— Это жрецы Уварры, — прошептал Хирел. — Прошлой ночью они были на постоялом дворе вместе с нами. И следили за нами так же, как делают это сейчас.
— Мы вызываем интерес, — сказал Сареван, — и мы находимся на прямой дороге к Кундри'джу. Возможно, они тоже направляются туда.
Хирел заставил его пить вино мелкими глотками, изображая из себя юного лорда, который забавляется со своим любимым рабом.
— Жрецы Уварры носят такую тонзуру только в том случае, если служат в главном храме Кундри'дж-Асана. И они не скитаются, как вы, если только в этом нет большой необходимости.
— Они слишком заметны, чтобы быть шпионами. — Может быть, им, как и нам, известна простая истина: легче спрятать то, что лежит на виду. — Но почему… — Они маги.
Зубы Саревана сжались. О, конечно, это чересчур явное совпадение. Но откуда мальчишка знает об этом? Ведь он не обладает силой.
Сареван украдкой бросил взгляд на незнакомцев. Одеяние одного из них было светлым, скорее всего серым. Другой был в темной, по-видимому, фиолетовой одежде. Цвета гильдии. Маги светлый и темный.
— Колдуны, — прошептал Зха'дан, положив голову на колено Хирела.
Сареван сверкнул на него глазами. Да, Зха'дан может это знать. Колдунья зхил'ари была его бабушкой. Он стал ее учеником и наследником, он был почти рожден в магии, как сам Сареван, хоть и не столь свободно владел ею. Маги диких племен не имеют полной силы до тех пор, пока не станут достойными ее.
Это был хороший обычай, и Саревану следовало бы придерживаться его. Он встретился глазами со Зха'даном, голова которого по-прежнему покоилась на коленях Хирела.
— Ты поставил заслоны? — спросил он на языке зхил'ари почти шепотом. Глаза Зха'дана блестели.
— Мне это едва ли нужно. А ты защищен. Кто закрыт, тот становится невидимым для силы. Я бы дорого заплатил за то, чтобы узнать, как это делается.
— Плата за заклинание высока; оно накладывается на каждого во время посвящения. И содержится в амулете. — У Саревана не было настроения просвещать невежд, пусть даже и ради благой цели. — А львенок?
— В безопасности, — сказал Зха'дан. — Правда, с моей небольшой помощью. Теперь он следит за своими мыслями. Ему известно, как оградить свой разум. — Он не маг. — Да, но у него есть защита.
Сареван нахмурился. Когда он еще обладал силой, у Хирела не было никакой защиты. Его разум был открытым и беззащитным, как и разум любого другого человека, с барьерами, ограждающими воспоминания, приносящие боль; но маг при желании с легкостью проникал сквозь эти преграды.
Хоть это и озадачивало Зха'дана, все-таки не слишком нарушало его покой. Он потерся щекой о ногу Хирела, словно кот, и улыбнулся своему нахмурившемуся «хозяину».
— Мы говорим о том, что ты очень красивый, — сказал он на наречии торговцев. Хирел вспыхнул, но ему пришлось подавить вспышку гнева. Халид наконец выиграл бой с владельцем постоялого двора, которому пришлось признать важность удовольствий молодого лорда. Он развлекал всю компанию своей болтовней до тех пор, пока наконец его не прогнали. К тому времени Хирел забыл о наглости Зха'дана или просто решил не обращать на нее внимания. За ними следили.
«Это было заметно не всегда. Дороги были забиты толпами людей, путешественников и торговцев. Но Сареван запоминал лица, к тому же если одного желтокожего пухлого асанианца и можно было спутать с другим, то тонзура Уварры и цвета гильдии магов исключали возможность ошибки. Он не каждый день замечал их и не каждую ночь встречался с ними на постоялом дворе или почтовой станции. И все-таки он видел их достаточно часто. Возможно, у них были союзники, люди менее заметные, но удивительно цепкие. Одни и те же лица или лица, очень похожие, мелькали все чаще и чаще.
— Они не так уж сильны, — сказал Зха'дан, имея в виду магов. — А кому нужна сила? — спросил Сареван. — Им только и надо знать, где в последний раз видели двух черных рабов. Зха'дан посмотрел на свои руки, сжимающие поводья. — Уж лучше черные, чем желтые, как желчь, — сказал он. Сареван подавил смех.
— О, конечно! Но отсюда до самых Лунных Озер не найдется ни одного человека, похожего на нас. Наш вид бросается в глаза.
3хил'ари бросил взгляд на окружавших их олениай, на принца, сидящего верхом на голубоглазом жеребце, на оживленный поток людей. — Может, применить иллюзию? — предложил он.
— Слишком поздно. Стоит им почувствовать твою силу, как они заманят нас в ловушку.
Несколько повозок сцепились между собой и перегородили путь. Саревану с трудом удалось остановить своего конягу с рыжей мордой позади Брегалана. Жеребец по-прежнему не желал уставать: он не хромал и даже не казался утомленным. Быть может, он научился пить солнечный свет. Бешеный умел это, так почему бы и сыну его дочери не делать то же самое?
Сареван напрягся в седле и сжал зубы. Вот уже два или три дня его голову сдавливали болезненные спазмы. Они случались нечасто, через разные промежутки времени. Сначала он думал, что причина боли в солнечном свете, но сегодня было пасмурно, тяжелые тучи затянули небо, обещая дождь.
Ему казалось, что кто-то острым кинжалом прокалывает его мозг за глазными яблоками. Он задохнулся от боли.
— Хирел, — сказал кто-то, добродушно подтрунивая. — Хирел, подумай о прошлой ночи, о Зха'дане и о той женщине, страсти которой хватило бы сразу на двух любовников. Этот кто-то оказался им самим, Сареваном. Он сходил с ума. Хирел стал багровым, что вызвало у Зха'дана усмешку, но его глаза, устремленные на Саревана, были спокойны и задумчивы.
Боль медленно отступила. Сареван чуть не потерял сознание от облегчения. И от того, что он понял.
Теперь ему предстоит страдать не только в те моменты, когда он будет пытаться выбраться из глубин собственного разума, но и когда кто-то будет пытаться проникнуть в него.
Так сказали старые мастера. Для него, который при помощи магии совершил убийство, не будет искупления. Даже если он и не желал этого. Даже если это было сделано из лучших побуждений. Даже…
— Нужна более сильная защита, — произнес Зха'дан на своем наречии. — Сны-стражники. Я поставлю их. Я заманю наших преследователей в ловушку с помощью ложных снов. — Это касается даже нашего молодого хозяина? Зха'дан рассмеялся.
— Да, даже этого маленького жеребца, хотя он и сам прекрасно управляется. Может быть, когда он умрет, он вернется обратно одним из нас.
Детеныш льва ужаснулся бы, услышав о подобной перспективе. Сареван глотнул вина из фляги, притороченной к его седлу, прогоняя горький привкус боли. Они поравнялись со сцепившимися повозками. Халид, ехавший впереди всех, дал сигнал двигаться быстрее.
