Я почувствовал, как жаркая краска заливает мое лицо.
- Зачем? - уязвлен но ответил я, - Ты и без него можешь убить меня. Дункан рассмеялся:
- Вот уж никогда не думал, что ты станешь бояться меня…
- Я, строго говоря, и не боюсь, - возразил я, - ты никогда не убьешь меня, ты ведь сам говорил о том, что я - одно из важнейших звеньев вашего Пророчества. Но я подозреваю, что знаю причины, приведшие тебя сюда.
- Кэриллон, - торжественно объявил он, - этой ночью я сделаю тебя королем.
Я почувствовал, как волосы зашевелились у меня на голове:
- Ты собираешься сделать королем меня? Или - другого?
Ошибиться в смысле моих слов было невозможно. Он и не ошибся - в этом я был уверен.
- Идем со мной, и ты узнаешь.
Я натянул штаны, рубаху - первое, что сумел отыскать в темноте, - и сапоги до колен, потом я пошел за Дунканом. Каю он приказал остаться.
Чэйсули вел меня по моему дворцу. Он шел уверено - так, как может идти только человек, хорошо знающий это место. Но я знал, что Дункан нечасто появлялся в Хомейне-Мухаар. Хэйл по крайней мере один раз приводил его сюда но тогда он был еще ребенком и вряд ли смог бы запомнить дорогу в этом лабиринте залов и коридоров. И все же Дункан шел по дворцу так, словно родился и вырос здесь.
Как я и думал, он привел меня в Тронный Зал. Здесь воин взял второй факел, укрепленный на стене, зажег его от того, который уже держал в руках и протянул оба мне:
- Там, куда мы идем, - пояснил он, - темно. Но воздуха там достаточно.
Я почувствовал пробежавший по спине холодок, но воздержался от вопросов, и только в молчаливом изумлении смотрел, как он опускается на колени возле очага.
Дункан начал разгребать незажженные дрова. Пепел взметнулся и осыпал его волосы, словно он внезапно постарел - старик с лицом без единой морщинки, чьи волосы из черных стали седыми, а на руках по-прежнему поблескивало золото. Я закашлялся, вдохнув пепел, и чихнул. Но Дункан уже покончил с дровами и взялся за железное кольцо на дне жаровни - кольцо, которого я никогда прежде не видел.
Я нахмурился: какие еще тайны Хомейны-Мухаар могут быть известны Дункану?
Но мне пришлось заставить себя быть терпеливым, смотреть и ждать.
Дункан даже прищурился от напряжения, ему потребовалась вся его сила и обе руки для того, чтобы поднять кольцо.
Как оказалось, оно было прикреплено к железной плите, прикрывавшей какой-то ход. Чэйсули медленно поднял плиту, потом откинул ее, взметнув облачко пепла, и устало поморщился.
Я подался вперед и заглянул в дыру. Ступени. Лестница. Нахмурился:
- Куда…
- Иди и узнаешь, - Дункан забрал свой факел и начал спускаться вниз. Шаг за шагом, он медленно исчезал в провале. Я последовал за ним, чувствуя себя неуютно.
Воздуха здесь было достаточно, как он и обещал, правда, воздух этот был застоявшимся и влажным - но он все-таки был. Оба факела продолжали гореть, гаснуть они и не собирались, и я понял, что мы в безопасности и не задохнемся.
Так я и спускался вслед за Дунканом, размышляя о том, откуда он знает о существовании подобного места.
Лестница была узкой, ступени - невысокими, мне приходилось нагибать голову, чтобы не удариться. Дункану тоже - он был почти равен со мной ростом, но для Финна, как мне подумалось, высота была бы в самый раз. Внезапно с тем же неуютным чувством, я пожелал, чтобы Финн оказался здесь со мной… Но нет - я послал его к моей сестре, а сам остался в руках его брата.
- Здесь, - Дункан спустился еще на две ступени, на нижнюю площадку лестницы. Он коснулся пальцами стены, и я увидел высеченные в камне древние руны, позеленевшие от сырости и времени. Смуглые пальцы Финна, сейчас серые от пепла, оставляли следы на стене, повторяли очертания рун, а он что-то приглушенно бормотал и под конец кивнул:
- Здесь.
- Что ты… - я не завершил фразу: незачем было. Дункан нажал на один из камней, потом надавил на стену плечом. Один из каменных блоков повернулся на оси, открыв вход.
Еще одна лестница? - нет. Комната. Или склеп. Я поморщился: похоже на катакомбы.
Дункан сунул внутрь факел и огляделся, потом обернулся и кивнул мне, предлагая войти первым.
Я смотрел на него с явным недоверием, растущим с каждой минутой.
- Выбирай, - сказал Дункан. - Войти сюда принцем, чтобы выйти Мухааром… или уйти сейчас - и всегда чувствовать себя ущербным.
- Я не чувствую себя ущербным! - сказал я, моя тревога все росла. - Разве я - не то звено, о котором ты говорил?
- Звено нужно сперва отковать, и закалить металл, - он смотрел мимо меня на лестницу, ведущую вверх. - Путь к отступлению - позади тебя. Но я не думаю, что ты им воспользуешься. Мой рухолли не стал бы служить трусу или глупцу.
Я оскалил зубы в угрюмой усмешке:
- Если ты думаешь, что эти слова повлияют на мое решение, то ошибаешься. Я готов признать за собой и то, и другое, если это поможет мне выжить. И, если ты не убьешь меня - чего, по твоим словам, ты делать не собираешься - я выйду отсюда Мухааром, даже если и не войду в эту комнату.
Я стиснул зубы. пытаясь подавить невольную дрожь, факел плясал в моей руке:
- Ты, видишь ли, не Финн, и ничто не заставляет меня слепо верить тебе мы никогда не были с тобой друзьями.
- Верно, - согласился он. - Но только потому, что между нами стояла женщина - а даже Аликс здесь нет места. Это - твое дело.
- Ты оставил Кая наверху, - сейчас для меня это подтверждало его вину.
- Только лишь потому, что здесь, в этом месте, достаточно лиир и без него.
Он был бы лишним.
Я уставился на него, только что рот не разинув. Лишний лиир? И я слышу это от Дункана? Боги… но если он готов расстаться с половиной своей души ради всего этого, я бесспорно должен доверять ему!
Я вздохнул. Попытался сглотнуть комок, застрявший в горле, и, держа факел перед собой, вошел.
Лишний. Да, Кай был бы лишним здесь, это верно. Потому, что здесь собрались все лиир мира, и еще один был попросту не нужен.
Это был не склеп - скорее, своего рода памятник или, может быть, храм. Во всяком случае, что-то связанное с Чэйсули, лиир и их богами. Потому что стены были из лиир - лиир на лиир - вырезанных из бледного кремового мрамора.
Отблески пламени пробегали по стенам, заставляя прожилки в мраморе вспыхивать золотом. Из гладкого полированного камня проступали очертания орла с распахнутыми крыльями, разинутым клювом и выпущенными когтями, медведя, сутулившего могучую спину, стоящего на задних лапах и вытянувшего переднюю, словно для удара, стремительной длиннохвостой лисицы, повернувшей голову и смотрящей через плечо, кабана со сверкающими острыми клыками и недобрыми маленькими глазками…
