— Зачем вам вообще ее разрешение? Вошли, взяли, вышли. Вы же первый советник короля, вам все нипочем.
Мадам Лилит сложила руки на груди и сделала скучное лицо — с таким поясняют самоочевидные вещи.
— Принсфорд — особая автономная территория. Изначально задумывалось, что он не будет входить ни в чью сферу влияния — чтобы не зависеть от смены власти. Островок с местным самоуправлением, так сказать. Но, по сути, единственный уголок, куда у меня теперь решительно нет доступа, это кабинет ректора — сердце и святая святых Академии. Отныне мне нужно разрешение, чтобы войти туда.
— И мадам Черата его не дала?
— Как видишь. — Было заметно, что одна только мысль о подобном бессилии приводит ее в ярость. — Я так торопилась стать первым советником, что, признаться, не учла этой досадной мелочи. Покидая в тот вечер кабинет, я не предполагала, что уже не вернусь в него в качестве ректора… И поэтому мне нужна ты.
— Это я уже поняла. Но с чего вы взяли, что мадам Черата пустит меня в кабинет?
— Помнишь, однажды на занятии я сказала, что из тебя вышел бы отличный советник, а дипломатия — гибкая наука?
— Вы вообще много чего говорили, вот только, оказывается, грош цена вашим словам.
Кажется, она обиделась.
— Я лгу лишь тогда, когда нет другого выхода. Во всех остальных случаях достаточно сделать правильный акцент, и люди услышат то, что хотят услышать.
— Удобно, ловко и, как всегда, в высшей степени дипломатично.
— Сочту твои слова комплиментом. Знаешь, Ливи, — она наклонила голову, — у нас есть что-то общее…
— Вот только не нужно этих задушевных бесед, — скривилась я. — Подругами нам не стать.
— Почему нет?
Я поперхнулась.
— Вы вырвали у моего отца сердце, а потом попытались скормить меня дракону. Такие вещи негативно сказываются на дружбе.
Она секундочку подумала и кивнула.
— Пожалуй, ты права. Тогда ограничимся деловыми отношениями. Итак, Его Величество я беру на себя: скажу, что не смогла отказать тебе в последней просьбе — прикоснуться к стенам Принсфорда. — Она приложила руку к груди. — У меня ведь такое большое и чуткое сердце. Черате ты скажешь, что в зале под кабинетом хранится компромат на меня. После такого она готова будет на руках отнести тебя вниз. Ты скромно откажешься, спустишься одна, заберешь свиток, после чего поблагодаришь ректора, пообещав, что эти сведения сокрушат первого советника, и вернешься во дворец в сопровождении людей моего дяди.
— Стражи, хотите сказать.
— Называй, как пожелаешь, — отмахнулась она. — Ты ведь не настолько глупа, чтобы считать себя умнее меня.
— Вы все учли…
— Абсолютно, — с довольным видом кивнула мадам Лилит.
— …Кроме одного: я не стану вам помогать.
Она спокойно обмакнула перо в чернильницу и поставила финальную завитушку.
— Станешь.
— Потому что?..
— Захочешь спасти жизнь своему ифриту. Он ведь погибает, забыла?
Меня словно под дых ударили.
— Это низко даже для вас. И он не просто «ифрит», у него есть имя — Озриэль. Вы были его профессором, а теперь спокойно заявляете, что убьете его.
— Я этого не говорила. — Она посыпала написанное песком, сдула песчинки и подняла глаза. — Я просто буду стоять рядом и ничего не делать. Несчастья случаются ежечасно, — она сокрушенно покачала головой, — я не в силах помочь всем.
— Несчастья? — вскричала я. — Да он сгорит заживо, потому что вы держите его в клетке!
— Хватит. — В голосе мадам Лилит зазвучали стальные нотки. Она поднялась с трона. — Мне осточертело нянчиться с капризными детьми. Только и знаете, что твердить «я хочу» и «дайте!». До других вам и дела нет!
— Это неправда.
— Неужели? Тогда скажи, как звали единственную и любимую внучку Августа?
Вопрос застал меня врасплох и… пристыдил. Я промолчала, демонстративно отвернувшись к окну.
— Так я и думала, — хмыкнула мадам Лилит. — А он ведь даже не посторонний, вы, насколько могу судить, довольно близко общались. — Она сделала паузу. — Вообще-то я тоже не знаю и даже не уверена, что у него была внучка, потому что мне на это начхать. Просто хотела тебя подловить. Я же говорю, принцесса: у нас много общего. Но это не значит, что я готова потратить на тебя еще хотя бы одну минуту. — Она вытянула из-за ворота длинную цепочку, на которой покачивались изящные песочные часики, наполненные мерцающим зеленым порошком. — Мне предстоит куча дел: спланировать заговор, разослать пару десятков писем потенциальным сторонникам, пустить слушок, проверить, не успел ли Его Величество остыть, прежде чем три посла и один герцог отяжелели на пару сотен фунтов.
В голове у меня щелкнуло.
— Вы не остановили Марсия… Наоборот, поддержали жестокую и совершенно глупую затею, родившуюся на волне раздражения. — Я вспомнила рассказ друзей. — А еще тот посол, которому надели на голову штаны… Вы и тогда не помешали.
Мадам Лилит не перебивала, глядя на меня с любопытством и даже гордостью — как будто я была лучшей ученицей, отвечавшей урок.
— Вы поощряете в нем самое худшее. Зачем?
— И правда, зачем? — эхом повторила она.
— Чтобы настроить народ против него — вот в чем причина. Вы таким образом подготавливаете почву для своего переворота — чтобы, когда это случится, симпатии были на вашей стороне, а не на стороне взбалмошного деспотичного мальчишки.
Мадам Лилит театрально округлила глаза и строго заметила:
— Взбалмошного деспотичного мальчишки — надеюсь, это не про нашего короля? Ведь в таком случае я, как преданная подданная, вынуждена буду доложить о твоих изменнических речах. — Тут она откинула притворство, хлопнула в ладоши и расхохоталась. — Когда я покажу жителям свиток с кровью отпрыска первого законного короля, они поймут, что их дурачили сотни лет, разозлятся, выместят свое справедливое раздражение на щенке, — я вздрогнула, представив Марсия наедине с разъяренной толпой, — а потом вздохнут с облегчением и поблагодарят кого?
— Того, кто избавил их от незаконной тирании, — прошептала я.
— Молодец, садись, пять.
Я поджала губы.
— Здорово, правда?
Иногда, как сейчас, ее поведение так соответствовало внешности, что мадам Лилит казалась расшалившимся ребенком. Она словно прочитала мои мысли и досадливо отмахнулась.
— Побочное действие моего заклятия, не обращай внимания. Итак, мы поняли друг друга или… — она сделала жест, как будто собирается позвать стражу.
— Я это сделаю, — тихо сказала я.
— Что-что, не слышу?
— Я достану для вас свиток, доказывающий незаконность правления Марсия, — твердо сказала я.
