— Да, но ты же не брал ничего у бедных, — уперлась девушка. — А богатых грабить — это иногда, только на пользу обществу.
— Знаешь, на пользу обществу я никогда и никого не грабил. Пусть твое любимое общество само о себе заботится. Я пополнял только свой карман. И бедных я не грабил руководствуясь не морально-этическими нормами, а прозой жизни. Гораздо выгоднее обчистить какого-нибудь магната, чем деревенского жителя, — завелся Дерри. — А сейчас, так получилось что, то что мне надо, есть именно в этой деревне, и я возьму все, что сочту нужным. С твоим мнением в данном вопросе, я считаться не намерен, потому что ты сама не понимаешь, чего от меня требуешь. Я не буду ставить под угрозу наши жизни и успех всей операции в целом, только потому, что ты считаешь, что я поступаю нечестно. Все ясно?
Из глаз Анет от обиды брызнули слезы, и она отвернулась, бросив вслед уходящему Дерри слова:
— Ты подлец, сволочь и негодяй!
Девушка уселась лицом к костру и разревелась, с грустью отмечая про себя, что слезы входят у нее в привычку, а что делать, если это единственный доступный способ снять напряжение. — Напиться бы! — с тоской подумала она, вообще-то, равнодушная к спиртному. — Это все Дерри, сволочь. Довел меня до состояния мандража, своими привычками. Ну не выходит из него принц на белом коне. И коня потеряли, и принц фальшивый оказался. Да, что я к нему привязалась? Что, мужиков, можно подумать, вокруг мало бегает? Бери любого. — Отругала себя Анет и, отправляясь собирать цветочки, мрачным голосом добавила. — Вот в черный цвет покрашусь, так вообще, отбоя от кавалеров не будет.
Цветы росли на небольшой полянке недалеко от костра, и Анет с несчастным видом поперлась их собирать. Настроение было не просто дурное, а прямо отвратительное. Даже прекрасная природа Арм-Дамаша сегодня не радовала глаз. Солнце казалось чересчур жарким, воздух сухим и пыльным, а растительность слишком уж яркой и неприятной для глаз. Анет беспокоили две вещи: во-первых, предстоящая смена имиджа, а во-вторых, ссора с Дерри. Даже, скорее всего, так: во-первых, ссора с Дерри, а во-вторых, смена имиджа. — Конечно, Дерри поступает не совсем честно, — думала она, беспощадно обдирая красные головки цветов, — но есть ли у Лайтнинга выбор? Он же пошл за одеждой не для себя, и не для своего удовольствия собрался взять ее так, а не за деньги. Так в праве ли, она осуждать его за подобные действия? — Полчаса рассуждений привели Анет к выводу, что она, вообще-то, была не права и, скорее всего, своей критикой обидела Дерри. Собрав вполне приличную охапку цветов, девушка сложила их у костра неровной кучкой и села рядом, прикидывая, как бы попросить у Лайтнинга прощения, когда он придет.
Стик жмурясь от яркого света, вышел на поляну, и уверенным шагом отправился вглубь леса. После темных и влажных подземелий, он испытывал наслаждение от свежего, наполненного всевозможными запахами воздуха, от шуршащей под ногами травы и весело чирикающих птиц. Погода была просто замечательная. Солнце приятно прогревало кожу через толстую плотяную рубашку. Спину под плотной черной тканью местами даже начало жечь, но Стик и не думал раздеваться. После сырости подземелий, он получал горячих лучей настоящее наслаждение.
Лес безмолвствовал, казалось кроме щебечущих птиц, здесь нет ни одного живого существа. Стикур прислушался, вглядываясь в листву, он все же собирался поймать здесь хоть какую-нибудь животину им на обед, но ничего съедобное не попадалось. Молодой человек обшарил небольшой отрезок леса вдоль и поперек и все же, через пол часа бесполезного мотания, наткнулся на жирного тетерева, которого благополучно подстрелил, обеспечив себя и Дира едой. Недалеко от входа в пещеры тек быстрый узкий ручей, в котором Стикур набрал во флягу холодной проточной воды и собрался возвращаться к магу, когда с права от него, в кустах, раздался шорох, и Эскорит сквозь ветки, метрах в пяти от себя, разглядел человеческую фигуру, закутанную в зеленый плащ. Несказанно обрадовавшись такой невероятной удаче, Стик крикнул человеку:
— Прошу прощения, можно вас на минуту?
Мужчина в кустах вздрогнул от неожиданности и повернулся, уставившись на него своими огромными кошачьими глазами — это был эльф. Стикур не то, что бы недолюбливал представителей этой расы. Все же Дир был полукровкой. Просто эльфы были замкнутым народом и неохотно общались с кем либо кроме своих, а уж рассчитывать на их бескорыстную помощь в какой-либо ситуации было, вообще, бессмысленно. Будучи самой древней расой, эльфы считали себя богоизбранными и на всех остальных смотрели с изрядной долей снисходительного презрения. Этот конкретный представитель эльфийсгого племени при виде Стика не скривил губы в безмолвном презрительном жесте, а приветливо поздоровался, что уже было хорошим знаком.
— Я слушаю тебя, путник? — голос эльфа прозвучал, словно веселый горный родник. Стик подошел к нему поближе и рискнул вкратце обрисовать ситуацию, считая, что даже если вдруг эльф его пошлет, то он от этого ничего не потеряет. Упускать же шанс и не попытаться найти человека, который сумеет оказать помощь магу, было нельзя. Тем более шансы получить помощь повышались благодаря тому, что и сам Дир был немного эльфом.
— Я Калларион, — представился эльф — странствующий охотник и редко бываю в цивилизации, а в лесу неприятности встречаются очень часто, поэтому, приходится врачевать как себя, так и других, попавших в беду. Где твой друг, пожалуй, я смогу ему помочь. Насколько я помню, у меня оставалось немного того снадобья, о котором ты говоришь.
Калларион опустил длинноволосую голову над сумкой и, сосредоточенно пыхтя, начал перебирать баночки, бутылочки и мисочки. Наконец, он, по-видимому, нашел, что искал потому, что издал какой-то непонятный кряхтящий звук, обозначающий одобрение и, посмотрев на Стика, произнес:
— Показывай куда идти, я думаю, мы сможем привести в себя твоего мага.
Эскорит с необъяснимым чувством тревоги, повел странного эльфа к гномьим катакомбам. Стикур не мог объяснить, чем вызвано его беспокойство. То ли личной неприязнью к снобам-эльфам, то ли определенной долей настороженности по отношению к этому, конкретному представителю древней расы. Слишком уж Калларион отличался от своих сородичей. Да и кто это видел эльфа добровольно ушедшего из своих лесов? «А если не добровольно? — мелькнула в голове Стива бешеная мысль. — А что если Калларион, тот самый темный эльф, изгнанник, о котором сложены легенды?»- подумал Эскорит и его пробрал холод.
Много веков назад, в одном из семи эльфийских домов (Стик точно не помнил в каком) разразился страшный скандал. Молодой подающий надежды принц был объявлен вне закона и с позором изгнан из Эльфийского леса — Д’Ларвена. С проклятым эльфом ушили лишь несколько его верных слуг.
