Торговец глянул на Ральфа, который угрюмо и твердо стоял, заткнув большие пальцы за портупею с серебряной пряжкой.
– Анкран?
– Позволь мне освежить твою память, как вонь твоего заведения освежила мою. Ты продал человека по имени Анкран, а потом вымогал у него деньги за то, что содержал его жену и ребенка.
Йоверфелл прочистил горло.
– Я не нарушал закона…
– И я не нарушу, когда потребую с тебя долги.
Лицо торговца обесцветилось.
– Я вам ничего не должен…
Ярви хихикнул.
– Мне? Нет. Но моя мать, Лаитлин, вскоре снова станет Золотой Королевой Гетланда и держателем ключа от сокровищницы… Как я понимаю, ты ей немного задолжал?
Кадык на шее торговца дернулся, когда он сглотнул.
– Я самый преданный слуга моей королевы…
– Ее раб, как я бы тебя назвал. Если ты продашь все, чем владеешь, это и близко не покроет то, что ты ей должен.
– Ладно, ее раб, почему бы и нет? – Йоверфелл горько фыркнул. – Раз уж вы заинтересовались моими делами, то это из-за процентов по ее займу я выжимал из Анкрана все, что возможно. Я не хотел этого делать…
– Но ты отбросил свои желания, – сказал Ярви. – Как благородно.
– Что вам нужно?
– Давай начнем с женщины и ее ребенка.
– Очень хорошо. – Опустив глаза к земле, торговец зашаркал в тень. Ярви посмотрел на Ральфа, старый воин приподнял брови, и рабы наблюдали за ними в молчании. Ярви показалось, что один улыбается.
Он не знал, чего ждал. Выдающуюся красоту, ошеломляющую грацию или что-то, что поразит его прямо в сердце. Но семья Анкрана выглядела обыденно. Как и все люди, для тех, кто их не знает. Мать была невысокой и хрупкой и вызывающе держала подбородок. У сына были рыжеватые волосы, как у отца, и он не поднимал глаз.
Йоверфелл подтолкнул их вперед, а потом нервно подергал одну руку другой.
– Здоровые и холеные, как и было обещано. Они ваши, в подарок, конечно, с моими наилучшими пожеланиями.
– Пожелания можешь оставить себе, – сказал Ярви. – Теперь ты здесь соберешься и перенесешь свое предприятие в Вульсгард.
– Вульсгард?
– Да. Там много работорговцев, и ты будешь совсем как дома.
– Но почему?
– Так ты сможешь следить за делами Гром-гил-Горма. Говорят, что дом врага надо знать лучше, чем свой.
Ральф одобрительно поворчал, немного выпятил грудь и пошевелил пальцами за портупеей.
– Будет так, – сказал Ярви, – или тебя продадут в твоей же лавке. – Какую цену за тебя дадут, как думаешь?
Йоверфелл прочистил горло.
– Я отдам распоряжения.
– Быстро, – сказал Ярви, вышел из этого вонючего места, встал на воздухе и закрыл глаза.
– Значит, вы… наш новый хозяин?
Жена Анкрана стояла возле него, засунув палец в ошейник.
– Нет. Меня зовут Ярви, это Ральф.
– Мы были друзьями твоего мужа, – сказал Ральф, взъерошив волосы мальчику, что тому было не слишком приятно.
– Где? – спросила она. – Где Анкран?
Ярви сглотнул, раздумывая, как выдать новости, подыскивая верные слова…
– Мертв, – просто сказал Ральф.
– Мне жаль, – добавил Ярви. – Он умер, спасая мою жизнь, что даже мне кажется невыгодной сделкой. Но вы свободны.
– Свободны? – пробормотала она.
– Да.
– Я не хочу быть свободной, я хочу быть в безопасности.
Ярви удивленно посмотрел на нее, а потом почувствовал, что его рот скривился в грустной улыбке.
– Думаю, мне пригодится служанка, если ты хочешь работать.
– Я всегда ей была, – сказала она.
Ярви остановился у лавки кузнеца и бросил монету на настил с инструментами корабельщика. Одну из первых монет нового образца – круглую и совершенную, с отчеканенным на одной стороне хмурым лицом его матери.
– Сними их ошейники, – сказал он.
Семья Анкрана не поблагодарила за освобождение, но звон молотка по зубилу был достаточной благодарностью для Ярви. Ральф наблюдал, поставив одну ногу на низкую стену и скрестив руки на колене.
– Я не знаток добродетели.
– А кто знаток?
– Но по мне это хорошее дело.
– Никому не говори, это разрушит мою репутацию. – Ярви заметил, что на него через площадь таращится старуха. Он улыбнулся в ответ, помахал рукой и смотрел, как она, бормоча, поспешно удирает прочь. – Похоже, я для этого города стал злодеем.
– Если жизнь меня чему и научила, так это тому, что никаких злодеев нет. Лишь люди, которые делают все, на что способны.
– То, на что был способен я, оказалось пагубным.
– Могло быть намного хуже. – Ральф скрутил язык и плюнул. – А ты молод. Попробуй еще раз. Может, получится лучше.
Ярви сощурился и посмотрел на старого воина.
– Когда ты стал мудрым?
– Я всегда был необычайно проницательным, но ты был ослеплен своим умом.
– Обычная беда королей. К счастью, я достаточно молод, чтобы научиться и смирению.
– Хорошо, что хоть кто-то из нас молод.
– А чем ты собираешься заняться в свои сумеречные годы? – спросил Ярви.
– Так получилось, что великий король Утил предложил мне место в своей охране.
– О, зловоние почестей! И ты согласился?
– Я сказал «нет».
– Правда?
– Почести – награда для дураков, а у меня есть ощущение, что Утил из тех господ, вокруг которых слуги всегда умирают.
– Все мудрее и мудрее, – сказал Ярви.
– До недавнего времени я думал, что моя жизнь кончена, но теперь, когда она снова началась, мне не очень-то хочется оборвать ее побыстрее. – Ярви посмотрел на него и увидел, что Ральф смотрит в ответ. – Подумал, может тебе понадобится напарник по веслу?
– Мне?
– Чего не смогут добиться вместе однорукий министр и бандит, чьи лучшие годы прошли лет пятнадцать назад?
С последним ударом ошейник раскрылся, и сын Анкрана встал, моргая и потирая шею. А его мать обняла его и поцеловала в волосы.
– Я не одинок, – пробормотал Ярви.
Ральф положил руку ему на плечо и крепко сжал.
– Пока я жив, это точно, напарник.
Это было великое событие.
Множество влиятельных фамилий из дальних провинций Гетланда вероятно разозлились, что новости о возвращении короля Утила едва дошли до них, когда он уже женился, и что им не выпало шанса внести значительный вклад в событие, которое будет жить в памяти так долго.
Несомненно, всемогущий Верховный Король на своем высоком стуле в Скекенхаусе, не говоря уж о всезнающей Праматери Вексен подле него, были далеко не рады новостям, на что настойчиво указывала Мать Гандринг.
Но мать Ярви отмахнулась от всех возражений и сказала: «Их гнев для меня – прах». Она снова была Золотой Королевой. Стоило ей лишь сказать, и это тут же исполнялось.
