— Алвар… — прошептала я, теряя сознание.
Лучшей охраны, наверняка удостоилась бы лишь принцесса, меня сопровождал в Оренор целый отряд нандиров во главе с Танартом, и два таурона. Я уже не говорю о тени таши, что всегда следовал за мной, куда бы я ни отправилась.
После того случая с дердами, количество патрулей увеличилось чуть ли не в два раза, нандиры в полном боевом вооружении, готовы были отразить любой натиск пещерных тварей. Но за время путешествия нам встретились только две группы раданмаров и ни одного обитателя пещер.
Путь пролегал в верхних туннелях, которые были хорошо освещены изящными фонариками с магическими нежно-сиреневыми огоньками и тщательно укреплены. Стены, отливающие серебром, были также отшлифованы до гладкости, а полы выложены темно-зелеными плитами. Эти туннели всегда прекрасно охранялись, поскольку были почти единственно дорогой в крепость магов. Был еще один путь из Нивенрэла — на поверхности, но им могли воспользоваться только эллай, Наездники ветра. Вот бы когда-нибудь узнать, кто такие эти наездники. Слово «элай» переводилось, как крыло.
Пещера постепенно поднималась вверх, а во мне просыпалась надежда, наконец, увидеть солнце.
Танарт был хмур и они с Вэалором иногда обменивались какими-то обеспокоенными взглядами, значение которых понимали только они сами.
Когда впереди вдруг забрезжил свет, мое сердце дрогнуло и забилось чаще. Я ничего не видела в светящемся проеме, но ноги непроизвольно ускорили шаг, к ярким солнечным лучам стремилось не только тело, но и душа.
Когда мы подошли ближе, и сияние выхода стало почти невыносимым, я увидела по бокам туннеля низкие скамеечки, которые вызвали у меня полное недоумение. Если бы не Мэльир, я бы так и выскочила под слепящие солнечные лучи, но воин внезапно удержал меня за руку.
— Подождем здесь немного, Марта. Наши глаза должны привыкнуть к свету.
Нандиры уже располагались на скамеечках и, по-кошачьи щурясь от яркого света, поглядывали на выход.
Было раннее утро, но солнце все равно казалось таким ослепительным! То, что мы позволяли глазам привыкать к нему постепенно, теперь казалось мне очень мудрым.
Вскоре мы вышли из великолепной арки украшенной винтовой затейливой резьбой и очутились на круглой площади, накрытой куполом, состоящим их мельчайших кристаллов. Они были прозрачны, пропуская солнечные лучи, но преломляли их так, что свет казался рассеянным и очень мягким. В глазах я все равно чувствовала дикую резь, но это не могло омрачить мою радость находиться под открытым и таким синим небом, которое можно увидеть только высоко в горах. Синее молоко залило небосвод и казалось бездонным, даже ни единого облачка не занесло сюда ветрами.
Сразу же за стенами купола, чуть выше я заприметила еще одну круглую площадку, но она была лишь символически огорожена низким бордюром, купола над ней не имелось. Ограждение было сплошь исцарапано длинными когтями, острыми и массивными, явно принадлежавшими весьма крупным зверям.
— Напоминает… Посадочную площадку, — сказала я Мэльиру, указав в ее сторону, на что оружейник ответил:
— Это она и есть.
— Но, для… кого? — удивилась я.
— Для эллай, конечно. Я сам один из них. Видишь вон тот хребет, что нависает над площадкой?
— Да, — ответила я, разглядывая огромную и совершенно неприступную глыбу над нашими головами.
— Там путь в Нивенрэл.
Мне было очень интересно, узнать побольше об эллай, и я бы еще долго расспрашивала тренера, если бы не была захвачена совсем другим видом.
Перед нами, но ниже того места, где мы находились, сверкала магическими огнями всех цветов та самая знаменитая крепость магов стоящая в окружении высоких и диких первозданных скал.
От нашего купола к высоченным воротам шел извивающийся помост, огороженный белыми перилами. Странные плиты под ногами переливались точно гладь океана, и были нежно бирюзового цвета, иногда искрясь золотистым жемчугом в свете солнечных лучей.
Перед самими воротами я разглядела вереницу чудесных серебряных фонтанов, бивших, казалось, прямо из скал, стены крепости начинались с просто головокружительной высоты и были белы, как снежные вершины. Позже я узнала, что это была аладирь, так называемая твердая вода, которую изобрели за этими самыми стенами несколько тысяч лет назад. Из нее сооружались все капитальные строения, она не поддавалась эрозии, выветриванию, не давала трещин, оставаясь такой же гладкой, как и в момент создания. Внизу проплывали белоснежные туманы, скрывая зияющую черноту глубоких ущелий и пропастей. Помост пролегал как раз над одной из них, объятия скал разомкнулись, и мы так внезапно очутились между двумя обрывами, что голова у меня сразу же закружилась. Но Танарт, как всегда, был рядом, его рука казалась мне чуть ли не единственной опорой, что держит меня на помосте. Не помогало даже то, что резные перила здесь были очень высоки и едва ли не смыкались над нашими головами.
Крепость… Это было не совсем подходящее слово для небольшого города в окружении ломаных скал. Восточная стена из твердой воды нависала над пропастью, а западная глубоко врезалась в нависающие скалы, поросшие редкими соснами и можжевельником.
Многочисленные башенки, лестницы, подъемы, площадки, сферы и переходы из белого камня и аладирь очень походили на самый настоящий лабиринт, хоть и вызывали плохое скрываемое восхищение. Темные эльфы даже в своем магическом оплоте своим привычкам не изменили, город был полностью симметричен относительно самой высокой центральной башни ослепительно белого цвета, его плавные округлые очертания и изящные формы с остроконечными шпилями, очень напоминали Нивенрэл. Огней здесь было намного больше, также было больше деревьев с пышными кронами, окрашенными осенью в огненные пылающие цвета и чудесных искрящихся фонтанов.
Из симметрии выбивались лишь расположенные на утесе, нависающем над крепостью, башни из черного камня, серебряные искры мелькали на их стенах и высоких шпилях. Этот утес назывался Затан Рантиль и к нему вел самый высокий мост в городе. И хоть это место казалось отделенным от крепости глубоким ущельем, на самом деле и было ее сердцем, где располагалась академия магов Келадор. Хошерон, или же центральная башня — была душой Оренора и сильно выделялась из всех строений именно своим ослепительным цветом.
Когда мы подходили к арке распахнутых ворот, я по-настоящему смогла оценить их высоту. Створки были выполнены в форме двух деревьев эналардов и были в целую руку толщиной. На золотом дереве распускались пурпурно-красные цветы, на серебряном — небесно-голубые.
