– Не умеешь? Но ведь сотворил же: ливень не прекращался несколько дней.
Я не выдержал и усмехнулся.
– Может, и шел, но много ли мне было от того проку?
Хайтен рассмеялась.
– Все это интересно, – промолвила Кристал, – но самодержица ожидает меня сразу после утреннего смотра.
Бойцы выпили все до последней капли и съели все до крошки, словно то была их последняя трапеза. Потом все поблагодарили Риссу. Перрон при этом отвесил ей низкий поклон, все вышли во двор.
Рисса зарделась.
Когда встала Кристал, поднялся и я, хотя мне для этого пришлось опереться о стол и грубую трость.
– Тебе не…
– Не могу же я вечно валяться в постели.
Я обнял ее.
– А мне не хочется, чтобы ты на всю жизнь остался хромым лишь потому, что стремишься кому-то что-то доказать. Дома нет никакой нужды изображать из себя героя, – ворчливо заявила она. Но меня все-таки поцеловала.
Стоя в дверях, я проводил ее взглядом. Она отбыла в Кифриен, чтобы заниматься учениями, снабжением, комплектованием, планированием, укреплением дисциплины, политикой, – всем тем, чем военачальнику приходится заниматься куда чаще, чем совершать походы и командовать на поле боя.
Я, прихрамывая, добрался до кресла и сел. Рисса принялась убирать со стола.
– Мастер Леррис, мне надо будет испечь побольше хлеба. Тебе какой по душе?
– Я неравнодушен к черному.
– Ага, точь-в-точь как командующая Кристал.
– Да при чем тут…
– Ты слишком серьезен для столь молодого человека.
Я улыбнулся.
– Ну а сейчас подкрепись, я приберегла в буфетной немножко хлеба и сыра.
– Спасибо, матушка Рисса. Что бы я без тебя делал?
Она добродушно хмыкнула.
Умяв еще один довольно толстый ломоть хлеба с сыром, я рассеянно провел пальцем по украшавшей стол витиеватой резьбе. Вообще-то дерево чуждо хаосу по самой своей природе, но сейчас эти хитрые завитушки заставили меня вспомнить о том сложном переплетении нитей хаоса и гармонии, которое мне довелось ощутить в недрах под серным источником. Вправду ли хаос и гармония сплетаются так тесно?
Осторожно потянувшись чувствами к левой руке, пусть остававшейся в лубке, но заживавшей быстрее, чем нога, я ощутил нечто своеобразное. Часть руки состояла из крохотных вкраплений хаоса, как будто заключенных в плотные капсулы гармонии.
– Рисса?
– Да, мастер Леррис.
– Подойди, пожалуйста, сюда.
Подняв брови, Рисса подошла к столу.
– Положи свою руку рядом с моей.
– И все?
– Все.
Сравнив наши руки, я убедился, что по структуре они различны. Часть моей плоти больше напоминала увиденное мною при попытке прощупать чувствами Джастина.
– У тебя все? А то мне еще хлеб печь…
– Э… да, спасибо.
– Ох уж эти маги.
Покачав стриженой головой, Рисса ушла, а я задумался о том, могу ли сознательным усилием преобразовать структуру плоти вокруг срастающейся кости по тому же образцу. Пришлось поднапрячься, но попытка увенчалась успехом. Правда, изменение затронуло лишь крохотный участок и обернулось для меня резью в глазах и дрожью в пальцах. И такой потерей сил, что я уронил голову на стол.
– Мастер Леррис! Мастер Леррис!
– Все в порядке. Я просто устал.
– Ну-ка, живо в постель. Как так можно, чудом выжил – и тут же колдовать? Сначала окрепнуть надо, – решительно заявила Рисса, подойдя ко мне. – Сейчас здесь нет Наилучших, и тебе нет нужды подкреплять их дух, показывая, что они имеют на своей стороне самого отчаянного и неутомимого мага в мире. Обопрись на меня, и я помогу тебе добраться до кровати.
Я послушался и не пожалел: вновь растянуться на постели было очень приятно. Мной завладела легкая полудрема.
XL
К северо-западу от Ренклаара, Фритаун (Кандар)
Неподалеку от вершины Берфир останавливает основные силы и направляется в голову авангардного отряда. Пальцы его, словно ненароком, касаются рукояти висящего за плечами длинного, в полторы руки, меча. Бросив взгляд вниз, герцог замечает на склоне трех упавших лошадей, одна из них еще бьется. Рядом всадник: он лежит ничком и не шевелится.
По большаку и траве по обе стороны дороги разливается лужа глубиной всего в несколько пальцев, но не меньше двадцати локтей в поперечнике.
Еще одна всадница с копьем пытается свернуть с дороги, но, сделав несколько шагов, конь артачится, ржет и вскидывается на дыбы. Всаднице удается удержаться в седле. Лошадь пятится, продолжая держать одну переднюю ногу на весу. Женщина спрыгивает с седла, наклоняется и, удерживая поводья, осматривает копыто. И тут на нее и ее товарищей невесть откуда обрушивается град стрел. Несколько кавалеристов падают, остальные разворачиваются и скачут вверх по склону, надеясь уйти из-под обстрела.
Несколько стрел попадают в охромевшую лошадь, одна сражает спешившуюся всадницу.
Проследив, откуда летят стрелы, Берфир засекает-таки лучников. Выпустив из кустов очередную тучу стрел, они перебегают вверх и скрываются за гребнем противоположного холма.
Берфир легко выхватывает тяжеленный меч и скачет навстречу отступившим копьеносцам.
– Что тут у вас? – спрашивает он младшего офицера.
– Ежи… они разбросали сотни ежей!
– Ежи на дороге? И вы их не заметили?
Командир авангарда указывает на разлившуюся воду. Берфир оглядывается по сторонам, и его цепкий взгляд отмечает на дальнем краю болотистого луга насыпь. Не иначе как перегородившую ручей или речушку плотину.
Еще один всадник, подъехав, показывает герцогу несколько ржавых, растопыривших шипы ежей.
– Ржавые? Железо так быстро не ржавеет. – Берфир задумывается, потом кивает, – Понятно, они сначала дали им заржаветь, потом разбросали.
– Я тоже так думаю, господин.
– Ну, Коларис, ты мне за все заплатишь, – говорит герцог, глядя на северо-восток и грозя невидимому врагу воздетым клинком. – Мы не хотели этой войны, но ты заплатишь за все!
Кавалеристы раздаются в стороны, остерегаясь огромного меча. Берфир, опомнившись, убирает клинок.
– Расчистить путь от ежей и продолжить движение!
Герцог направляет коня вниз по склону и медленно едет вдоль кромки грязной воды. Всадники следуют за ним. Двое бойцов осматривают запруду, находят заслонку, и скоро дорога очищается от воды, открывая взору сотни разбросанных по грязным камням, бурых от ржавчины, ощетинившихся шипами штуковин, именуемых «ежами» или «чесноком».
Берфир презрительно кривится. Ежи собирают в обозную повозку, и скоро герцогское войско снова приходит в движение. Солдаты поднимаются на противоположный склон, откуда начинается долгий путь к Фритауну.
