— Hol`s der Teufel! — которое тут же сменяется мощным, — Кого тут черти принесли!?
— Не ори, alte Knacker, — говорю вполголоса, — двери открой, а то я от своих баб сбежал, чтобы с тобой за рюмочкой посидеть.
Сказать, что Вертер удивлён, это значит ничего не сказать, я прямо вижу как он тянется мощной пятернёй к затылку, озадаченно хмурясь, потом резко бросает руку вниз, и не найдя в почёсываемых местах ответа, наконец-то начинает греметь засовом. Калитка начинает приоткрываться и наконец я вижу его встревоженное лицо:
— Was ist los?
— Да ничего особенного, — неискренне улыбаюсь я. — Вот решил тебе на пробу новую рецептурку принесть, — и соблазняющее показываю не маленькую баклажку, в которой что-то булькает.
— Подожди, собак приберу, — говорит он.
Со двора слышны негромкие уговаривания, поскуливания, лай и вот дверь распахивается настежь. Вертер смеряет меня подозрительным взглядом:
— Ну тащи своё Gesoeff, попробуем, что ты туда намешал, — он поворачивается ко мне спиной и направляется к беседке в глубине двора, достаточно большой, основательной, похожей на небольшое, но солидное и хорошо защищённое укрепление.
Я прохожу мимо давящихся от вожделения собак и сажусь на каменную скамью, куда вертер бросает соломенные циновки, чтобы не застудиться. Натаскав из дома заукуски, а у гнома это всегда практически мясо, Вертер уселся напротив меня м шумно вздохеув сказал:
— Nun gut. Рассказывай.
Я попытался недоумённо сощурить газа, но гнома не проведешь.
— Ты рожи то мне не корчи! Чтобы ты припёрся поздно вечером да ко мне домой, а не в контору… — он махнул рукой и ещё раз повторил, — давай, рассказывай.
Ну я ему всё и рассказал, вернее не совсем всё. Я рассказал только, что из-за чудовищной ошибки меня ищет инквизиция, ну и так далее. Гном сидел задумчиво хмыкая, угукая и кивая.
— Я уж думал дождаться инквизиции и сдаться им нафиг, — я опускаю взгляд на столешницу и старательно черенком вилки прочерчиваю непонятные фигуры, почему то более важные для меня сейчас, чем наш разговор.
— Du hast ja einen Knall! — взвивается гном под потолок. — Даже думать не смей!
Следующие минут десять или три стакана настойки были посвящену перебору всяких разных возможностей, вплоть до фантастических:
— А твой знакомец, который так всё хорошо устроил тогда… — Вертер мнётся, — …ну когда нам надо было, — и выжидающе смотрит на меня.
Блин! Не взрослый половозрелый гном, к тому же старше меня на шестьдесят лет, а благородная институтка, впервые голого мужика увидевшая.
Я на секунду задумываюсь, вроде бы известный выход, но тогда у нас за спиной, как я потом понял, была негласная поддержка на достаточно высоком уровне. Сейчас же придётся действовать на свой страх и риск, причём под пристальным оком Свана. Нет, не реально.
— Если кому то надо было начистить Fresse, то я бы и не сомневался. Но тут совсем другое дело.
Мы оба молчим, гном, видимо и сам понимает, что сморозил глупость. Этих умрут, пришлют других — инквизиция со следа не слезает никогда. Нам тогда повезло, что нашёлся спрыгнувший с катушек оборотень, которого к тому же поймали на месте преступления.
Потом моя настойка кончается и мы переходим на вертеровский самопляс.
— Ich gehe pinkeln, — говорит изрядно накачавшийся гном и чуть пошатываясь исчезает за дверью летней беседки.
Слышно облегчённый вздох и мощное журчание струи. На меня же алкоголь не действует вообще: ни башка не туманится, ни в сортир не хочется.
Возвращается посвежевший Вертер долго смотрит на меня пытаясь сфокусировать взгляд и это у него даже получается, правда очень не надолго. Наконец гном что то решает для себя и убеждённо говорит:
— Хватит die Hose voll haben! Дело надо делать, а себя жалеть можно до бесконечности. Сван прав, тебе надо валить из города, причем туда, куда инквизиции хода нет.
— Куда? — грустно усмехаюсь я. — Чтобы скрыться от инквизиции — нужно либо умереть, но тут они и из могилы поднять могут, либо свалить за хребет к тёмным, в орочьи степи…
Тут же я застываю на полуслове, а гном одобрительно кивает головой.
— Ну что, Fatzke, — довольно таки обидно обращается он ко мне, — вот видишь, ты сам всё сказал.
— Was soll die Kacke! Как я туда попаду вообще?! — взрываюсь я. Ты думай, чё ты тут мне предлагаешь?!!
Я разоряюсь на эту тему довольно долго, то повышая голос до крика, то понижая до шёпота, пока Вертеру это не надоедает:
— Du gehst mir ganz schoen auf den Sack своими бреднями! Я тебе дело предлагаю, а ты ухо к рылу не прикинув, пену на меня гонишь.
— Geil! И как я попаду к этим долбанным тёмным? — успокоившись спрашиваю я.
— Das geht dich einen Schmaren an!
Видимо вид у меня донельзя обиженный, поскольку радостный Вертер, в кои веки сумевший блеснуть своим умом, смотрит на меня, как на детёныша гоблина и наконец снисходительно произносит:
— Бьонки.
Я захлопываю пасть. Неуверенная улыбка начинает проявляться на моём лице, пожалуй, из этой безумной идеи может кое-что получиться.
Идея оказалась более чем стоящей. Всё-таки я достал билет на галеру бьонков, помог почтенный Аллонсио (тот самый тип, с которым мы пили чай, во время поиска злодея, ограбившего караван), правда это потребовало почти всех моих свободных денег, но я не переживал — главное, это побыстрее смотаться отсюда.
Дело в том, что я никогда не обращал внимание на бьонков, они не входили в сферу моих интересов. Мы существовали параллельно, не пересекаясь ни в чём. Бьонки — свободные торговцы, проплывающие по светлым землям строго по определённым маршрутам и посещающие несколько точек. Причём только в людских землях, дальше их не пускают. Нередко они берут пассажиров, перемещающихся по своим землям, но никто не слышал о запретах, таможнях, погранцах, препятствующих попыткам покинуть светлые или тёмные земли. Просто эта мысль не придёт большинству народа. Погранслужба конечно есть, но она находится у причальных штанг, так же как и таможня, но все эти службы относятся к тому городу, возле которого и построена башня. Сунуться честному негоцианту туда невозможно, поскольку пасутся там такие акулы, что таких карасей как я они бы сглатывали в качестве закуски. Именно поэтому я и подзабыл про этих чудиков.
Бьонков, во время войны называли отрыжкой Тёмного властелина, а они оказались свободными людьми, занимающимися своим бизнесом. Но поняли это тогда, когда они начали снабжать и тёмных и светлых. Часто так бывало, что один и тот же корабль привозил товары, разгружался в светлой гавани и следовал дальше, через линию фронта к своим противникам. Арестовать же корабль не было никакой возможности, поскольку шли торговцы в военное время в сопровождение боевых кораблей бьонков, каждый из которых мог доставить кучу неприятностей. Да и сами торговцы отнюдь не выглядели белыми и беззащитными овечками.
