Взгляд фагира растерянно блуждал по комнате.
— Так, значит, я могу ее забрать? Мастер, тогда вы должны пойти со мной и объявить своим людям…
— Есть одна трудность, — наконец, произнес Шенн. — Далмира сражалась вместе с нами и должна получить награду у одана…
— Но ее нет в свитке одана! — быстро возразил Торвар. — Я не видел там ее имени!
Возразить было нечего. Тормун сумел увидеть в свитке то, что нужно ему. Шенн медленно поднялся с подушек, чувствуя испытывающий взгляд хозяина эмонгира. Фагир понял, что он и весь его отряд находятся во власти хартогов. Откажись он выдать Далмиру — и их убьют, а пустыня все спишет, свидетелей нет. И хартогов вдесятеро больше… Шенн едва сдерживался, чтобы не застонать от ярости и бессилия. Но что он может сделать? Он же фагир, блюститель закона, и нарушить его не может! Была и другая причина: если отряд погибнет, послание Ош–Рагн умрет вместе с ним, а орды гротхов придут в Арнир… Но объяснять все это Торвару он не стал. Бесполезно. Ни ортаны, ни хартоги не подчиняются оданам Арнира.
— Что ж, идем, — тяжело произнес Шенн.
— Выходит, ты была хартогом? — переспросил Эрбин. Эшнарец взглянул на Далмиру по–другому. — И билась в Круге?
— Да, — просто ответила девушка.
— Я бывал на их представлениях и видел разных чудовищ! — сказал Эрбин. — Клянусь глазом Эльмера, я не представляю, как мы смогла выжить! На моих глазах они разорвали двоих здоровенных бойцов в клочья! До сих пор страшно, хоть я видывал всякое.
— Я тоже это видел, — кивнул Хаггар. — Теперь я знаю, у кого ты училась.
— Значит, ты узнала этого эмона? — спросил Улнар.
— Да. Это Торвар, брат и правая рука Тормуна, хозяина хартогов. Я ненавижу его! И он меня тоже…
— И он тебя узнал? — спросил Эрбин.
— Конечно, — сказал Улнар, — я думаю, забыть такую девушку трудно.
— Не беспокойся, пока мы рядом, никто не тронет тебя! — сказал Хаггар. Улнар встретился взглядом с Далмирой. Его глаза сказали то же без слов.
— Я думаю, бояться нечего! — заявил Эрбин. — Наш Шенн — посланник самого одана, а это кто? Какие–то торговцы!
Дверь в гостевую открылась, и арны дружно повернули головы. Вошел Шенн, за ним несколько вооруженных наемников.
— Далмира, — произнес он, не глядя на девушку, — ты должна пойти с ними.
— Что? — Далмира вздохнула. — О чем ты говоришь, Шенн, я не понимаю.
— Хозяин эмонгира Торвар, — продолжил фагир, — ты знаешь его… Это эмонгир хартогов, а ты принадлежишь им.
— Я никому не принадлежу! — Далмира выхватила меч. — Если они хотят меня, пусть возьмут, если смогут!
— С какой стати она их собственность? — встрял Эрбин. — Пусть докажут!
— На ней их клеймо, — проронил Шенн. — Далмира, прости, но по закону ты принадлежишь им. Я не могу ничего сделать. Прости.
— Ты… не можешь? — девушка шагнула к нему. — Если бы ты… ты бы… — слезы застлали ей глаза. Как он может! Нет, я не вернусь к ним, никогда!
Хартоги направились к ней, но Улнар встал между ними:
— Назад! — произнес он так, что наемники остановились. — Клянусь Игниром, я убью всякого, кто прикоснется к ней!
— Вы в наших руках! — сказал один из хартогов. — Отдайте девчонку, и мы позволим вам ехать, куда вы хотите.
— А если нет? — спросил Улнар, приготовившись к схватке. Он уже знал, что будет делать.
— Если нет — кругом пустыня, — наемник криво усмехнулся, — и на следующий день от ваших тел останутся лишь кости.
— Эй, перед вами посланник одана! — возразил Хаггар. — Следите за языком! Вы кому угрожаете, ублюдки Даора?
Подняв секиру, он встал рядом с Улнаром. Эшнарец потащил меч из ножен.
— Сложите оружие! — угрюмо приказал Шенн. — Мы не можем преступить закон.
— Ты не можешь, — сказал Улнар, — а я могу.
Взгляд воина был столь пронзителен, что Шенн отвел глаза. Бессилие душило его. Как они не понимают, что выхода нет!
— Сложите оружие, — повторил он, — их десяток на каждого из вас, и закон на их стороне.
— Хватит говорить о законах! — прервал Улнар. — Для меня есть один закон, здесь, — воин ударил кулаком в грудь. — Если я преступлю его, мне незачем будет жить. Вы, фагиры, следуете мертвым законам, а люди следуют живым, тому, что у них на сердце.
— Мергинская ересь, — пробормотал Эрбин. — Как думаешь, Хаггар, нас в Кхинор отправят или на рудники? По мне, так лучше в Кхинор, все–таки мы теперь друзья морронов…
— Заткнись! — сквозь зубы процедил десятник. — Улнар прав.
Повисла гнетущая тишина, было лишь слышно, как за дверью собираются хартоги.
— Хаггар, убери оружие! — приказал Шенн. — Тот, кто не выполнит мой приказ, не получит награду!
— Мы вольные воины, — ответил Хаггар, поднимая вверх предплечье с вытатуированным громиром, — мы сражаемся за деньги, но честь мы не продаем.
— Спасибо, друг, — сказал Улнар.
— Выметайтесь отсюда! — рыкнул десятник, занося секиру. — Вон, ублюдки!
Наемники попятились к дверям. Сражаться они были не готовы. Шенн стоял, как статуя.
— Что вы наделали, — прошептал он.
— Шенн, как ты мог! Я думала, ты всегда будешь защищать меня, думала, что дорога тебе…
— Далмира, пойми! — Шенн посмотрел на девушку, но она презрительно отвернулась. — Далмира, я не могу преступить закон. Я фагир!
— Сначала ты человек, потом фагир, — сказал Улнар.
— Ты не понимаешь, воин! — Шенн подошел к нему, и они замерли, глядя друг другу в глаза. — У нас есть цель, и мы должны…
— Нет такой цели, ради которой можно бросать друзей.
— Кто бы говорил! — крикнул Шенн. — Не ты ли ушел из отряда!
— Я вернулся.
— Очень жаль! — проронил фагир. — Поймите, вы, все! Мы не можем из–за одного человека ставить под угрозу целый мир! Наш Арнир! Подумайте: если нас всех убьют, кто придет к одану, кто сообщит о нашествии гротхов? Мы должны исполнить миссию любой ценой!
— Если нас убьют, — проронил Хаггар, — нам будет уже все равно. Но мы хотим умереть, не предавая друзей, умереть так, чтобы об этом можно было сложить песню.
— Далмира! — Шенн вновь повернулся к ней. — Послушай меня! Я говорил с Торваром и предложил выкуп за тебя, ведь одан даст нам деньги! Он согласился и обещал, что…
Далмира рассмеялась.
— Торвар? Обещал? Этот ублюдок пообещает что угодно, его клятвы не стоят и ломаного асира!
— Далмира!
— Я лучше умру, чем сдамся! — отрезала девушка.
— Спасибо, Хаггар, — сказал Улнар. Десятник встопорщил бороду:
— Чего там… Ты же мой друг.
— Ты снова веришь мне? — улыбаясь, спросил воин.
— Я понял, почему ты вернулся, — ответил Хаггар. — Ты вернулся к ней, а раз так, ты не раб морронов.
— Спасибо, дружище, — воины соприкоснулись предплечьями.
