Двери Зала богов захлопнулись за ними.
– Возможно, придет время, когда мы пожалеем, что не убили его сегодня, – пробормотала мать Ярви.
– Время каждого приходит, – сказал Утил, опускаясь на Черный Стул, качая меч в руках. Он как-то удобно сидел на этом стуле, сгорбившись и свободно, что у Ярви никогда не получалось. – И у нас есть другие заботы. – Глаза короля уставились на Ярви, такие же яркие, какими они были в тот день, когда они встретились на «Южном Ветре». – Племянник. Бывший принц, бывший король, а теперь…
– Ничто, – сказал Ярви, поднимая подбородок.
Утил едва заметно и грустно улыбнулся. Проблеск человека, с которым Ярви тащился через льды, с которым делил последнюю корку, вместе с которым смотрел в лицо смерти. Лишь проблеск, а затем лицо короля снова стало острым, как меч, и твердым, как топор.
– Ты заключил соглашение с Гром-гил-Гормом, – сказал он, и по залу раздались сердитые бормотания. Как всегда говорила Мать Гандринг, мудрый король всегда найдет, кого обвинить. – Ты позвал нашего злейшего врага, чтобы сеять огонь и убийства по всему Гетланду. – Вряд ли Ярви мог это отрицать, даже если бы отрицания могли быть услышаны в нарастающей ярости Зала Богов. – Хорошие люди умерли. Какую цену требует за это закон, Мать Гандринг?
Министр посмотрела на короля, потом на своего старого ученика, и Ярви почувствовал, как рука матери крепко сжимает его руку, поскольку они оба знали ответ.
– Смерть, мой король, – прохрипела Мать Гандринг, и, казалось, она упадет на свой посох. – Или изгнание, по меньшей мере.
– Смерть! – проскрипел женский голос откуда-то из темноты, и резкое эхо постепенно превратилось в тишину, каменную, как в гробнице.
Ярви прежде встречал Смерть. Много раз она открывала перед ним Последнюю Дверь, и он до сих пор отбрасывал тень. И хотя ему было далеко не уютно в ее холодном присутствии, но, как это бывает со многими вещами, он привык, практикуясь. По крайней мере, в этот раз, хотя его сердце гулко билось, и во рту было кисло, он встретил ее стоя, и его голос чисто звенел.
– Я совершил ошибку! – крикнул Ярви. – Я много их совершил. Я знаю. Но я поклялся! Я поклялся перед богами. Клятвой солнца и клятвой луны. И я не видел иного способа ее исполнить. Отомстить за убийство моего отца и брата. Согнать предателя Одема с Черного Стула. И хотя я сожалею о пролитой крови, но благодаря благосклонности богов… – Ярви посмотрел на них, а затем униженно опустился на пол, раскинув руки в повиновении. – Законный король вернулся.
Утил хмуро посмотрел на свою руку, пальцы которой лежали на металле Черного Стула. Небольшое напоминание, что он должен Ярви, не могло сильно навредить. Снова пошло сердитое бормотание, усилилось, и нарастало, пока Утил не поднял руку, требуя тишины.
– Правда, что тебя на этот путь поставил Одем, – сказал он. – Его вина больше твоей, и ты уже принес ему кару. У тебя есть причины, по которым ты это сделал, и я думаю, что здесь было довольно смертей. Твоя не послужит правосудию.
Ярви, не поднимая головы, сглотнул от облегчения. Несмотря на трудности последних месяцев, ему нравилось быть живым. Ему это нравилось больше, чем когда-либо.
– Но должна быть расплата. – Казалось, в глазах Утила была печаль. – Мне жаль, правда, жаль. Но твоим приговором должно быть изгнание, поскольку тот, кто однажды сидел на Черном Стуле, всегда будет искать способы потребовать его обратно.
– Мне он не казался таким уж удобным. – Ярви поднялся на ступеньку на помост. Он знал, что должен сделать. Он знал это с тех пор, как умер Одем, и Ярви увидел над ним лицо Отца Мира. В изгнании была даже некая привлекательность. Не владеть ничем. Быть кем угодно. Но он достаточно скитался. Это был его дом, и он никуда не уйдет.
– Я никогда не желал Черный Стул. Никогда не ожидал его. – Ярви поднял левую руку и потряс ей так, чтобы палец покачался вперед-назад. – Никто не видел во мне короля, и прежде всего я сам. – В тишине он встал на колени. – Я предлагаю другое решение.
Утил прищурился, и Ярви помолился Отцу Миру, чтобы его дядя искал способ помиловать его.
– Тогда говори.
– Позвольте мне сделать то, что лучше для Гетланда. Позвольте мне навсегда отказаться от прав на ваш стул. Позвольте мне пройти испытание министра, что я и собирался сделать до смерти отца. Позвольте отказаться от всех титулов и владений, и пусть моей семьей будет Министерство. Мое место здесь, в Зале Богов. Не на Черном Стуле, но рядом с ним. Проявите свое величие через милосердие, мой король, и позвольте мне искупить свои ошибки верной службой вам и земле.
Утил, хмурясь, медленно откинулся назад, и тишина тянулась. Наконец король наклонился к своему министру.
– Что вы на это думаете, Мать Гандринг?
– Решение, от которого улыбнется Отец Мир, – проговорила она. – Я всегда верила, что из Ярви получится отличный министр. Я все еще в это верю. Он доказал, что он весьма хитроумный человек.
– В это я тоже верю. – Но Утил все еще медлил и размышлял, потирая острую челюсть.
Тогда мать отпустила руку Ярви и бросилась к Черному Стулу. Шлейф ее красного платья растекся по ступеням, когда она встала на колени у ног Утила.
– Великий король милосерден, – проговорила она. – Прошу, мой король. Позвольте моему единственному сыну остаться.
Утил пошевелился, открыл рот, но слов не прозвучало. Возможно, он и был бесстрашным перед Гром-гил-Гормом, но перед матерью Ярви трепетал.
– Когда-то мы были нареченными, – сказала она. Сейчас один глубокий вздох прозвучал бы в Зале Богов, как гром, но все затаили дыхание. – Вас считали мертвым… но боги вернули вас на законное место… – Она мягко положила свою руку на его руку, покрытую шрамами, которая лежала на ручке Черного Стула, и Утил посмотрел ей в лицо. – Больше всего я желаю, чтобы тот обет был исполнен.
Мать Гандринг придвинулась ближе и громко сказала:
– Верховный Король неоднократно предлагал Лаитлин брачный союз, он воспримет это весьма враждебно…
Утил не смотрел на нее. Его голос был грубым.
– Наши обеты старше предложения Верховного Короля на двадцать лет.
– Но только сегодня Праматерь Вексен прислала очередного орла…
– Праматерь Вексен сидит на Черном Стуле или я? – Утил, наконец, повернул свои яркие глаза к министру.
– Вы. – Мать Гандринг опустила свои глаза в пол. Мудрый министр убеждает, льстит, доказывает, советует, и мудрый министр повинуется.
– Тогда отправьте птицу обратно Праматери Вексен с приглашением на нашу свадьбу. – Утил повернул руку и взял руку матери Ярви своей загрубелой ладонью, принявшей форму плашки, которой он драил палубу. – Ты будешь носить ключ от моей сокровищницы, Лаитлин, и будешь решать вопросы, в которых, как ты уже доказала, ты весьма способна.
