и протянул руку Эрхарду.
– Слово Конана из Канахов. Доселе никто не мог пожаловаться, что я нарушал свои обещания. Если за год я не выйду на путь, ведущий меня к… Мечте, я вернусь в Пограничье. Навсегда.
– Договорились, – согласился Эрхард, а вездесущий Тотлант ребром ладони разбил сжатые руки короля и варвара, показывая этим жестом, что стигиец стал первейшим свидетелям клятвы.
– Обещанного три года ждут, – усмехнулся волшебник, и сам того не подозревая, стал пророком. – Завтра наступит 1286 год по аквилонскому счету. Я, как свидетель договора, говорю: один год на исполнение договор и два года отсрочки. Поверьте стигийскому колдуну, магия может видеть будущее, и помогать мне заглянуть сквозь завесу времени… Подождем три года.
– Киммерийцы, – проворковал Веллан, – известны своим тугодумством. Теперь понятно, отчего Конану придется думать не год, а три. Он будет соображать, долго и вдумчиво. Конан, не обижайся. Я верю волшебнику. И верю в то, что мы еще много раз встретимся.
– И я, конечно, тоже верю, – смущенно произнес Конан. – Наверное, после завтрашнего праздника Середины Зимы я уеду. Уж извините. Хочется навестить Аквилонию. И зима там помягче, чем в Пограничье…
– Я с тобой, – первый раз за весь вечер подал голос Эмерт. – Хочу навестить родственников в Боссонии. Возьмешь в компанию?
– Конечно, – обрадовался киммериец. – Один оборотень настоящий, один оборотень на три раза… Споемся!
– Не споемся, а сопьемся, – поправил Конана обычно не расположенный к шуткам Тотлант и вздохнул: – Я даже не верю, что эта безумная история наконец-то кончилась и все мы остались живы. Никогда не мог предположить, что ввяжусь в столь жуткую авантюру. Переехав из Стигии в Пограничье я рассчитывал на спокойную размеренную жизнь, занятия волшебством ради собственного удовольствия… А тут пришлось несколько седмиц бегать, высунув язык, за взбесившимися оборотнями, подвергать себя тысячам опасностей, ночевать не в теплом, удобном доме а в палатке на снегу. Теперь вернусь в свой дом, в брошенную деревню Ло-Салим и заживу спокойно…
– Размечтался! – дружным хором заверещали Эртель с Велланом. – Опять жить отшельником? Это же скучно! Переселяйся в Вольфгард!
– Нет уж, благодарю, – поморщился волшебник. – За минувшее время вы и ваши безобразные выходки надоели мне хуже мороза и постоянного чувства голода! И не просите, возвращаюсь в Ло-Салим!
– Но Книгу Бытия ты оставишь здесь, – непререкаемым тоном сказал на это Эрхард. – Книга принадлежит нашему народу, а я, как Вожак Карающей Длани, только лишь могу тебе ее одолжить. Попользоваться. На время. Вывозить Книгу из Вольфгарда я запрещаю.
– Шантажисты, – расстроился Тотлант и придвинул Книгу поближе, словно боялся что фолиант у него немедленно отберут. – Этот магический трактат надо изучать годами, а я не вынесу в обществе Веллана и двух дней!
– Кобра стигийская, – обиделся Веллан. – Чем я тебе не угодил?
– Перевертыш! – не остался в долгу Тотлант, назвав бритунийца легкомысленным словечком, которое придумали люди, чтобы дразнить оборотней. – Языком метешь, что твое помело!
– Ну-ну, не ссорьтесь, – остановил намечающуюся свару Конан. – Лучше объясните, чем так примечательна Книга Бытия и почему из-за нее столько шума?
У Тотланта загорелись глаза.
– Удивительнейший трактат! – воскликнул стигиец. – Раньше я даже предположить не мог, что подобные сочинения существуют. По сравнению с этим сочинением, знаменитые Книги Скелоса – лишь сборники глупых баек и давно отживших свое заклятий!
