— На похоронах человека, а для эльфа это — похороны разума, — приподнявшись на локте, уточнил Вилль. Похмелье обошло стороной обладателя дара, но привкус во рту был таким, словно волк накануне налакался из лужи. — И вообще я компотик люблю…
— Солнышко любит компотик! — остывая, передразнила Алесса. — Ну-ка выметайся из моей постели, презренный алкаш, и марш умываться, а я пока проветрю! Не хватало ещё, чтобы мой папенька своего аватара тут в таком виде застукал — то-то «обрадуется»!
Парень моментально выпутался из одеяла и зашлёпал в ванную. Действительно, если такое вдруг случится, останется только умолять Повелителя заменить виселицу ссылкой на лесоповал Сумеречья или в рудники Альвия, а потом искать смерти в гуще боя и уповать на то, что хоть отчасти искупишь кровью преступления совести. Клятвопреступнику прощения нет, и второй шанс ему не даётся — так распорядилась Пресветлая.
— Вилль! — окликнула Алесса. Скрестив руки на груди, она покачивалась с пятки на носок, и сейчас казалась старше. — А если с императором что-нибудь плохое случится… скажем, когда ты будешь охранять меня? Власть перейдёт к Церкви, я захочу вернуться в Северинг, но ты так и будешь шарахаться от, кхм, «Повелительницы»?
Вилль благодарно кивнул: для такого сложного вопроса важна точная формулировка, ведь если аватар не смог защитить Повелителя, находясь рядом, дорога ему одна…
— Единственный наследник престола — ты, Алесса. В твоих жилах течёт кровь Эскабиан, это подтвердят маги и придётся принять Церкви.
— Ты же сам говорил, что неверрийский трон принадлежит людям, — с непонятной усмешкой возразила девушка.
— Но выглядишь ты как человек, а об истинной сущности маги умолчат. Для них юная науми-императрица выгодней, чем власть фанатиков Триединого. Уверен, в Ковене что-нибудь придумают.
— Ах, во-от как… Но Империей никогда не правили женщины.
— Сейчас не время выбирать между кольчугой и корсетом, главное, чтобы правитель был достойным. А ты — дочь Грифона.
— Но лучше б была сыном, верно? — Алесса прищурилась. — Значит, если у императора родится мальчик, то ему достанется и неверрийский престол, и мой аватар?
Этот вопрос был порядком сложнее предыдущего, Вилль даже немного растерялся. Так уж получалось, что в семьях силль-миеллонских Королей первенцами всегда были мальчики, и иные варианты наследования в Своде Правил не предусматривались. Тем не менее, гвардеец твёрдо ответил:
— Аватар является… — он сглотнул, — собственностью старшего члена королевской семьи по линии отца. Алесса, я навсегда останусь твоим аватаром. Твоей тенью.
— На кой ляд мне вторая тень? У тебя, Винтерфелл, в голове не тараканы даже, а натуральный термитник. Все мозги в дырочку!
— Ты права. Всё так запуталось…
Испустив тяжкий вздох, девушка подошла, погладила по щеке своего аватара, заправила ему за ухо непослушную чёлку. Как раньше, когда можно было в шутку куснуть Тай-Линн за палец, а потом повалить на кровать и зарыть в одеяло, наслаждаясь высокохудожественной руганью.
— Просто запомни, солнышко, что я не собираюсь ни с кем тебя делить. С императором в том числе.
Вилль криво улыбнулся. Даже если Алесса, будучи единственной Повелительницей, прикажет аватару ночевать в своей постели (что уже идёт вразрез с этикетом телохранителя), никогда остроухий гвардеец не станет ровней правительнице. Такое в Скадаре возможно, но не здесь.
Девушка помрачнела, и Вилль понял, что раскрылся: в последнее время он запирал эмоции от Тай-Линн, чтобы лишний раз её не травмировать, а тут забылся.
— Ревенгар Стайн просил передать тебе кое-что, — глухо выговорила Алесса.
— Стайн?! Где вы с ним встретились?
Поведение архимага настораживало.
— Я не стану вмешиваться, если не увижу прямой угрозы студиозусам, — по окончании рассказа честно поклялся аватар.
— Ох, не нравится мне это «если»…
Виллю же не нравилась откровенная провокация со стороны архимага. Человек, осведомлённый об аватарах, не мог не знать, что крылатый волк воспримет предупреждение как попытку защитить слабака. Благодарность за знакомого, надо же… Значит, Вистас Кукушонок тесно общается с покровителем, более того, доверяет ему. Вот только в чём парнишка каялся?!
— Алесса, если тебе вдруг понадобится пойти куда-нибудь, позови меня, ладно? Одна не ходи, — нешуточно волнуясь за подругу, в свою очередь, попросил гвардеец.
— Ах-ха…
* * *
Минувшей ночью Неверрийская империя едва не осталась без монарха, когда Его Величество Аристан I умирал со смеху в своей спальне. Он спокойно пил чай, ожидая Симеона для ежевечерней игры в дурня, как вдруг за окном пронёсся снаряд и тяжело бухнулся, оставив в сугробе воронку. Поковырявшись в снегу, «ядро» разложилось на четыре лапы, крылья и хвост. Поставив чашку на подоконник, император любовался своим зверем — мощным, внушительным, хоть и безбожно пьяным, судя по тому, что вышеупомянутые конечности явно не дружили с головой и действовали каждая самостоятельно. Волк, меж тем, оставил попытки подчинить лапы и взлетел. Водило его здорово, задняя половина туловища болталась ниже передней, крылья мелькали часто — в общем, аватар напоминал сонного комара, по весне решившего пробудить любимую муху, а, чтобы та не жужжала, прихватил цветов. Неувядаемых. Вилль головы не поднимал и императора не заметил, зато Аристан отлично видел сверху, как в ответ на стук окно дочкиной спальни открылось, оттуда вылезла рука, показала кулак, погрозила пальцем, затем щёлкнула волка по носу и за ухо втянула внутрь.
Император ничуть не сомневался в порядочности своего аватара, но на всякий случай Ярини ничего говорить не стал. Конечно, гвардейца следовало наказать, но! Во-первых, Его Величество был уверен, что подобное больше никогда не повторится; во-вторых, знал, по какому трагическому поводу случилось попоище; в-третьих, по молодости принц и сам иной раз выглядел не лучше после «дипломатических переговоров» с вождями орочьих Кланов. Наконец, в четвёртых, мнительный аватар может решить, что попал в опалу, и наделать глупостей, а с дочкой потом хлопот не оберёшься. Ох, уж эти детки! С одной стороны, проблем с ними — Бескрайний Океан, но, с другой — Аристан давно уже не чувствовал себя настолько живым. В общем, по выражению Владимира, он «спустил дело на тормозах», а на следующий день пришёл в Терракотовую Залу.
Алесса наведывалась сюда, когда грустила, и на неё находил творческий ступор. Не оттого, что роспись над огромным камином, облицованным красным мрамором её вдохновляла, скорее, наоборот: восприятие работало от противного, подсказывая, как не нужно писать картины. Императору Аристарху эпический сюжет нравился; маленький принц побаивался двенадцатируких монстров, топчущих и пожирающих крохотные фигурки воинов в золотых доспехах; будучи подростком, Аристан плевался в них глиной из трубочки, отчего страшилища покрывались бородавками; став правителем, решил заменить битву чем-то более приятным взору. Вот и случай подвернулся.
