Ворота Трингвера были распахнуты настежь, справа и слева выстроились солдаты гарнизона в начищенных кольчугах, подле них — пропыленные воины авангарда. Из ворот выступила процессия, во главе которой торжественно вышагивал престарелый аббат. За ним валила толпа клириков — монахи обители блаженного Ридвина, священники из городской церкви, странствующие братья, которые всегда в немалом числе стекались в обитель… За этой толпой гилфинговых слуг терялись городские старшины и купцы. Святой круг на груди аббата был серебряным, а цепь украшали самоцветы.
— Ого, как сияет наш старичок! — восхитился Коклос. — Особенно хорош ошейник.
Эту тираду шут проговорил вполголоса. Кто знает, как изменившийся Алекиан воспримет шутку на людях? Разумней не проверять, насколько далеко теперь простерлись границы его терпения. Император спешился и приблизился к настоятелю. Тот торжественно приветствовал императора и поздравил с благополучным возвращением.
— К нам уже донеслась весть, что успех сопутствовал правому, и враг повержен непобедимой десницей вашего императорского величества! — торжественно произнес аббат.
— Милостью Гилфинговой, — отозвался Алекиан.
Коклос тоже слез с лошади и тихонько придвинулся к императору.
— Ну вот, — буркнул карлик, — сейчас его священство объяснит нам, что лишь твой поход спас империю. И что теперь все будет процветать и колоситься…
— И тем более отрадно было нам слушать о победе императора, — продолжал тем временем аббат, — что отовсюду доносятся слухи об утратах и потерях, о бедствиях и недобре!
— Какие слухи? — насторожился Алекиан. — Мы долго были лишены новостей.
— О, Пресветлый, — аббат даже пристукнул посохом, так что взлетело облачко дорожной пыли, — неужто мне выпало оказаться вестником несчастья? Увы!
— Так что там стряслось, — повысил голос шут, — пока мы напропалую геройствовали в этом Гилфингом забытом краю? Мир в очередной раз сошел с ума? Это становится однообразным. Говорите уж, святой отец, что ли?
— Мы слушаем, — произнес Алекиан.
— Так вашему величеству пока не ведомо, что эльфы устояли в Феллиосте? И что гномы напали на Анновр, пока король Деймут был в походе на севере? И что варвары захватили Нос, что они осадили Приют? И что черный колдун из Гевы вступил в земли Ванета?
Алекиан молча глядел на старика, глядел и будто надеялся, что тот откажется от собственных слов.
— Ого! — буркнул Коклос. — Выходит, все только-только начинается…
Церемония встречи, которую устроили королю у ворот Альды, оказалась не менее торжественной, чем та, что ожидала Алекиана в Трингвере. Когда Ингви со спутниками подъезжал к столице, дорога опустела. Путешественники не обратили внимания на это обстоятельство, и лишь приблизившись к городу, поняли, что не замечали отсутствия встречных. Теперь-то стало ясно, почему — перед городом собралась толпа. В городе уже пронесся слух о возвращении короля, и встречные-поперечные собрались, чтобы поглядеть на торжественный въезд его величества в столицу королевства.
Пустырь перед воротами был запружен возами, всадниками и пешеходами, стража требовала отойти с дороги, и люди расходились и разъезжались по сторонам. Солдаты в желтых плащах с нашитым воробьем, орки в тускло блестящей броне, рыцари с латниками верхом — все это пестрое воинство выстроилось справа и слева от портала, а на городской стене и на парапетах гигантской Северной башни трепетали под ветром яркие одеяния горожан.
— Сюрприз не удастся… — пробормотала Ннаонна. — А я думала, как нагрянем, как устроим… как покажем им всем!
— Зато у них сюрприз удался на славу, — ответил король, — надо же, успели! Ну ладно, не станем тянуть, вперед!
Когда путники приблизились, над Северной башней взмыли в воздух полупрозрачные шары всевозможных оттенков, полыхнули над стенами ворохами разноцветных искр, горожане закричали. Ингви видел улыбки на лицах, люди размахивали шляпами, женщины махали платками, ветер кружил над головой угасающие магические искры. Рыцари прокричали девизы, но их рык утонул в многоголосом хоре… Из ворот выступила процессия, во главе которой шагали епископ с Мертенком, за ними валила толпа. Король разлядел ухмыляющегося Вентиса — представление было делом рук его «колдунчиков» и придворный маг был страшно горд собой.
Ингви спешился, пошел навстречу.
— Ваше величество! — торжественно произнес Мертенк.
— Да, я вернулся, — быстро вставил Ингви.
Но канцлера было не сбить так просто.
— Ваше величество! Приветствую вас от имени всех добрых подданных!
— Можно подумать, злые не рады, — предприняла попытку Ннаонна, но Мертенк гнул свое, не сбиваясь.
— …Наша радость не поддается описанию, ибо нет большего счастья для подданных, чем славный милостивый государь. Мы счастливы приветствовать ваше величество, и в этот торжественный день благополучного возвращение вашего величества из далеких странствий в городе объявлен праздник. Цеха прекратили работу, нынче вечером будут шествия с музыкой, а я взял на себя смелость объявить нынешний день свободным от налогов! Купцы въезжают и покидают город беспошлинно, налоги на торговые сделки отменяются до полуночного удара колокола и…
— Сэр канцлер, я вас не узнаю!
— …И пусть будет проклят тот, кто станет нынче торговать, вместо того, чтобы праздновать! — закончил наконец сэр Мертенк.
— По-моему, Ингви, твое отсутствие пошло Мертенку на пользу, — заметила Ннаонна, — смотри, как ловко придумал!
— И то верно, — важно кивнул демон, — мы станем почаще исчезать, чтобы сэр Мертенк совершенствовался в великолепном безрассудстве. Пусть всякий раз мое возвращение будет объявляться свободным от налогов днем!
Тут наконец канцлера проняло.
— Смилуйтесь, ваше величество! Частые праздники разорят казну, а государственные труды разобьют мое сердце! Не покидайте столицу… хотя бы предупреждайте, я бы успел приготовить, как минимум…
Ингви махнул рукой, потом повысил голос и объявил:
— Спасибо, мои славные люди! И нелюди! Спасибо всем, кто пришел нынче приветствовать наше возвращение! Клянусь, чем угодно, стоило уехать, чтобы испытывать сейчас такую радость…
Толпа разразилась протестующими воплями — требовали не покидать Альду. И, хотя Ингви нарочно усилил голос при помощи колдовства, последние слова его ответа потонули многоголосом хоре.
Демон склонился и прокричал на ухо Ннаонне:
— Они спорят с королем! И ведь как приятно наблюдать такой бунт!
