– А что, раз вампир, то сразу вор? Не воровал я, только посмотреть… – растерянно произнес он, отступая вглубь святилища. Всё еще сжимая амулет в руке.
– Держи вора! – разнеслось по подземелью, и, увидев, что на помощь орущему начинают сбегаться другие подземные эльфы, Рован поежился, как от холода… и растворился, исчезая.
– Я найду тебя! Всё равно найду! Сдохнешь в страшных муках! – грозился ему вслед высокородный дроу, попутно отдавая распоряжения о поисках. Но Ровану не суждено было услышать все эти угрозы. Он уже был далеко.
– Вот и нужна мне эта побрякушка? Таскаться с ней теперь, – поспешно удаляясь от земель дроу, вампир сокрушался о судьбе, которая опять подкинула ему тележку неприятностей: ведь не было у него даже мысли о том, чтобы украсть амулет. Три сотни лет оно ему не надо, и столько же не надо будет. С магическими цацками чуждых рас он предпочитал не сталкиваться по одной-единственной причине – недолюбливал магию как таковую. С горем пополам смирился со способностями, что давала вампирская кровь, – но по старой привычке хватался за оружие, когда дело доходило до драки… и лишь потом вспоминал, кем он сейчас является.
* * *
Всё еще не совсем привыкнув быть вампиром, Рован чуждался клана и его законов, водил редкие знакомства с некоторыми дамами, но сторонился явного сближения с «сородичами по крови». Попав на Перекресток много лет назад, он давно успел осмотреться и прикинуть, что к чему. И если для других иномирян выжить здесь представлялось сложным, то кровопийцам было много легче.
Будучи приспособленцем и сибаритом, вместо мрачных особняков своего клана Рован предпочел найти приют среди людей. И не простых, а желательно – власть имущих. Нынешним пристанищем любителя легкой жизни стало, в кои веки, не поместье очередной молодой вдовы, а замок князя людей – блистательный синеглазый вампир без труда очаровал юношу и коротал дни в его опочивальне. Околдованный молодой правитель счел Рована едва ли не божеством, снизошедшим до пусть титулованного, но всё же смертного. Мошенник лишь усиливал такое впечатление и роскошествовал, ни в чем себе не отказывая, но осторожно – не устраивая кровавой бойни ради утоления жажды. «Питаться» он предпочитал в чужих землях. Благо скорость, дарованная перевоплощением, позволяла за ночь побывать на Нейтральной или у оборотней, не привлекая внимания жителей клана, в котором обосновался.
– Послушай, князь, вот что бы ты сделал, если бы к тебе попала магическая побрякушка неизвестного назначения, и от нее наверняка тянется след, по которому тебя могут найти те, кому назначение этой побрякушки известно? – Рован вальяжно разлегся на постели, не удосужившись снять сапоги. В одной руке он вертел злосчастный амулет, другой накручивал на палец прядь собственных светлых волос. Не нужен был вампиру совет князя, но поговорить хотелось, вот он и нашел тему. Может, заодно и в мыслях прояснится.
– Выбросил бы куда подальше? – робко предположил юный правитель, присаживаясь на край кровати. Престол ему достался по случайности. Прежнего самодержца отравили, но оставшиеся ему верными подданные нашли виновников и казнили, а корону вручили племяннику убитого князя, как самому ближайшему из родственников по мужской линии. Небывалая справедливость престолонаследия для клана людей. Монарха из юноши не получилось, но это вовсе не огорчало советников, в чьих руках сосредоточилась абсолютная власть. Неуверенный в себе князь не смел им слова молвить поперек, пока… однажды ночью в его покоях не появился «бог».
– Выбросить? Нет, слишком просто. К тому же, мало ли зачем сгодиться может. Правильнее будет спрятать до поры до времени, пока не утихнут страсти. Но где? – Рован оставил в покое свою прядь и переключился на поглаживание волос князя, от чего тот вздрогнул и затрепетал. Вампир давно понял, что томный утонченный юноша предпочитает любовь мужскую женской. Для самого Рована плотские утехи остались там же, где человеческое тело и желания, – в далеком прошлом. Однако то, что ритуал кровопийства приносит людям определенное удовольствие, он знал давно. Естественно, если жертва отдает кровь добровольно. Он не горел жаждой убийства и потому решил, что стать таким иллюзорным подобием любовника «еде» вполне приемлемо. И безопасно.
– Где? Хм, разве что в Темном лесу, на Нейтральной. Там точно не найдет никто, – рассеянно проронил князь, млея под пальцами «бога», ласкающими его волосы, изредка поглаживая по плечам. А Рован призадумался. Много ходило слухов об этом лесе. Поговаривали, что как-то вампиры выслали отряд разведать, не удастся ли присоединить к своим владениям казавшиеся бесхозными обширные земли. Никто из разведчиков не вернулся. Об этом он узнал от одной из знакомых вампиресс. И всё же идея спрятать там амулет прочно засела в его мыслях: ведь если не лезть на рожон, а быстренько прошвырнуться по окраине леса, вполне можно устроить там схрон и уцелеть.
* * *
В доме до сих пор царил учиненный землетрясением хаос: полки сорвались со стен, от посуды и большей части мебели остались обломки. Возиться тут, понял Аш, придется долго: магией не справиться, да и сил на нее еще не было. Однако до наведения порядка руки так и не дошли: не успел он приняться за разгребание мусора, как ощутил, что в лес прокрался незваный гость. И это беспокоило волков, а их тревога не могла укрыться от хозяина леса. «Гость» был вампиром, о чем поторопились сообщить ему серые братья.
– Не до драк мне сегодня, но прогнать стоит. Слышь, Ранко, нам с тобой скука не грозит, – оскалился эльф в хищной ухмылке, сбросив облачение и обливаясь водой из бочки, стоявшей в небольшой нише и служившей именно для омовений. Вода стекала по желобку и уходила в подпол, в трубу, ведущую наружу. Это устройство друид давно подсмотрел у изобретательных людей.
– Я вообще проникаюсь мыслью, что тебе никогда не бывает скучно, хоть ты и жалуешься постоянно на одиночество, – пробормотала себе под нос ученица.
Всё еще слабому после лабиринта телу от холодной воды стало немного легче. Обернув бедра полотенцем, Аш откопал среди завалившего пол хлама серебряную флягу, сделал пару глотков и уселся на чудом уцелевший стул, кривясь от горечи.
– Не знаешь, почему самые полезные снадобья всегда самые горькие? – спросил он, роясь в развалившемся сундуке с одеждой. Выбрал самые чистые рубаху и штаны, сверху накинул просторный темно-зеленый балахон. Надевать что-то, более подходящее для стычки с кровососами, не хотелось: телу нужна была передышка и от одежды тоже.
