— Я был, наверное, не самым лучшим мужем… — не то он говорит, совсем не то. — Вернее, я очень люблю тебя, именно поэтому я не хочу тебя мучить, понимаешь?
Молчание. На душе становится совсем тошно. Ну как она поймет, если он и сам не понимает, что именно пытается сказать?
— Если хочешь, ты можешь уйти. Сегодня, завтра, в любой момент, я дам тебе денег. Или, если хочешь, я сам уйду, завтра же… хотя тоже не лучший вариант. Мне бы хотелось быть уверенным, что тебя никто здесь не обидит.
Ну вот, он совсем запутался, и до слез довел, прозрачные капли катятся по щекам, а Ярви и не пытается их вытереть.
— Что мне сделать? Просто скажи, что сделать, чтобы ты не плакала. Я человек, Ярви, обычный человек. Я не одержимый, не сумасшедший, не убийца. Когда-то я был монахом, мечтал написать книгу, вернуть людям потерянные в Катастрофе знания, только не получилось. У меня никогда ничего не получалось так, как я хотел. Ну да, может, я и кажусь странным, но я человек, Ярви. И я хочу, чтобы ты любила меня, а не исполняла долг… ты никому ничего не должна. Проклятье!
Фома вышел во двор, больше всего это напоминало побег, но оставаться там, в вязком молчании, было невыносимо.
— Ну почему так получилось? Я ведь не то сказать хотел, совсем не то. — Фома присел на колоду, запутавшаяся в мелкой сети облаков луна смотрела с сочувствием. Ну да, только и остается, что с луной разговаривать. Или с Голосом, наверное, еще одни признак его, Фомы, одержимости, нормальные люди сами с собой не разговаривают.
Лунный свет скользит по стене, подбираясь к окну, вот-вот просочится сквозь стекло, ляжет белой дорожкой на полу и Ярви поспешит задернуть шторы. Луна в окне — к беде… куда уж больше.
Тихо хлопнула дверь. Неужели уходит? Хоть попрощается? Фома сжал руку, вдавливая в ладонь тонкий ободок кольца.
— Ты в дом иди, — рука осторожно коснулась шеи.
— Зачем?
Ярви не ответила. Ее пальчики легонько поглаживали кожу, скользили по волосам, разбирая на пряди, и Фома боялся шелохнуться, чтобы не спугнуть. Если она здесь, то не уйдет, не бросит и… может, наладится все?
— Ты хороший, даже если… — Ярви запнулась и спешно добавила. — В Нахваррен ведунья есть… герр Тумме сказал, что если ты согласишься, то… Михель привезет.
— Зачем?
— Пусть посмотрит, пусть всем скажет, что зла в тебе нету и… она опытная и старая, она многим помогла… — теплые ладони нежно массировали виски, прогоняя и боль, и обиду. Ведунья? Что ж, если Ярви так спокойнее, он согласен и на ведунью.
Рубеус.
На первый взгляд вся эта затея с балом выглядела идиотской, впрочем, на второй тоже. И на третий. Можно подумать, ему заняться больше нечем, кроме как балы организовывать.
— А по-моему, очень мило, — Мика перечитала сообщение еще раз. — Между прочим, высокая честь, ты должен ценить.
Он ценит, правда, хотелось бы понять, что стоит за этой "высокой честью". Каприз? Желание убедиться, что приказы по-прежнему исполняются, вне зависимости от того, насколько нелепыми они выглядят?
— Определенно, это будет интересно, — Мика мечтательно закатила глаза. — Гостей немного, человек пятьсот… ты не представляешь, какие приемы устраивались в Хельмсдорфе…
— Не представляю и представлять не хочу.
Какого черта с ним обращаются подобным образом? Хотелось Мареку бала, пусть бы сам и устраивал, нет же, прислал бумагу, назначил дату, время и список тех, кому обязательно надлежало присутствовать. Как и следовало ожидать, первым номером в списке шел Карл.
— Ты такой забавный, когда сердишься. Ну не хочешь сам этим заниматься, позволь мне. В конце концов, это же моя работа, тебе помогать… — очередной намек, приправленный томным взглядом. А выражение лица самое невинное, ну уж нет, хватит с него этих игр. Правда, Мика никак не желает понимать, раз за разом повторяя попытки, иногда это смешило, но чаще раздражало.
В последнее время Рубеуса раздражало практически все. Единственная оставшаяся отдушина — еженедельные схватки с Карлом. Молчаливое спокойствие Фехтовального зала, звон стали и непередаваемое словами ощущение Поединка.
Кстати, возможно, Карл знает, что стоит за этой блажью Диктатора.
— Понятия не имею. Сабля? Палаш? Шпага? Рекомендую, новая пара, хорошая балансировка, интересная форма… обрати внимание на узор. — Карл протянул один из клинков. Форма действительно интересная, узкое четырехгранное у рукояти лезвие дальше расширялось, раскатывалось серо-стальным лепестком, по которому белой вязью шел сложнейший узор.
— На ятаган похож, хотя некоторые отличия все же имеются, — вице-диктатор провел когтем по острию клинка. — Рискнешь опробовать?
Вопрос более чем формальный, ятаган так ятаган.
Схватка привычно вымела из головы все мысли. Тело двигалось, поддерживая, помогая, направляя клинок… отступить, уклониться, ответить… ударом на удар… парировать… перейти в атаку… защита… атака… звон стали, редкая боль свежих ран… держать скорость… держать уровень.
Скрежет. Клинки гладят-кусают друг друга, дыхание соперника почти как свое собственное, тот же ритм, та же сила…
— На сегодня хватит, — Карл опустил ятаган, уходя от удара. — Все, слышишь?
Рубеус слышал, но остановиться… уже? Мало, он готов был продолжить схватку. Кровь кипела энергией, и следовало дать выход, иначе он просто свихнется. Но соперник бросил оружие на землю… момент? Черт побери, Карл слабее и отступил, чтобы скрыть эту слабость. Значит… воспользоваться случаем, раз и навсегда решить проблему… вызвать? К черту поединок. Поединок состоялся, пусть и без формальностей, но здесь и сейчас, и Рубеус победил, он имеет право решить судьбу побежденного.
Нет. Не так. Не здесь и не сейчас.
Сейчас успокоиться, бросить оружие — пальцы словно судорогой свело, но клинок живой серебряной рыбкой выскользнул из вспотевшей ладони.
— Знаешь, а я уж было подумал, что ты меня убьешь, — Карл поскреб ухо. — Поздравляю…
— С чем? — Рубеус сжал руки в кулаки, не так заметна предательская дрожь. Да что с ним такое?
— С тем, что не попался. Если тот, кто должен быть сильным, вдруг выказывает слабость, то в большинстве случаев это ловушка. — Легкое движение ногой и ятаган, лежавший на полу, взлетает, Карл без труда подхватывает оружие.
— Ты — хладнокровный сукин сын… ты знал, что…
— Не знал, поэтому и проверял. Извини.
— А если бы я поддался?
Карл пожал плечами и, подкинув ятаган в воздухе, весело ответил:
— Тогда урок получился бы несколько болезненным и, пожалуй, не таким запоминающимся. Но на сегодня и вправду все. Как насчет выпить? Заодно и новости обсудим.
