— Значит, нам надо прорываться! — потряс секирой десятник. — Я готов! Давай! Ты один стоишь десятерых, и я кое–чего стою! Нападем, пока они не опомнились!
— Погоди, я… не могу, — Улнар покачал головой. Воины стало не по себе от того, что он сделал. И как. Он не узнавал себя — зелье Гунорбохора делало его зверем, бесстрашным и беспощадным, еще никогда ему не приходилось столько убивать, но главное: еще никогда он не испытывал такого… блаженства. Глядя на распростертые тела, он не мог поверить, что это сделал он, своим мечом. Да, он воин и привык к смерти, умеет убивать и убивал, но то, что он чувствовал, кромсая их мечами… Его затошнило.
— Улнар! — Далмира взяла его за руки. — Ты весь в крови! Ты ранен?
— Это не моя кровь, — с трудом ответил он.
— Мужайся, Улнар! — Эрбин хлопнул воина по плечу. — Мы еще им покажем!
Улнар не ответил. Сердце его колотилось, как у испуганного зверька, а по венам бежала сила. Если пойти туда, подумал он, я многих смогу убить, но я не хочу…
— Они что, поджечь нас решили? — изумленно проговорил Хаггар, глядя, как из–под двери повалил густой коричневый дым.
— Надо прорываться! — крикнул Улнар. Он ринулся к дверям и распахнул их. Предчувствие удара, реакция и зелье Гунорбохора спасли ему жизнь. За пеленой дыма послышался дружное гудение спущенных тетив. Вольный воин отшатнулся, и рой стрел вспорол дымную завесу. Далмира вскрикнула. Воин моментально оглянулся, но с девушкой все было в порядке. Но стоявший за воином Эрбин выронил меч и упал. В его груди, пробив доспехи, торчали несколько длинных стрел.
— Они меня достали, — прохрипел эшнарец. Кровь на его губах пузырилась, он хрипло дышал.
— Эрбин, Эрбин! — десятник бросился к товарищу, приподнимая не желавшую держаться голову. — Эрбин, не умирай!
— Да примут его душу боги, — негромко проговорил Шенн. Фагир сидел у стены напротив окон, и ни одна из стрел его не задела. — Но этой смерти можно было избежать.
Хаггар посмотрел на него:
— Послушай–ка меня, фагир! Эрбин вольный воин и умер, как подобает вольному воину: в бою, и с мечом в руках. И я умру так же! А ты сиди и читай свои молитвы, жалкий трус!
Улнар чувствовал: дым несет странный запах. Запах, чем–то знакомый ему… Предчувствие беды охватило воина, но он не знал, что делать. Лучники не дадут вырваться из комнаты, а он не настолько быстр, чтобы ловить стрелы руками. И оставить Далмиру он тоже не мог.
— Эрбин, мне будет тебя нехватать… Прости, дружище, — Хаггар склонился над телом друга и медленно повалился набок.
— Хаггар! Что с тобой?
Это был дым! Вязкий и горький, он душил и отнимал силы. Коварный Торвар! Далмира бросилась к бойницам, пытаясь вдохнуть чистого воздуха, но не дошла и тяжело опустилась на пол.
Улнар еще держался и попытался ударить мечом возникшую в дыму фигуру. Но рука не слушалась, а тело не повиновалось. Колени воина подогнулись, и он рухнул на пол. Сознание уходило, и последнее, что слышал воин, был довольный голос Торвара:
— Не убивать их! Волоките к колесам, повеселимся там!
Сознание возвращалось медленно. Улнар разлепил глаза и увидел небо. И желтую громаду эмонгира над головой.
— Хорошо затянули? — услышал он. — Смотри, они приходят в себя!
— Подождем, куда спешить. Надо, чтобы все они очнулись. Так веселее.
Тело стягивали жесткие веревки. К чему они меня привязали? Улнар повернул голову и понял: он был распят на колесе…
Ухмыляясь, мимо прохаживались наемники. Уже стемнело и, судя по длинной черной тени, за эмонгиром взошла луна.
— Бесчестные твари! — раздался голос десятника. — Будь у меня секира, я умылся бы вашей кровью!
Что толку угрожать, подумал Улнар и окликнул:
— Хаггар!
— Что?
— Где Далмира?
— Вы все здесь, — сказал, появившись перед воином, Торвар. — Все, кроме вашего дружка, его тело мы бросили падальщикам.
Хартог усмехнулся.
— Жаль, очень жаль, Далмира, быть может, ты передумаешь и вернешься в Круг? Я тотчас отвяжу тебя, дам поесть…
— Чтоб ты сдох!
— Тогда ты умрешь вместе с ними, — Торвар остановился перед Улнаром. — Ты и впрямь хороший воин, как ты и говорил. Но чтобы победить, одной силы мало. Ты убил много моих людей, но теперь ты в моих руках, а значит, победил я. Побеждает тот, кто умнее, воин.
Улнар не отвечал. Он молился, прося богов послать им быструю смерть… или свободу.
— А где же Тормун? — спросила Далмира. — Где твой старший брат?
— Соскучилась по нему? — хохотнул эмон. — Ха–ха. Тормун давно кормит червей. Вместе с Оллоком. Теперь я — эмон Торвар, вождь хартогов и владелец этого эмонгира.
— Ты — дерьмо, и им ты был всегда.
— Сейчас ты умрешь, красноволосая, — Торвар подошел и провел ладонью по волосам девушки. — Жаль, я так и не попробовал, какова ты в постели, но ничего… Зато посмотрю, какова ты на колесе!
Он сжал ее грудь, Далмира дернулась и плюнула в него. Хартог разорвал на ней рубашку:
— Так красивее, — сказал он, отходя на шаг. — Сейчас колеса сдвинутся на четверть круга, и твои ножки останутся под ними… Посмотрим, что тогда запоет наша птичка!
— Ненавижу! — был ответ.
Эмон оглядел собравшихся вокруг людей. Здесь были все: наемники, охранявшие эмонгир, сами хартоги, и охотники.
— Хартоги! — провозгласил Торвар. — Эта девушка — моя собственность, она сбежала от меня, и понесет заслуженное наказание. А это… мергины. Их сам одан велел убивать. Вот, рядом со мной фагир, он следит, чтобы все было по закону, не так ли?
Вопрос предназначался Шенну. Из пленников он один не был связан и стоял среди воинов.
— Ты не можешь их убить, это не по закону! — крикнул он.
— Заткните ему рот, — поморщился Торвар. Двое воинов мигом скрутили Шенна и повалили на песок. Наемники усмехались: в отличие от глупого фагира они знали, что настоящая власть не у богов или одана, а у того, кто платит…
— Пошел! — махнул рукой Торвар. Колеса дрогнули и сдвинулись с места. Улнар сжал зубы. Смерть была близка, и хотелось кричать изо всех сил, но он — вольный воин и должен умереть достойно. Он закрыл глаза, мечтая потерять слух, чтобы не слышать криков Далмиры. Но, едва сдвинувшись, колеса остановились.
— Крути, я сказал!! — заорал хартог, яростно глядя наверх. В ответ — молчание, затем, бессильно размахивая конечностями и задевая за стены эмонгира, сверху свалился труп хартога с перерезанным горлом.
— А ну, быстро, туда! — приказал эмон. Звеня оружием, охотники и наемники побежали внутрь замка, с десяток воинов остались внизу. Торвар повернулся к Шенну:
— Значит, вас было больше? И где–то еще один? Или не один? — он испытывающе посмотрел на фагира. Судя по лицу, Шенн был удивлен не меньше.
