— Тогда вы перебьете мои войска. Лучше убей меня, человек. И тогда мои воины будут вас убивать до последнего
— Так, хватит уже убивать. Хватит. К тому же это вы пришли на нашу землю, а не мы к вам. И у нас больше права перебить вас всех до единого. Но мы этого не будем делать Вы уйдете из наших земель, а мы не будем вас убивать.
— Нам некуда идти. Поэтому мы будем воевать.
— Как некуда? Назад в свои болота.
— Туда вернуться мы не можем.
— Не можете… Сможете! Да ладно. Я гарантирую твою безопасность и жизни твоих солдат. Командуй. Они разоружаются. Ты идешь со мной в наш лагерь. Там мы и будем говорить.
На позициях потрепанных олавичей началось оживленное движение, когда к ним приблизились две человеческие фигуры и возвышающийся над ними кхад, в спину которого упиралось лезвие меча.
Уже когда они приблизились к позициям олавичей, Алексей, давая выход пережитому страху, снова начал бубнить Чуковского:
И дать ему в награду
Сто фунтов винограду,
Сто фунтов мармеладу,
Сто фунтов шоколаду
И тысячу порций мороженого!
С этими словами он и вернулся в стан воинов.
— Принимай гостя, Ратибор. Отправь его на заставу. Будем с ним вести переговоры.
— Какие переговоры? Они же только отступили. Надо укреплять позиции. Потери у нас большие из-за этих летающих тварей. Правда, и мы их хорошо потрепали.
— Это, — Алексей показал на своего пленника, — их главный. Без него они не будут нападать. И по моей настоятельной просьбе они сейчас разоружаются в нескольких километрах отсюда.
— Смотрите! — вдруг закричал кто-то из воев. — Подмога идет.
Прибыла обещанная Бойком подмога из четырех тысяч воев под началом воеводы Колуна.
Колун не скрыл удивления, что позиции на границе еще удерживают.
— Я думал, что мы схватимся с ящерами уже за Турачем. Вот они какие… — начал осматривать Колун предводителя ящеров, застывшей бурой глыбой возвышающегося рядом с Алексеем. — Вы что, устояли против них? Выходит, что на самом деле они не такие уж страшные и сильные воины.
Ратибор, двое тысячных (третий, Переяр, пал в битве) и Алексей недовольно покосились на самодовольного воеводу, но ему никто не стал ничего возражать.
— Значит, так. — Алексей решил брать инициативу в свои руки. — Сейчас срочно нужно допросить, вернее, поговорить с этим зубастым. Потом будем решать, что делать дальше. Нужно сообщить князю, что у нас пока всё под контролем. И эвакуацию можно не продолжать. Где Бойко?
Ему показали Бойка. Изуродованное, истерзанное жуткими когтями тело в исполосованном красном плаще княжеского посыльного лежало среди груды тел тех, кого сегодня ночью ожидали погребальные костры. Желтая птица на плате была разодрана на несколько неровных частей; видно, когти ударили сзади. «А крови на теле Бойка почти нет… красного не видно на красном…» — на этом мысль словно запнулась.
— Он смог зарубить одну летающую тварь, — глухо рассказывал Саламат. — Но в спину ему вонзился дротик и другая его растерзала. Он был храбрым воином…
Бойко… Дружище Бойко. Тот, кто стал его самым близким другом в этом мире. Веселый и жизнерадостный парень.
Ты прибыл сюда с посланием князя. И что, для того, чтобы погибнуть? Что же он теперь скажет его матери? А жене?
Эти твари… Эти проклятущие нелюди в обличьях крокодилов. Эти монстры, пришедшие убивать и разрушать. Всех под корень! Все-е-ех… Уничтожить до единого! Пока они сложили оружие, со свежими силами атаковать их, безоружных. Сначала два залпа из арбалетов, а потом напоить мечи кровью захватчиков.
А сначала мы посмотрим, какого цвета внутренности у их предводителя. Интересно, такие же, как у обычной ящерицы? Что ж, проверим. И плевать на данное слово обеспечить его безопасность.
К этому готовились и вои. Посланные разведчики доложили, что ящеры стоят в нескольких километрах отсюда. И возле их лагеря возвышается стальная гора из щитов, копий и мечей.
Неожиданным и стремительным ударом можно рассеять и перебить кхадов. Это будет настоящая резня. Убийство безоружных.
В этом месте помутненное горем сознание Алексея прояснилось. Погодите, это нужно остановить! Мы же люди. А ящеры эти — они же разумные существа.
Кровавая пелена спала с глаз Алексея. Осталась только горечь потери и опустошенность. «Эх, Бойко, мне будет тебя не хватать. Твоя смерть не была напрасной. Мы победили. Спи спокойно. Ради твоей памяти я должен не допустить, чтобы эти холмы сегодня снова искупались в крови».
А олавичи уже готовились к выступлению на кхадов. Заряжались арбалеты, прибывшие воины Колуна строились в походную колонну.
— Ратибор, что происходит? Кто здесь командует?
— Да мы же сейчас можем одним махом покончить с этими тварями.
— Ратибор, останови воев. Ты мне уже поверил раньше. И мы одержали победу. Поверь же мне и на этот раз. Сначала мы должны поговорить с предводителем ящеров.
— Но вои жаждут отомстить за погибших. Сегодня много костров унесут павших в царство Орили. Костры нужно окропить кровью…
— Ящеров погибло больше в этой битве. Хватит жертв этой войны. Будем с ними договариваться. Ты передал командование мне. И пока еще ты меня не разжаловал…
— Что этот чужак себе позволяет? — взвился Колун. — Может, ты хочешь, чтобы тебе голову неразумную срубили? Не мешай нам покончить с тварями. Воины рвутся в бой!
У Алексея не было сил даже гневаться на воеводу. Тем более что тому вряд ли бы кто помешал, если он решится привести свою угрозу в исполнение.
— Ратибор, — спокойно обратился к начальнику заставы Алексей, — пока еще ты отвечаешь за войска здесь. Что значит: «Вои рвутся в бой»? Что это за дисциплина? Такую армию, где командир идет на поводу у самых горластых солдат, неприятель возьмет голыми руками. Да, мы можем сейчас перебить этих ящеров. Но ты уверен, что за ними не придут другие? А мы расслабились и почиваем на лаврах. Дай мне поговорить с воями.
Ратибор кивнул.
Алексей вышел и стал перед толпившимися возбужденными воями. Какое-то время он стоял молча, твердо глядя поверх голов, потом заговорил. Он старался, чтобы его голос звучал как можно тверже и громче. Свой рупор он потерял в пылу битвы.
— Я прошу передние ряды передавать мои слова задним. Олавичи! Мы все воины и знаем, что если в армии будет хаос и приказы не будут выполняться, то всякая война будет проиграна. В этой битве командовал я — и мы отстояли свою землю. И сейчас я приказываю оставаться на позициях.
По рядам пронесся ропот недовольства и гневные выкрики.
— Да, я не олавич. Но я живу на земле олавичей, и эта земля стала для меня такой же родной, как и для вас. И не будь меня, чужака, приграничные селения уже были бы разрушены и вы прятались бы по своим лесам.
