— Вы можете пойти с нами, — сказал Оливер. — Какая разница, если одним человеком будет больше? В этой храброй, но безобидной компании всегда найдется место еще для одного.
— Но мы идем далеко, — предупредил Хэл, — и путь наш труден.
— Не труднее, чем оставаться в гостинице, — сказала она.
— Значит, там больше никого нет? — спросила Корнуэлл.
— В такие ночи там никого не бывает, — ответила она. — Никого, хотя обычно там собираются толпы. Появляются путешественники, которые бродят то туда, то сюда. Углежоги и дровосеки заходят выпить, хотя и не так часто, потому как случается у них и пенни в кармане нет.
— Тогда мы можем завалиться спать до утра и не волноваться, что нас побеспокоят, — сказал Джиб.
Енот, который уже обследовал все уголки чердака, вернулся и сел, обвив хвостом ноги.
— Один из нас будет стоять на страже, а потом поднимет другого, — распорядился Корнуэлл. — И так мы будем меняться всю ночь. Если остальные не против, я буду бодрствовать первым.
— Так ты идешь с нами? — спросил Джиб у служанки.
— Вряд ли ей стоит, — сказал Корнуэлл.
— Стоит или нет, но я уйду, как только забрезжит рассвет, — возразила она. — С вами или одна. Мне все равно. Я тут не останусь.
— Думаю, будет лучше, — вмешался Хэл, — если она пойдет с нами. Эти леса — не место для одинокого человеческого детеныша.
— Если ты двинешься с нами, — сказал Корнуэлл, — мы хотели бы знать, как тебя зовут.
— Мое имя Мэри, — ответила девушка.
— Кто-нибудь хочет есть? — спросил Джиб. — У меня в сумке несколько холодных вареных початков и горсть лущеных орехов. Немного, но пожевать можно.
Хэл цыкнул на него.
— В чем дело?
— Кажется, я что-то слышу.
Они прислушались. Снаружи доносился только непрестанный шорох дождя и ветра, бродившего меж листьев.
— Я ничего не слышу, — сказал Корнуэлл.
— Подожди. Вот сейчас снова.
Они прислушались и в самом деле услышали странный цокающий звук.
— Это лошадь, — сказал Хэл. — Подковы царапают по камню.
Цокот раздался снова, а затем донеслись слабые отзвуки голосов. Открылась дверь конюшни, послышались шаги людей, вводивших лошадей внутрь.
— Ну и паршивое место, — сказал кто-то визгливым голосом.
— Все же лучше, чем снаружи, — ответил другой. — Уж такая мерзкая ночь на дворе.
— Хозяин совершенно пьян, — сказал первый.
— Мы и без него найдем, что поесть и где переспать, — сказал его спутник.
Конюшня заполнилась лошадьми. Заскрипела упряжь — видно, снимали седла. Лошади переступали с ноги на ногу. Одна из них заржала.
— Возьми-ка вилы и залезь на лестницу, — сказал кто-то. — Сбрось вниз побольше сена.
Корнуэлл быстро огляделся. Скрыться тут было негде. Они могли спрятаться в куче сена, но не от человека, вооруженного вилами, который будет тыкать ими туда и сюда. Это было ненадежным убежищем.
— Все разом, — шепнул он. — Все разом должны кинуться на него. Как только он поднимется по лестнице.
Он повернулся к девушке.
— Ты понимаешь? — спросил он. — Изо всех сил — а потом беги.
Она кивнула.
Заскрипели ступеньки лестницы, и Корнуэлл взялся за рукоятку меча. Мимо него пролетели клочки сена, и краем глаза он увидел распластанного в воздухе Енота, который вцепился в голову, показавшуюся из проема люка. Раздался сдавленный крик. Корнуэлл кинулся к лестнице и кубарем скатился по ней. Спускаясь, он увидел блеск вил, нацеленных на него, и кинулся в сторону, чтобы избежать удара зубьев, — они воткнулись в пол. У подножья лестницы катался по полу мужчина, стараясь оторвать от себя Енота, который яростно драл когтями лицо и голову своей жертвы. Еще до того, как его ноги коснулись пола, Корнуэлл левой рукой схватил вилы и высвободил их.
С порога амбара на него с криками бросились трое, и он увидел блеск металла, когда один из них выхватил меч. Корнуэлл отвел левую руку и с силой метнул вилы, целясь в пригнувшуюся перед ним фигуру. Щит по-прежнему болтался у него за спиной, а у него не было времени повесить его на руку. Удачно получилось, подумал он в долю секунды. Со щитом в руке он бы не успел перехватить вилы, которые в таком случае обязательно поразили бы кого-нибудь из его друзей, спускавшихся по лестнице.
Один из троих, напавших на него, отступил назад с криком боли и изумления, вцепившись в древко вил, которые Корнуэлл всадил в его грудь. Корнуэлл уловил блеск металла, взметнувшегося над его головой, и инстинктивно пригнулся, выхватывая свой меч. Он почувствовал, как клинок погрузился в плоть, и в тот же момент получил могучий удар по плечу, ошеломивший его. Он выдернул меч и, отшатнувшись в сторону, прислонился к крупу лошади. Та взбрыкнула и ударила его копытом. Согнувшись, он задыхаясь упал на четвереньки.
Кто-то схватил его под мышки и приподнял; он с удивлением увидел, что не выронил меч, — тот по-прежнему был у него в руке.
— Бежим отсюда, — выдохнул чей-то голос. — А то они навалятся на нас всем скопом.
Все еще не в силах разогнуться, он заставил себя сдвинуться с моста. Споткнулся о распростертое тело, но тут же восстановил равновесие. Дождь хлестнул ему в лицо, и он понял, что очутился снаружи. На фоне освещенного окна гостиницы он увидел силуэты бежавших к ним мужчин, а правее — стоявшего на одном колене лучника, который пускал стрелу за стрелой. В темноте звучали стоны и проклятья, некоторые из бегущих спотыкались и падали, стараясь вырвать поразившие их стрелы.
— Идем, — раздался голос Джиба. — Мы все здесь. Хэл придержит их.
Схватив Марка за руку, Джиб развернул его и подтолкнул в нужном направлении. Выпрямившись, Марк пустился бежать, с каждым шагом восстанавливая дыхание, хотя в груди еще стояла глухая боль от удара копытом.
— Мы оторвались от них, — сказал Джиб. — Надо всем собраться. Мы не должны терять друг друга. Ты здесь, Мэри?
— Да, здесь, — испуганным голосом ответила девушка.
— Оливер?
— Тут.
— Енот? Енот, где ты, черт побери?
Чей-то голос сказал:
— О Старом Еноте не беспокойся. Он найдет нас по следам.
— Это ты, Хэл?
— Я. Преследовать нас они не будут. На эту ночь им сполна хватит забот.
Корнуэлл внезапно опустился на землю. Штаны его моментально промокли. Он с усилием засунул меч в ножны.
— Вы, ребята, просто молодцы, — сказал Хэл. — Марк заколол одного вилами, а другого мечом. Третьего Джиб уложил топором. Я же ничего не мог сделать, пока мы не выбрались.
— Я видел, ты работал, что надо, — возразил Джиб.
