Громф ожидал этого.
«Я думаю, возможно, это кольцо»,-- заметил Нозрор.
«Кольцо?» — отозвался Громф.
«Которое позволяет ему мгновенно переходить с одного Уровня на другой», — пояснил Нозрор.
Громф предполагал, что будет сражаться с Дирром один на один, причем посредством заклинаний. Архимаг вынужден был признаться, хотя бы самому себе, что к рукопашной он не готов и что по крайней мере в этом отношении Нимор оказался сильнее.
Он выбросил эти мысли из головы, услышав, что Дирр творит очередное заклинание. Он повернулся к личу.
Вид у Дирра был странный, как будто что-то должно было произойти, но он не знал точно что. Громфу это очень не понравилось.
«Он что-то задумал», — сказал Нозрор.
Едва в мозгу у Громфа прозвучали последние слова этого предостережения, заклинание лича начало действовать. Возникнув прямо из воздуха, по камням Базаара затопала пара ног, явно принадлежащих какому-то насекомому, потом еще пара и еще, еще и еще. Голова существа оказалась в ширину больше, чем Громф был ростом, может, даже раза в два шире. По обе стороны нелепого рта существа виднелись кривые зазубренные жвала. Два выпуклых фасеточных глаза обшаривали опустевшую площадь, пока огромная тварь вытаскивала остальное тело из ткани магической энергии.
Это была многоножка величиной с караван вьючных ящеров, а позади нее хохотал Дирр, и уже снова подлетал к Громфу Нимор.
«По одному», — сказал себе Архимаг.
Он произнес еще одно заклинание над парой магических метательных ножей. Многоножка засеменила к Громфу, но двигалась она медленно, еще не освоившись в новом месте и не чувствуя над собой полного контроля лича. Это дало Громфу время окончить заклинание и метнуть ножи. Он не старался целиться. Просто бросил их в сторону Нимора и предоставил заклинанию доделать остальное. Ножи засвистели в воздухе и, вращаясь, устремились прямо к крылатому ассасину.
Нимор с впечатляющей ловкостью запетлял в воздухе, пытаясь увернуться от ножей, но если те вставали на след, отделаться от них было не так просто. Ассасину пришлось снова развернуться, чтобы отбить их шпагой. Сверкающая сталь — тонкий клинок шпаги ассасина и оба ножа — замелькала вокруг Нимора, сливаясь в расплывающийся круг.
«Отлично придумано, Архимаг, — прокомментировал Прат. — Это займет его на некоторое время».
Снова проигнорировав племянника, Громф призвал силу левитации, скрытую в его посохе, и взмыл ввысь. Ужасные челюсти многоножки сомкнулись в дюйме от кончиков его башмаков, и существо мгновенно подалось назад, чтобы сделать новый выпад. Громф, надеясь, что он поднялся над чудовищной тварью достаточно высоко, кружил и петлял в воздухе, на лету разглядывая Базаар и соседние сталагмиты во всех подробностях.
Архимаг остановился, зависнув в воздухе между сбитой с толку многоножкой и парящим личем.
— Тебе не нравится мой новый питомец? — издевался личдроу. — Да он просто хочет поцеловать тебя.
— Я не... — начал Громф, но у него снова перехватило дыхание, когда Дирр, выставив перед собой посох и воспользовавшись его силой, толкнул Архимага.
Громф смутно ощущал, что гигантское насекомое находится позади него, огромное, словно сталактитовая крепость. Дирр взлетел выше, и сила отталкивания толкнула Громфа вниз и вбок — прямо в ненасытную пасть многоножки.
В голову Громфу мигом пришло подходящее заклинание, и он потратил дополнительное количество энергии, чтобы сотворить его побыстрее. Действие его он испытывал множество раз, но всякий раз ненавидел это ощущение. Тело его словно начало растягиваться, истончаться. Он задрожал, и ему пришлось заставить себя держать глаза открытыми, когда зрение его немного затуманилось и мир вокруг разом стал немного искаженным и в то же время более ярким, отчетливым.
Он оказался внутри исполинского насекомого. Мышечная ткань и потоки зеленой полужидкости, заменяющей кровь, странные полотнища, видимо служившие в качестве легких, пустые оболочки других, тоже немаленьких, насекомых, которых тварь недавно сожрала, потом еще один толстый слой похожего на броню хитина — через все это он прошел насквозь. Тело его сейчас было скорее частью бесплотного мира, чем первого Материального Уровня.
Многоножка не понимала, что происходит, да и как ей было понять? Громф знал, что насекомое не сможет почувствовать, как маг проходит сквозь него, но лишь увидит, что лакомый кусочек в виде дроу, которого она намеревалась заглотить, каким-то образом ускользнул.
Громф уловил краешком глаза какое-то движение и, быстро обернувшись, увидел, что к нему снова приближается Нимор. Ножи исчезли, а у ассасина добавилось несколько новых ран, но, как показывал опыт, от этого он не стал менее опасным.
Многоножка развернулась, переместив свое тяжелое — весящее, должно быть, несколько сотен тонн - тело с потрясающей ловкостью и проворством. Бесплотное тело Громфа уже сделалось видимым, хотя все еще выглядело призрачным, странно полупрозрачным. Многоножка, похоже, его не видела. Вместо него взгляд ее выпуклых глаз остановился на Ниморе.
Нимор снова шарахнулся в сторону и, не уступая быстротой многоножке, сумел ускользнуть от ее челюстей и спасти свою жизнь. Существо просто перекусило бы его пополам.
Громф, тело которого вновь обретало твердую форму, левитировал вверх, подальше от насекомого.
— Дирр! — взревел Нимор. — Черт побери, присматривайте за своей малюткой!
Громф улыбнулся, но Дирр в ответ начал новое заклинание. Возможно, Нимор и разозлился на своего неумершего союзника, но воевать друг с другом они вовсе не собирались. Архимаг понимал, что заклинание Дирра будет направлено против него. Защитная сфера, хоть и побыла некоторое время нематериальной, по-прежнему окружала его, и Громф знал, что Дирру придется использовать могущественную магию. Архимаг развернулся, чтобы оказаться лицом к личу, но все, что он мог сделать в мгновения, остававшиеся до того, как Дирр закончит творить свое заклинание, — это надеяться, что уже имеющейся защиты хватит, чтобы спасти ему жизнь.
Лич завершил заклинание, и внешне ничего не произошло — ни вспышек молний, ни раскатов грома, но Громф почувствовал, как магия обволакивает его. Защитная сфера не смогла отразить ее, но вступили в дело другие заклинания безопасности, и Громф сконцентрировался на этом. И все же тело его стало костенеть. Он насилу мог согнуть руки в локтях. Казалось, он обращается в камень.
Он начал падать, и, прежде чем сумел восстановить контроль над левитацией, многоножка развернулась и укусила его. Одно из жвал твари впилось в бедро Архимага, когда он пролетал мимо. Возможно, существо вовсе откусило бы ему ногу, но промахнулось и вместо этого порвало кожу и, пройдясь зазубренной кромкой жвала по мышце, заскрежетало по кости.
