– Осталось придумать, что мы будем делать в местах населенных, – покачал головой Олен, – в Безарионе.
Вчерашняя тревога никуда не ушла, лишь угнездилась поглубже. Время от времени напоминала о себе желанием повернуть куда-нибудь в сторону или мыслями о том, что впереди может ждать засада Чернокрылых. В такие моменты Олен брался за рукоять меча – это странным образом успокаивало.
– А что тебя беспокоит? – девушка покосилась на него с удивлением. – Приедем в город, найдем того типа, о котором говорил Бенеш, вот и все.
– Ага, а Харугот и его Чернокрылые будут просто глядеть на нас. Они хорошо знают, как я выгляжу, так что первый же разъезд закует меня в цепи.
– Ну… ты подумай сам, – смешался в разговор Бенеш. – Судя по тому, что ты рассказал, они не знают о мече. Еще… это… не могут догадываться, что путешествуешь не один… Хотя любой всадник на улицах Безариона выделяется, да… Что-то надо с этим сделать. Я…
– Верно-верно, – перебила ученика мага Саттия. – Но мы можем оставить лошадей, не доезжая до города.
– Где, клянусь Селитой? В лесу?
– Почему? Когда мы с роди… когда я ездила в Безарион, мы по пути гостили у дальнего родственника в городке Лиден. Это в десятке миль вверх по течению Дейна. Можно договориться с ним.
– А он не попытается тебя выпороть и отправить к родителям? – Олен вспомнил Гюнхен и эльфа, встретившего их у въезда в город.
Саттия помрачнела, на гладком лбу ее появились морщины, а руки сжались в кулаки.
– Надеюсь, что нет, корни и листья, – буркнула она. – Хотя это мое дело, и я его улажу.
– Ладно, с лошадьми решили, – сказал Олен. – Но что делать с моим лицом? Ведь его не оставишь вместе с лошадьми?
– Ты забыл про мазь, – хмыкнула Саттия. – Про ту, что делает кожу похожей на плохо зажившую рану.
– Мазь? – встрепенулся Бенеш. – Откуда такая у вас?
– Ведьма подарила, – Олен потер щеку, из памяти всплыли мерзкие ощущения, пережитые в Гедене, – потом посмотришь, если интересно. Честно говоря, мне эта идея не нравится, но лучшей все равно нет. Хотя… может быть, колдовство?
– Нет… не пойдет, – Бенеш помотал головой. – Я не уверен, что смогу… никогда не пробовал… да и заметно это может быть…
– Тогда не стоит и пытаться, – подвела итог Саттия. – Намажем тебя еще разок, а там уж как-нибудь.
Она замолчала, стал слышен равномерный стук бьющих в землю копыт.
К северу от громадной туши единственного материка Алиона лежит Белый океан. Зимой обширные пространства его покрываются льдом, и даже летом тут редко бывает тепло. Холод не осмеливается соваться только на небольшой архипелаг, острова которого образуют почти правильный круг.
Вечно грохочет здесь прибой, разбиваясь о возносящиеся к небу серые и алые скалы, и чернеют в них отверстия громадных пещер. Немногие из жителей Алиона видели их обитателей. Но те, кто видел, навеки сохранил в душе облик яростного, не скованного ничем могущества.
Облик крылатого, дышащего огнем ящера.
Драконы явились в этот мир давно, вместе с Древними, но в отличие от них, встали на сторону богов в Войне Творения. И с тех пор они считались верными слугами хозяев Великой Бездны и Небесного Чертога, их цепными псами и отважными воинами, более сильными, чем целые армии.
Но многие века боги не вмешивались в дела разумных и неразумных созданий Алиона. Шестьсот лет, с самого момента, вошедшего в хроники под названием Нисхождение, крылатые ящеры не покидали логовищ. Дремали во мраке, изредка открывая прозрачные, как хрусталь глаза с алыми зрачками.
Но сегодня они уловили пришедший от самой границы небес приказ, тихий, но невероятно могучий. Сильнее забились громадные сердца, гоняя кровь по исполинским мышцам. Из глубин пещер раздался скрежет когтей о камни. Чайки, успевшие угнездиться на берегах островов, в панике метнулись в стороны, когда первый из хозяев архипелага выбрался наружу.
Сейчас время подходило к полудню и десятки серебристых, золотистых, серых тел кружились в вышине, крылья размером с парус ломали воздух. Столбы белого пламени один за другим перекрещивали небосвод, гневный рев заставлял умолкать морские волны. Драконы знали, чувствовали, что содрогнулась сама опора мира, что скорлупа гигантского яйца, заключившего в себе Алион, пошла трещинами. Но они пока не могли уловить, для чего их пробудили от векового сна.
И они просто вспоминали, что такое свободный полет. Кувыркались над морем, грелись в лучах солнца, и огонь в их глотках клокотал столь же яростно, как и в первые дни в этом мире.
Крылатая мощь готовилась обрушиться на тех, кто осмелился посягнуть на основы Алиона.
Глубоко-глубоко, под корнями гор, ниже самых темных слоев Алиона лежит пространство, всеми народами, от нагхов до людей, именуемое Великой Бездной. Царит в ней мрак, непроницаемый для глаз смертных, и кроется в нем то, что нельзя описать словами ни одного из существующих языков.
Мудрые и отважные сираны, постигшие суть магии, много тысячелетий назад отыскали путь сюда. Но и они поспешили убраться обратно наверх, под свет солнца и луны, туда, где есть воздух, движение и жизнь.
Бездна мертва, и в то же время не пуста. В ней имеют опору силы боги, называемые обычно темными. А на самом дне Бездны, в ее «нижней» точке, где яйцеобразный вихрь Силы, заключающий в себе Алион, образует впадину, находится Черный Дворец. Меж смертных знают о нем немногие – высочайшие служители, отдавшие молитвам десятилетия, и сильнейшие маги, сумевшие проникнуть духовным взором даже сюда. Обычно рядом с Черным Дворцом властвует покой, настолько полный, что падение пылинки покажется тут горным обвалом.
Но сегодня плоть Бездны здесь тряслась, по ней распространялись волны. А главный зал дворца, похожий на исполинскую чашу из черного камня, озарялся сполохами пляшущего у стен багрового огня.
В один момент пламя вспыхнуло особенно ярко, и вырвало из тьмы коренастую, сутулую фигуру. Полыхнули белые щели глаз на гладкой, лишенной рта, носа и волос голове. Поднялась длинная гибкая рука, и качнулся в ней, не породив ни единого звука, колокол из черного металла.
Рядом с лишенным лица сгустилась тьма, образовав силуэт мускулистого, голого по пояс мужчины с волчьей головой. Он зарычал, метнулся меж снежно-белых зубов алый язык.
– Ты прибыл, брат… – голос пришедшего первым звучал странно, шел будто сразу со всех сторон.
– Да… – через рычание пробились слова, в могучей руке вспыхнул факел, посыпались искры. Тьма чуть отступила, вверху, под потолком из нее проглянуло нечто, похожее на очертания громадного бородатого лица. – Где остальные?
