— Мало радости в сражении, где черная магия и чужая наука бьются, подобно великанам в темном небе, а храбрые воины напоминают жалких муравьев, гибнущих незамеченными под их поступью, — угрюмо согласилась Терес.
Последние дни она и Дрибек часто виделись, находя утешение в общении друг с другом. Между обоими росло невысказанное восхищение — столь разные по характеру, оба ценили то, что любят, больше почестей и славы.
Теперь Терес считала себя правителем Бреймена, и около сотни беглецов, объединившихся под ее знаменем, не оспаривали ее главенства, хотя очевидно было, что ее наследство являло собой лишь груду развалин. Если она переживет это сражение и Гелиотроп будет уничтожен… тогда она захочет увидеть Бреймен. Но вначале она обязана попытаться отомстить за его падение.
— Наш шанс на победу зависит от действий Кейна, — повторил старую мысль Дрибек. — Здесь магия Гервейн защитит нас от молний Кейна — по крайней мере солдаты готовы рискнуть и поверить в это. Но если нам придется осадить Арелларти, то не знаю, сможет ли она нам помочь.
Он устало обвел взглядом лесной лагерь с его земляными и деревянными укреплениями, рядами палаток и группами солдат. Под темнеющими деревьями затеплились костры походных кухонь.
— Сомневаюсь, что у Кейна есть надежная разведка. Его жабы не могут внедриться к людям, и мне претит мысль, что хоть один человек падет столь низко, чтобы шпионить для него. Надеюсь, что кроме боевых достоинств наше построение внушит ему ложное представление о нашей истинной силе. Уверенный в собственном преимуществе, он вполне может напасть первым, избегая риска длительной осады, несущей огромный ущерб отстроенному с такими усилиями городу.
— Думаешь, Кейн нападет сегодня ночью? — осведомился Кремпра, подойдя к ним вместе с Асбралном — свирепым постаревшим орлом в доспехах, видевших последнюю битву с десяток лет назад.
— Это вполне закономерно — если он вообще нападет, — заключил Дрибек. — Чем дольше он промедлит, тем сильнее мы укрепимся. Вдобавок он — ночное существо, и темнота выгодна риллити, предпочитающим действовать украдкой. Ведь Кейн недаром решил напасть на Бреймен перед рассветом.
— По ночам Оммем теряет свою силу, — добавила Терес. — Кейн не новичок в оккультном мире; вероятно, он предвидел, что мой город обратится с мольбой о помощи к сияющему богу Воллендана. Заметьте также, сегодня безлунная ночь, а в такие ночи Гелиотроп, по словам Кейна, достигает пика своего могущества. Чем поможет вам сегодня ваша лунная богиня Шенан?
— Гервейн предупредила нас, что эта ночь неблагоприятна, но она все же считает, что ее магия поможет нам. — Дрибек оглянулся на палатку жрицы.
Терес проследила его взгляд. С поразительной ловкостью дочери Шенан пустили в ход изъятые из доверху груженных фургонов многочисленные предметы культа. Дрибек приказал немедленно исполнять любую их просьбу, поэтому для них был расчищен от деревьев небольшой холм. Солдаты принялись устанавливать их палатки, выгружая необходимое в окружении женских фигур, наряженных весьма пестро: тут было все, от простых туник послушниц до изящных хламид разного ранга жриц. На вершине холма воины с трудом поднимали странный металлический диск туда, где ему надлежало быть — на плиту низкого каменного алтаря. Алтарь из безупречного темного камня был привезен из тайников Храма, подземелья которого предоставили заодно и прочие, чуждые свету дня, предметы.
Терес нахмурилась при виде нескольких бледнокожих девушек в ошейниках и пристегнутых к ним «поводком» наручниках — жрицы торопливо вели их за собой в палатку. Девушки шли покорно, но их глаза выдавали страх.
— Чем же мы после этого лучше Кейна?! — воскликнула она и презрительно сплюнула. — Сомневаюсь, что наша победа оправдает такую цену!
Лицо Дрибека не дрогнуло, но глаза были печальными.
— Повторяю, в этом сражении мало радости. Нам необходимо мощное оружие, чтобы не пасть жертвой еще большего зла…
Сумерки сгустились, перешли в ночь. Кругом были расставлены кордоны. Лагерь тоже не спал; взволнованные солдаты, шепчась друг с другом точили свои мечи. Демон битвы тревожил ночь, навевая бриз своими кожистыми крыльями. Растущее напряжение не оставляло в покое ни единого человека.
— Он идет! — прошептала Гервейн, сосредоточенно уставясь вдаль, и никто не усомнился в ее проницательности.
— Его влечет запах твоего чародейства, — вполголоса пробормотала Терес, ощущая легкий озноб при виде развернувшегося перед ними зловещего зрелища.
Вспыхнули и запылали факелы, затрепетали на холодном ветру шелковые хламиды жриц. За пределами освещенного факелами круга порывы ветра трепали брезент палаток, отзывавшихся сердитым хлопаньем. Терес вздрогнула, предчувствуя грядущее сражение, ей мешал ее теплый, но сковывающий движение плащ. Дрибек тихо поговорил с Айноном, и тот отправился к болоту, по краям которого надлежало разжечь костры.
На алтаре беспомощно корчилась привязанная к плите нагая девушка. Ей было не больше шестнадцати — невинный хрупкий цветок, взращенный в тайных помещениях Храма, чтобы быть сорванным, когда «садовники» сочтут его распустившимся. Страх уже оставил ее, она казалась завороженной заклинаниями, которые произносила нараспев жрица. Терес пыталась утешить себя мыслью, что эта девушка не успела узнать жизнь, но так и не смогла побороть отвращение. Девушка не издала ни единого вопля.
Заклинания на незнакомом Терес наречии звучали все пронзительней. Тонкие пальцы Гервейн бросали в пылающую жаровню таинственные порошки, струился горьковато-сладкий дым, кружившийся туманом над изгибающимися в танце жрицами. Девушка лежала тихо, ее можно было принять за спящую — если бы не судорожно вздымающаяся грудь. Гервейн бросила в огонь последнюю щепотку и с резким воплем опустила кулак, зависший над сердцем девушки. Терес готова была поклясться, что рука жрицы пуста, но глаза жертвы расширились, губы скривились в беззвучном крике, а тело напряглось — в тот же миг жаровня вспыхнула дождем искр и погасла.
Неожиданно ярко засиял металлический диск, зеленоватый луч устремился с его поверхности на жертву, на секунду окутав ее силуэт, отчего показалось, будто девушка плывет в призрачном свете. Затем луч покинул жертву, вернувшись в круг блестящего металла, вспыхнувшего бледно-золотистым светом смерти. «Как он похож на луну», — подумалось охваченной страхом Терес.
На алтаре распростерлось безжизненное тело девушки.
На красивом лице Гервейн играла холодная улыбка торжества, хотя и сама она казалась потрясенной собственными чарами.
