— Отвлекись, мать твою, — повторил Вийм уже не так злобно. — Чего за нахер?
Он направился обратно к городу, а Арбо засеменил следом. Химера проводил их улыбкой. Он надеялся, что никто не упустит такой шанс прожить свободный день в настоящем городе, пусть и покрытом сажей и каменной крошкой.
Братья даже не оборачивались, и вскоре вовсе скрылись из вида. Остался только Ладаим.
— Ты что-то задумал? Я этот взгляд знаю. Точно задумал! — беспокойство в его голосе было почти осязаемым. — Зачем нам разделяться? А вдруг кто-то потеряется? И ты уверен, что Бертольду не нужна наша помощь?
— Расслабься, Крысолов, — Химера хлопнул товарища по спине.
— Да как с вами расслабишься? Ты уверен, что этот его караванщик вообще жив? Столько лет прошло… Вот с Каллаевым хутором неудобно ведь получилось, чуть страже не попались.
— С нами богатства Кранца, так что не пропадём, — уверил Варион уже на ходу. — Если Бестель нам больше не помощник — он просто обратится к другому караванщику. Ну, а бравые братцы пусть побудут в одиночестве. Пропасть не пропадут, так хоть пар выпустят.
— А мы куда пойдём? — Крысолов не унимался.
— По разным местам, — Химера извлёк из сумки несколько серебряных монет. — Я займусь оружием и одеждой. Припасы и вода — с тебя. Если нам ещё до конца луны топтать крепость, придётся закупиться основательно. Только смотри — не проиграй деньжата.
— Каким образом я в новом городе попаду на игру с такими ставками? — нервно рассмеялся Ладаим. — Тут места знать надо, а ещё людей. Думаешь, так просто можно прийти и сказать: у меня тут гора серебра, давайте кидать кости? Нет уж.
Варион почесал подбородок. Крысолов явно соскучился по общению с другом, но ему пора было остаться в полном одиночестве. Зима заканчивалась, но закаты всё так же наступали слишком быстро.
— Увидимся, Ладаим. Площадь, на заходе солнца. Запомнил?
Химера не сомневался, что он всё запомнил. Как был уверен, что и Бертольдовы сыновья не затеряются в столь желанном Люведенне. Главное, чтобы каждый из спутников Лиса сполна насладился одиночеством без знакомых лиц. И сделал всё, что только задумает.
Сам Варион тоже времени не терял. Забот ему хватило на весь день, и выдохнул он, лишь когда посетил последнее из задуманных мест. Ориентироваться в маленьком городе оказалось не так сложно, да и опыт Баланоша помог. Теперь же, когда солнце уже клонилось к скрытому грязными постройками горизонту, Химера восседал у памятника местному вельможе с двумя мешками полезного добра.
Плащи, сапоги, перчатки и несколько штопанных кожанок. Нашлись даже травяные мази, которые так просил Калач и целый отрез плотной ткани для женщин на случай лунных дней. Да и сам он обзавёлся последним приличным мечом из лавки местного оружейника. Ковать оружие на заказ времени не было, но этот клинок показался ему достаточным для путешествия к Милараду. Как доберётся — сменит на что-нибудь поприличнее.
Под вечер Варион сумел даже насладиться Люведенном. Город оставался таким же грязным и неприветливым, но суета спадала с приближением заката. Местные торопились вернуться домой и соскрести известь с усталых тел, а заодно и подкрепиться. До праздного Лиса в тени посеревшего памятника дела никому не было, так что он оставался безмолвным наблюдателем с пересохшим листом дурмана во рту. Тенью, от которой никто ничего не ждал, ничего не требовал.
Вскоре и путники начали объявляться. Первым пришёл Арбо: даром, что до местного собора было не больше сотни саженей.
— Ну, что говорит Далёкая Звезда? — ехидно поинтересовался Химера.
— Если бы она говорила со мной, мы бы сейчас здесь не были, — бросил Арбо в ответ.
Разговор у них не склеился, но появление Бертольда разбавило неловкое молчание. Отец семейства оказался заметно поддат, но ясность рассудка не оставила его. Правда, и настроение старика оставалось таким же паршивым.
— Всё хорошо, — буркнул Бертольд вместо приветствия. — В последний день луны нас ждёт погонщик на разъезде Грачей, как встанет солнце.
Следующим на площадь заявился Вийм. Под вечер холодало, но его фигура источала жар, будто он только что устроил пробежку по всей городской стене. Лицо старшего сына раскраснелось, а по виску катился пот.
— Чем занят был? — спросил Арбо.
— А? — Вийм будто только что всплыл с дна глубокой реки. — Где?
— Он спрашивает, чем ты занимался весь день, — Химера подмигнул здоровяку. — Вид у тебя, как будто успел осчастливить девку-другую.
Вийм бросил короткий взгляд в сторону, где между почтовой башенкой и безликим домов втиснулось заведение, на вывеске которого красовался небрежный, но вполне узнаваемый, рисунок голой женщины. Старший сын Бертольда оказался тем ещё проказником и нашёл, куда спустить врученное богатство.
— Бордель, значит? — Варион теребил нижнюю губу. — Ну и ну.
— Да тихо ты! — взмолился Вийм. — Чего удумал?
— Всё хорошо, сынок, — Бертольд похлопал его по плечу. — Ты взрослый уже, так что меня уж не стесняйся.
Закат уже подходил к своему завершению, когда Крысолов соизволил явиться. С видом бывалого страдальца он волок два необъятных мешка на понурых плечах и что-то бубнил себе под нос. Химеру он встретил острым взглядом и едва различимой руганью.
— Долго тебя не было, — подметил Варион.
— Зараза, — Ладаим выдохнул, когда поставил мешки на землю. — Ты попробуй сам столько еды на горбу унести! Говорил же, что вместе надо было идти.
— Ты бы предупредил, что такие тяжести понадобятся, — обеспокоился Бертольд и протянул тивалийцу флягу.
— Точно-точно, — подметил Арбо. — Вийм бы всё перетаскал.
— Дурман-то нашёл? — Химере не терпелось вкусить листья посвежее.
— Конечно же, нет, — фыркнул Крысолов. — Думаешь, легко в чужом городе дурманщика откопать? Сам бы себе и искал, командир хренов.
— Ладно уж вам, — Вийм без особого труда закинул один из мешков тивалийца себе за спину. — Давайте топать, пока совсем не стемнело.
— Точно, — согласился Химера. — Обрадуем остальных, что скоро попрощаемся с крепостью.
Глава 21. Скоро мы о нём забудем
Каддар осознал, что начинает обживаться в Басселе, и эта мысль заставила его поёжиться на редкость тёплым зимним утром. Он шагал по замковой галерее и вдруг понял, что, уже не задумываясь, здоровается со знакомыми слугами и безошибочно выбирает тот путь, где ещё не успели намыть ступени до такой степени, что сапоги скользят, как по льду.
Разумеется, он и так изучал новые места с недоступной обычному простофиле скоростью. Стоило следопыту посетить здание, будь то обычное жилище где-то в городских кварталах Аррагды или роскошный особняк в Трисфолде, как детальный план помещения сам по себе выстраивался в его тренированном разуме. Но то было обычным наблюдением.
В Басселе же Каддар ощущал себя так, как в одном из трёх своих жилищ, разбросанных от Брекка до Соттора. Он чувствовал себя как дома. Мысли эти показались следопыту чужеродными, будто кто-то насадил их извне. С момента его прихода в замок не прошло и половины луны. В иных местах Каддар с Маришем задерживались несравнимо дольше.
Этим утром обществом следопыта возжелал насладиться сам Амаус — единственный член малого совета герцога, с которым Каддар ещё не имел счастья поговорить наедине. Посыльный дождался, пока гости проснутся, и передал им выведенное на жёлтом свитке предложение о встрече за завтраком.
К изумлению Каддара, такое же приглашение получил и третий командующий Гелланн. А ещё — колдун Гуррабад, так и оставшийся в замке под присмотром гвардейцев
Советник Амаус, отвечавший за внутреннее хозяйство герцогства Бассельского, не стал наряжаться по такому поводу. Он встретил гостей во главе стола в своей привычной чёрно-жёлтой накидке и взмахом худой руки пригласил занять места. По обе руки от себя он усадил Каддара и Гуррабада, а Гелланн, к своему ощутимому недовольству, сел у дальнего конца вместе с Маришем.
