– У меня были более важные дела, - ответила я, - например, учеба. А ещё я так переживала, что Макгонагал мне поставит итоговую оценку не «отлично», а «хорошо».
Джеймс хохотал едва ли не до слёз.
Как-то я призналась Джеймсу, что думаю о нас иногда во время уроков, вспоминаю, что вытворяла ночью с ним и краснею. Это отвлекает. Джеймс ответил, что я даже не представляю, насколько парням хуже, чем девушкам, и выразил предположение, почему придумали просторные мантии. Я, естественно, хихикала в ответ.
* * *
О, милый Дневник, Джеймс просто игнорирует все правила Хогвартса. После отбоя мы под плащом-невидимкой частенько идем в комнату за сэром Кэдоганом – там старая классная комната со сдвинутыми в угол поломанными партами, но там есть камин. Джеймс на несколько часов наколдовывает то, что я хочу – кровать или диван, или огромный мягкий матрас. Там мы проводим большинство наших встреч. Единственное, что плохо во всем этом – сэр Кэдоган какой-то чокнутый, дразнит Джеймса, меняет пароли, но зато с удовольствием слушается меня и просит, чтобы я его гладила по щеке, тогда он открывает нам вход.
Джеймсу все время хочется приключений, поэтому он часто приходит в мою спальню, но сжалившись надо мной, ставит на нашу кровать заклинание, не пропускающее звуки, потому что в абсолютной тишине замка ночью, мне кажется, что слышны даже наши поцелуи. Больше всего мне не нравится возвращаться после наших любовных игр по холодным коридорам. После того, что делает со мной Джеймс, я ужасно хочу спать. А Джеймс есть – это у него такая особенность, дорогой Дневник. Джеймс боится, что кто-нибудь заметит наше отсутствие в спальнях, и после любви мы вынуждены возвращаться в свои кровати, а для себя он таскает еду из кухни, чтобы немного подкрепится. Когда налюбившись с Джеймсом, я вижу, как он что-то грызет, то хихикаю в подушку.
Я мечтаю о том времени, когда смогу спать в его объятиях – это почти также хорошо, как и обласкивать его, и получать ласки от него. Однажды в ночь на субботу Джеймс особенно долго не отпускал меня, ставил эксперимент (о, он это весьма любит) – несколько раз почти доводил меня до пика и немного охлаждая, начинал снова. Все закончилось тем, что от удовольствия я ненадолго отключилась. Он сначала испугался, но поняв, что это было, очень обрадовался и попросил, чтобы я попробовала такое проделать с ним. У Джеймса потерять сознание не получилось, зато я серьёзно испугалась, что его услышал Филч в своем кабинете. После такого не могло быть и речи о нашем возвращении. Мы просто уснули в объятиях друг друга – и это было превосходно! Чувствовать его тело, прижатое ко мне, его тепло, запах (знаешь, Дневник, я очень люблю его запах, а ведь моя подруга здорово меня напугала, рассказывая, что её просто выворачивало от запаха её парня, хотя в остальном всё было отлично). Мы с Джеймсом так счастливы, что иногда мне становится страшно, что это быстро кончится. Мне нестерпима мысль, что Джеймс разлюбит меня или я ему просто надоем. Я сказала ему об этом, но он даже слушать не захотел. Он уверял, что просто обожает меня и даже представить себе не может на моем месте другую девушку.
– Я далеко не самая красивая в Хогвартсе, - возразила я ему. Но Джеймс твердо сказал, что я самая красивая, настоящая молодая ведьма, которая приворожила его.
– Нет, я не привораживала тебя! – испугалась я.
– Ты привязала меня к себе одним своим существованием, - улыбнулся он. – Как иначе объяснить, что кроме тебя, я никого никогда не хотел.
****
Предчувствие не обмануло меня, дорогой Дневник, я знала, что должно что-то случиться. Кажется, я беременна. Меня тошнит, я ничего не могу есть, чувствую себя просто отвратительно. Конечно, не я первая, с кем это случилось. Моя знакомая семикурсница рассказала мне, что в прошлом году одна девушка из Рейвенклов оказалась в интересном положении, хотела скрыть, но это каким-то образом стало известно декану, в его кабинете был ужасный скандал. Но меня волнует не это. В конце концов, это мое дело, мне уже есть 17. Мне невыносима мысль об убийстве ребенка. Оказывается, у волшебников для этой цели есть место в Лютном переулке. Всего за каких-то десять галеонов дадут зелье, от которого произойдёт мини-выкидыш, а потом нужно принять заживляющую настойку. А в клинике св. Мунго это сделают за 50 галеонов, но там безопаснее. От рассказа Мэгги я покрылась холодным липким потом. Нужно сказать Джеймсу. Я постараюсь убедить его оставить нашего ребенка, хотя понимаю, что он сейчас не кстати. Мы слишком молоды, не устроены. К тому же, даже если меня не выгонят из школы, срок родов – конец июля – начало августа, значит на НОЧах я буду сидеть с огромным животом и слушать шушуканье за спиной и смешки.
Джеймсу не нужно было объяснять, он сам всё понял. И даже если и расстроился, то весьма искусно это скрыл.
– Пойдем к дедушке Дамблдору и попросим, чтобы обвенчал нас, - сказал он.
Значит, он не будет отказываться от ребенка! Я заплакала – почувствовать его поддержку в такой момент, у меня словно гора с плеч свалилась.
– Лили, ты даже не представляешь, как избавление от ребенка вредит женщине! Мне родители говорили об этом, предостерегали, чтобы я отвечал за свои поступки. Как в воду глядели! Я люблю тебя, я соблазнил тебя, я сказал, что буду принимать зелье Бесплодия.
– Представляю, как меня будет отчитывать Макгонагал, - всхлипнула я и ясно представила себе её побелевшие от гнева губы, ошеломленно выговаривающие: «Мисс Эванс! Глупая вы девчонка, как вы могли. Я разочарована и бесконечно рассержена!»
– А мы её пригласим в крестные нашему ребенку, - придумал Джеймс и даже улыбнулся. – Не волнуйся, Лили, я скажу тете Минерве, что ты ни в чем не виновата, не смогла отказать чемпиону, отличнику и просто красивому юноше. А меня пусть чихвостит, сколько ей вздумается. Я уже привык.
– Профессор Дамблдор, - всхлипнула я, - вдруг он скажет, что я должна покинуть школу!
– Даже если и так, - пожал плечами Джеймс, - ты станешь моей женой и тебе вовсе не обязательно работать. Тем более, если у нас будет ребенок. Если ты боишься, что твоя мама будет зудеть на тебя, поживешь у моих стариков. А если они тоже будут гундеть, значит, купим себе своё жилье, например в Хогсмиде можно снимать комнату, в общем, придумаем что-нибудь. В конце концов, мы уже совершеннолетние. У меня есть кое-какие деньги, заработаю ещё – ученики любят мои шутки, да и папа на карманные расходы не скупится. Моя семья довольно богатая. Единственное, я скучать буду, значит, после уроков буду бегать к тебе – вымолю у дедушки разрешение, он добрый.
Знаешь, Дневник, слова Джеймса поразили меня. Я так боялась, что он струсит, разозлится, что я забеременела, отдалится от меня. Как я, глупая, могла про него такое подумать! Он правда любит меня и готов нести ответственность за свои поступки!
