XLI
По крайней мере Каси (или, от ее имени, Тамра) догадалась прислать за мной крытый экипаж. Не забыла Тамра и об обещанном ранее окованном железом посохе, так что мне было на что опереться и не пришлось мокнуть под холодным зимним дождем. Кифриенцы постоянно сетуют на свои дожди, но в сравнении с ливнями на Отшельничьем или грозами, настигавшими меня в иных областях Кандара, здешние кажутся вполне терпимыми.
Поверх серого одеяния я накинул коричневый плащ. Вместе с посохом мне едва удалось разместиться в тесной карете, тем паче что нога в лубке не сгибалась и усесться пришлось бочком.
Ни страж, ни возница не вымолвили ни слова, кроме обычного приветствия, но я на них не обиделся. В отличие от меня, устроившегося в экипаже, им предстояло всю дорогу мокнуть и мерзнуть.
Экипаж тронулся, и нога, несмотря на рессоры, тут же отозвалась болью. Хотелось бы знать, когда я смогу наконец сесть верхом на бедолагу Гэрлока. Как выяснилось, мой пони тоже получил ожоги, но когда я вчера днем наведался к нему, он выглядел совсем неплохо и явно шел на поправку.
Карета остановилась у парадного входа в резиденцию самодержицы, где я увидел Джиллу. Ее плечо так и оставалось в лубках.
– Привет, Мастер Гармонии.
– Извини, – пробормотал я, взглянув на незажившее плечо.
– Да ладно, какие извинения, – отозвалась она, когда мы уже вошли в холл и страж в зеленом затворил за нами дверь. – Мне, можно сказать, повезло. Я осталась жива, получу годовое жалование, а рука, как сказал Джастин, будет действовать. Только тяжести поднимать не смогу. Кому досталось, так это тебе. Когда тебя вынесли из долины, ты выглядел хуже мертвеца.
– И чувствовал себя ничуть не лучше, – ответил я, не сдержав ухмылки.
– Ага, а уж обжарен был почище большинства отбивных, какие мне доводилось есть. – Она помолчала. – Посол задерживается, но командующая сказала, что до прибытия всех прочих ты можешь посидеть в уголке палаты аудиенций.
– Ладно, – промолвил я и, опираясь на посох, заковылял в указанном направлении.
Со времени моего прибытия в Кандар это был уже третий посох. Нормальному человеку посох служит всю жизнь, мне же за не столь уж долгий срок понадобился третий.
– Где тут можно повесить плащ?
– В зале есть альков, там в стену вбиты крюки.
– Ты движешься ненамного быстрее меня. Славная мы с тобой пара, хоть куда.
– Ты ее любишь, верно?
Вопрос застал меня врасплох.
– Кого?
– Командующую. Ты любишь ее. Я слышала: ты лежал на повозке и бредил. Бормотал, что должен остановить белого мага и не позволить ударить по ее отряду ракетами. А она, она тоже тебя любит. Весь путь назад ехала рядом с твоей повозкой. Все приказы отдавала с седла, а от тебя не отходила ни на шаг.
Я снял плащ и шагнул к алькову.
– Давай мне, повешу.
Возражать я не стал.
– Вот почему, – продолжила Джилла по возвращении, – все готовы отдать за нее жизнь.
– Отдать жизнь? Потому что она любит меня? – услышанное показалось мне полной бессмыслицей.
Джилла покачала головой.
– Потому что вы так сильно любите друг друга и при этом, каждый по-своему, сражаетесь, не щадя себя. Вы можете потерять друг друга, то есть больше, чем любой из нас. И при этом и ты, и она родом издалека, но рискуете жизнью, защищая нашу землю. Как можно не следовать за такими вождями?
Мне оставалось лишь покачать головой. Местами это звучало вполне разумно, но в чем-то отдавало безумием. Хотя бы потому, что если кто-то сходит с ума от любви, этот кто-то явно не годится в вожди. Я, правда, никаким вождем и не был, но вот Кристал являлась прирожденным лидером. Как, впрочем, и Тамра.
– Я никакой не вождь.
– Еще какой вождь, просто сам того не осознаешь. Кто возглавил наступление?
Я промолчал. По моему разумению, этот поступок характеризовал меня не как вождя, а как безумца.
Джилла распахнула двойные двери, и я, войдя внутрь, постарался хромать не так сильно. В помещении, вероятно потому, что на улице из-за дождя было сумрачно и в тянувшиеся вдоль стены стрельчатые окна проникало недостаточно света, горели масляные лампы. В палате, насчитывавшей от входа до балдахина за троном самодержицы не менее шестидесяти локтей, никого, кроме нас, не было.
Стены зала были обшиты деревом, пол выложен плитами полированного зеленого мрамора, поверх которых от входа тянулась и взбегала по четырем ступеням помоста того же цвета ковровая дорожка. Сверху помост, высота которого не превышала двух локтей, устилал такой же зеленый ковер, а на нем красовался трон. Сработанный из окрашенного в зеленый цвет легкого дерева, белого дуба или молодой вишни, трон отличался богатством отделки, хотя не был особо массивным и величественным. На сиденье лежала зеленая подушка, рядом с вычурной резьбой казавшаяся очень скромной.
Усевшись на стоявший за одной из колонн стул, я вытянул больную ногу и спросил:
– Сколько еще ждать? Скоро начнется церемония?
– Кто их знает.
Джилла поморщилась и пожала плечами.
Заслышав, что открываются двери, я обернулся и увидел облаченных в серое Джастина и Тамру. Уголки рта Джастина были опущены, а глаза пасмурны.
– Как ты? – спросил он меня, подойдя поближе. – Не вставай, сиди.
– Это точно, мне лучше посидеть.
– Тебе вообще не следовало сюда приезжать, – сказал он, одарив свою ученицу сердитым взглядом.
– Леррис куда крепче, чем ты думаешь, – с улыбкой отозвалась Тамра.
Он хмыкнул и присмотрелся ко мне.
– Нам надо будет серьезно поговорить. Но позже, когда ты выздоровеешь.
Двери в нашем конце палаты распахнулись, впустив полный взвод Наилучших из отряда Елены. Худощавый субофицер расставил по полувзводу с каждой стороны от помоста, дал команду «вольно», кивнул Джастину и Тамре, но ко мне обратился особо.
– Привет тебе, Мастер Гармонии.
– Привет и тебе.
Я встал. Джастин нахмурился, но благодаря посоху мне удалось подняться без особых усилий.
– Меня зовут Нусерт, господин. Я хотел сказать, что мы все перед тобой в долгу.
В долгу передо мной? Я попытался не проглотить язык.
– Спасибо на добром слове, Нусерт, но ты и твои боевые товарищи сделали все возможное. А я вам просто помог.
– Ты очень любезен, господин. – Он поклонился. – Я должен идти.
Он пересек палату и занял место на фланге своего строя, ближе всего к двери.
Мелодично зазвенел колокольчик, и двери снова распахнулись, впустив в палату несколько дюжин придворных и высших чиновников. Некоторые – Лисса, сестра и наследница самодержицы, Зибер, министр общественных работ, казначей Муррис – были мне знакомы. Многих других я видел впервые.
