Призвав нагретое оружие обратно в руку, молодой человек заспешил вперёд, похлопывая рукой по тлеющим обрывкам своей рубашки. Из-за двери за ним доносилось шуршание крыс. Дойдя до широкого коридора, он осмотрелся по сторонам. Проходы уводили в кромешную тьму; Арвин пожалел, что не купил у Дрина зелий темновидения про запас. Слева донёсся звук встревоженных голосов – наверняка культистов обеспокоил поднявшийся в коридоре шум. Справа не доносилось ни звука, и Арвин направился в ту сторону. Рукой в перчатке он всё время ощупывал стену, опасаясь в любой момент провалиться в невидимый лестничный пролёт. За спиной послышался звук открываемой двери. Мастер верёвок сжал покрепче кинжал, сморщившись от прикосновения горячего металла к ладони и пальцам, и заторопился дальше.
Коридор свернул вбок, скрыв Арвина как раз в тот момент, когда сзади пространство озарилось светом фонаря. Голоса стали громче. Один из них дал команду проверить новопосвященного. Послышался скрип открываемой двери. В то же время свет в коридоре становился ярче – кто-то с фонарём в руках приближался к повороту, за которым скрывался Арвин. Освещённое пространство дало возможность увидеть два пути дальнейшего бегства: уводивший наверх лестничный пролёт и дверь в стене слева. Арвин ринулся было на лестницу, но тут же развернулся обратно, услышав спускающиеся шаги. Шипя от страха, молодой человек метнулся к двери. Она оказалась запертой, но к счастью ключ, лежавший в кармане Арвина, подошел к замку. Юноша распахнул дверь и очутился в слабо освещённой комнате. Закрыв дверь как можно быстрее и неслышнее, он запер замок.
– Девять жизней, – прошептал он, коснувшись места на горле, где раньше висела бусина.
Арвин развернулся и попытался рассмотреть помещение. Единственным источником света служила масляная лампа, висевшая на одной из стен. Её фитиль был настолько коротким, что тусклого красноватого света хватало лишь на небольшой пятачок, тогда как углы комнаты оставались во тьме. В воздухе смердело противной смесью мочи, рвоты и пота. Осмотревшись, Арвин понял, что дверь, через которую он только что вошел, была в комнате единственной. Хуже того, на полу у дальней стены валялся чей-то труп – очередной новичок, не сумевший побороть заразу, скрытую в отравленных жертвенных кинжалах. Хотя, минутку … Нет, «труп» шевелился.
Убей его! – раздался в голове голос.
Арвин поднял кинжал, замахнувшись для броска, но что-то заставило его остановиться. Вид существа на полу был ужасающим. Впавшие, налитые кровью глаза, истощённое изуродованное тело, покрытая бледными желто-зелёными язвами кожа, выпавшие клочьями волосы… только густые брови, сросшиеся на переносице, остались невредимы.
– Ноулг? – прошептал Арвин, опуская кинжал.
Существо облизнулось, показав раздвоенный язык.
– Ар…вин? – проквакал голос.
Голоса в коридоре поровнялись с дверью. Их было два, мужской и женский, и они спорили о том, мог ли это быть новичок, кто сначала открыл дверь «камеры праха», а затем захлопнул её.
– Но что-то же всполошило пепельных крыс, – не унималась женщина.
Мужчина, по-видимому, наконец согласился.
– Обыщите верхнюю комнату, – крикнул он в коридор.
Теперь Арвину оставалось лишь молиться, чтобы Никко к этому времени пробудился от магического сна. Он ощупал рукой нагрудный карман. Может лазурит позволит связаться с ним, прежде чем …
Но карман исчез – должно быть юноша случайно сорвал его вместе с горящими обрывками рубашки. Теперь камень потерян. Арвин тихо выругался. Наверняка камень лежит где-то поблизости от того места, где он убил крысу.
К голосам за дверью добавился ещё один, мужской.
– Что случилось, – спросил он с шипящей интонацией, свойственной юань-ти. Голос казался очень знакомым, хотя Арвин никак не мог сообразить, где мог его слышать.
Тем временем Ноулг, шаркая, подполз к Арвину и схватился за живот, взглянув на друга мутными глазами.
– Больно, – простонал он, убирая руки с живота и умоляюще хватая за Арвина рукав. Ногти на пальцах были желтыми и длинными, похожими на когти. Исходившее от него зловоние было таким сильным, что у Арвина заслезились глаза, хотя юноша старался не подавать вида. Не стёрлось ещё в памяти воспоминание, когда в сиротском приюте он сам подвергся воздействию магической вони, и как дети, проходившие мимо, зажимали носы и морщили физиономии. Те из них, кто не отличался милосердием, бросали камни.
Не беда, что он потерял лазурит, ведь у него остался камень силы. Молодой человек сунул руку в карман, решая, стоит ли телепортировать Ноулга из этого места. Состояние вора оставляло желать лучшего; если Арвин попытается его вытащить, возможно спастись удастся обоим. Однако Арвину не хотелось вновь испытать ожог мозга, по крайней мере не в тот момент, когда за дверью сновали юань-ти.
Голос Ноулга поднялся до детского визгливого плача.
– Больно! Помоги мне, Ар…вин. Прошу.
Арвин поморщился. Стенания друга напомнили ему, каким потерянным, одиноким и напуганным он чувствовал себя в те долгие месяцы в приюте, прежде чем обрёл друга. Он приложил палец к губам вора.
– Тише, Ноулг, – прошептал он. – Я вытащу тебя отсюда, только тебе надо…
Щелчки дверного замка дали понять, что медлить нельзя. Арвин развернулся к отрывающейся двери, выхватывая кинжал. В проём ввалился плешивый культист, лампа в его руках залила комнату светом. Арвин метнул кинжал. Оружие просвистело в воздухе и погрузилось в горло здоровяка. Тот с хрипом упал, схватившись за окровавленное горло, лампа с лязгом покатилась по полу. Арвин произнёс командное слово и кинжал тут же полетел обратно. Рука уверенно поймала оружие, несмотря на то, что Ноулг тянул юношу за рукав.
– Почему? – захныкал он. – Почему они …
– Не время! – крикнул Арвин, одернув руку.
Со стороны коридора послышалось, как женщина судорожно принялась что-то быстро говорить нараспев. Арвин метнулся к дверному проёму, намереваясь занять удобную позицию для броска, однако путь преградил юань-ти, чей голос Арвин слышал минуту назад. Существо оказалось полукровкой и обладало человеческим телом и головой, однако из каждого плеча у него вместо руки росла змея. Фитилёк упавшей лампы, подпитываемый разлитым маслом, давал слабый свет, затеняя морду существа, однако руки его Арвин видел прекрасно. Они имели узор из чередующихся красных, белых и чёрных колец; змеиные головы, выполнявшие функции кистей, шипели, обнажив клыки с сочившимся ядом. Достань такая до Арвина, тот вряд ли даже успел бы почувствовать укус – яд аспида считался самым смертоносным.
