Гектор медленно встал на ноги.
— Это неожиданный и приятный сюрприз, — сказал он. Андромаха ничего не ответила.
Она мысленно вернулась в жилище ясновидящего Эклида, который предсказал ей три великих любви в жизни. Первой был Геликаон. Второй — Дуб.
— А как я его узнаю? — спросила тогда девушка.
— Он встанет из грязи, его тело будет испачкано грязью свиней.
У Андромахи пересохло во рту, закружилась голова. На нее нахлынула уже знакомая тошнота.
— Нам нужно поговорить, тебе и мне, — с трудом произнесла она.
Андромаха ждала в прохладной комнате, окна которой были закрыты из-за ярких солнечных лучей. Молодая служанка принесла ей чашу с фруктами и кувшин воды. Кусочки желтых фруктов плавали на ее поверхности. Девушка наполнила чашу и протянула ей. Андромаха поблагодарила ее. Девушка была стройной и красивой, с большими голубыми глазами. На минуту она напомнила ей Каллиопу.
— Ты очень красивая, — сказала она девушке, погладив ее по лицу.
— Спасибо, госпожа, — ответила служанка, и Андромаха увидела, что ее зрачки расширились.
«Как странно! — подумала Андромаха. — Вот я здесь, собираюсь встретиться лицом к лицу с моей судьбой — и меня охватывает желание заключить в объятия служанку». С тихим вздохом она отвернулась от девушки и осмотрела комнату. Мебель была простая, без всяких украшений. В комнате стояли три длинные кушетки и пять глубоких кресел. На каменном полу лежал огромный ковер, украшенный осенними цветами. Несмотря на скромность обстановки, в комнате царила приятная атмосфера. Если бы у нее на сердце не было тяжелого груза, это место могло бы ей понравиться.
Андромаха сделала несколько глотков воды, пытаясь придумать, что сказать, когда троянский царевич вернется из ванной. Но у нее в голове все смешалось, вспыхивали разрозненные образы. Вот Геликаон кричит в бреду, Каллиопа танцует в Ночь Артемиды, она сама стоит в верхней галерее мегарона и стреляет в микенцев… Столько всего произошло за последние несколько месяцев!
И вот теперь это. «Видение оракула, должно быть, неправильно истолковано», — подумала она. Да, он видел этот момент — вне всякого сомнения — и каким-то образом, наверное, ощутил силу чувств Андромахи. Но Гектор не мог быть великой любовью ее жизни. Ее кровь не бежала по венам быстрее, когда она смотрела на него, ей не хотелось коснуться его, быть рядом с ним, чувствовать его губы на своих губах.
Подойдя к дальней стене, она посмотрела на щит, висящий там. Это был старый щит — черная шкура вола, натянутая на деревянный каркас. А в центре — рисунок белого цвета: олень в прыжке.
— Он принадлежал фракийскому мятежнику, — сказал Гектор, входя в комнату. — Он отдал его мне. Щит мне понравился. Простой и хорошо сделан.
Девушка повернулась к нему. Его золотые волосы были влажными после ванной, теперь троянский царевич был одет в тунику светло-золотистого цвета. На секунду ей показалось, что большая комната сузилась: вблизи размеры его тела устрашали.
— Ты двигаешься очень тихо для крупного человека.
— Я научился тихо ходить среди женщин, — ответил он, застенчиво улыбаясь.
— Или не ходить среди них вовсе. Он отвел глаза.
— Я прошу прощения, Андромаха. Я пренебрег тобой.
— Это не важно. Я здесь, чтобы попросить тебя освободить меня от обязанности выходить за тебя замуж.
Он ничего не сказал, наполнил кубок водой и выпил. Молчание затянулось. Андромаха не знала, чего ожидать, но решила, что последует какой-нибудь резкий ответ. Вместо этого Гектор печально улыбнулся и подошел к кушетке.
— Сядь, — попросил он мягко. — Давай немного поговорим.
— О чем?
Троянский царевич грустно посмотрел на нее, а когда он заговорил, в его голосе прозвучало сожаление.
— Если бы это было так просто, я бы выполнил твою просьбу в ту же секунду. Ты прекрасная, храбрая женщина, ты заслуживаешь большего, чем я могу предложить тебе. Но этот союз задуман не мной, а Гекубой и Приамом. Я так же связан их волей, как и ты. В этом мы не можем избежать нашей судьбы, Андромаха.
— Вопрос не в том, чтобы избежать судьбы, — сказала девушка. — Я не могу выйти за тебя замуж.
Он посмотрел на нее, и она почувствовала силу взгляда его голубых глаз.
— Ты любишь другого. Я могу это понять. Немногие женщины царского происхождения выходят замуж за тех, кого любят.
— Да, я люблю другого, — Андромаха глубоко вздохнула, — но дело не в этом. — Наступил подходящий момент, и она не могла больше откладывать. — Я беременна.
Ее зеленые глаза дерзко смотрели на него, ожидая вспышки гнева. Но гнева не последовало.
— Отец не терял времени даром, — сказал он. — И теперь ты знаешь о стыде Гектора.
Он не посмотрел на нее, а глубоко вздохнул и наклонился вперед.
— Я встречался со многими опасностями в жизни и видел много страшного, но этот момент худший. Конечно, я могу понять, почему ты не хочешь выходить за меня замуж. А кто бы захотел?
Андромаха сидела молча какое-то время. То, что он подумал, что отец ребенка — Приам, было очевидно, но остальное ставило ее в тупик. Пройдя через комнату, она села рядом с ним.
— Я никогда не спала с Приамом, — призналась девушка. — Я отказалась ему в его посягательствах.
Тогда Гектор повернулся к ней, не сводя своих голубых глаз с ее зеленых.
— Тогда кто отец?
Вопрос был задан мягко. Она сидела рядом с человеком невероятной физической силы, но не чувствовала никакой угрозы, исходящей с его стороны. Вместо этого ей было хорошо рядом с ним, и ее это удивило. Обдумывая и строя планы по поводу их встречи, она не ожидала, что будет чувствовать себя… в такой безопасности. Все напряжение покинуло ее; сидя тихо в темной комнате, она рассказала о болезни Геликаона, словах Прорицателя и своем глупом поступке, когда она разделила с ним постель. Он спокойно выслушал ее.
— Так ты любишь Геликаона?
— Да.
— И он любит тебя?
— Он сказал, что любит, когда мы оба думали, что ты погиб.
— И он женился на Халисии. Как глупы эти знатные люди! Он знает о ребенке?
— Нет. И не узнает. Геликаон лежал в бреду и считает, что ему все приснилось. Он не помнит о том, как мы были вместе.
А затем стены ее сопротивления превратились в пыль, на нее нахлынуло невероятное отчаяние. Потекли слезы, и Андромаха зарыдала. Гектор наклонился к ней и прижал ее к себе. С тех пор как отец держал ее на руках, когда она была ребенком, Андромаха не чувствовала себя такой защищенной. Гектор ничего не говорил, просто спокойно обнимал ее, его рука нежно гладила ее по спине, словно маленькую.
