— Разумеется, — ответил Эовиль, присаживаясь рядом. — Он очень умный молодой человек. Умный и амбициозный.
Я искоса посмотрел на него, потом вздохнул.
— Вот, что, можно попросить тебя об одолжении?
— Разумеется.
— Во-первых, боюсь, что двух часов, слишком мало для отдыха. Ты поможешь, вдохнуть жизнь в эту шкурку? — Я непочтительно кивнул в сторону мирно посапывающей Марты.
— Без проблем.
— Спасибо. И второе. Мне нужно будет очень серьёзно поговорить с Джардинсом. Сможешь сделать так, чтобы во время нашей беседы, твои соотечественники, маячили в приделах видимости, бросая на нас внимательные взгляды?
— Запросто. Могу даже сделать так, чтобы они время от времени издавали жуткие, потусторонние звуки.
— Не надо. Пусть уж лучше, выразительно молчат.
— Будет сделано, повелитель. Ещё что-нибудь?
— Да нет, пока всё…
(Мир Ириан. Замок Богусхольд).
Когда Гений пришёл в себя, он не сразу вспомнил, что произошло. Диктатор лежал на кушетке в собственном кабинете, рядом на стуле сидел Эдвард Кранк и, обхватив тонкими пальцами, запястье пациента считал пульс, уставившись совиными глазами на циферблат огромного хронометра.
— Что случилось, Эдди? — хрипло спросил Гений.
— Вы переутомились, — недовольным тоном, отозвался тот. — Сколько раз можно повторять, что нельзя так много работать.
Диктатор на секунду зажмурился, потом облизнул пересохшие губы.
— Какой сейчас час? — хрипло спросил он.
— Начало четвёртого.
— Я был без сознания пять часов?
— Около того.
— А что это за стрельба? Совсем рядом?
Эдвард пожевал губами, потом нехотя ответил:
— Дикари прорвали Вал. Их пытаются остановить, но…
— Понятно. А пленники?
— Какие?
— Клаус смог отбить пленников у Рингера?
— Ах эти… Да, смог.
— Хорошо. Тогда пусть, штурмовики начинают подготовку к эвакуации.
— Боюсь, что это невозможно.
— Почему?
— Их почти всех перебили, осталось человек десять.
— А Клаус?
— Увы. Рингер выпустил на них каких-то монстров…
Гений вздохнул и закрыл глаза.
Дворецкий, Рудольф Скарди, быстро вошёл в людскую и плотно закрыл за собой дверь. Почти все, уцелевшие слуги и служанки, сидели здесь на своих лавках, испуганные и сосредоточенные. На старика они посмотрели со страхом и надеждой. Для несчастных бедняг, он являлся почти полубогом. Его боялись, ему верили.
— Миккель, ты принёс то, о чём я тебя просил? — грозно спросил Рудольф.
— Разумеется, мастер, — поспешно отозвался сидящий у входа, широкоплечий краснорожий мужчина, бывший баронский виночерпий.
Он неуклюже поднялся и подал дворецкому глиняный кувшин, полный тёмного, почти чёрного вина.
— Таррлютон, 254 года, как вы и просили.
— Хорошо.
Рудольф принял кувшин из рук Миккеля и выразительно посмотрел на остальных.
— Всем сидеть тихо, и не болтать, ясно?
— Да, мастер, — вразнобой ответили слуги.
Старик несколько секунд, постоял на пороге, авторитетно хмуря густые брови, потом вышел.
Оказавшись в своей комнате, он рухнул в кресло, несколько минут неподвижно сидел, машинально поглаживая бороду, затем встал и склонился над кувшином. Рудольф был очень хорошим слугой и всегда старался максимально облегчить жизнь своим хозяевам. Когда, после неудачных родов, баронесса серьёзно заболела, старик научился заклинанию, позволяющему превратить вино в микстуру, способную унять сильную боль, и принести глубокий сон, лишённый кошмаров. Ему тогда и в голову не могло прийти, что придётся воспользоваться своим умением, для иной цели.
Наморщив лоб, Рудольф принялся произносить фразу за фразой. Цвет жидкости в кувшине несколько раз изменился, пока, наконец, не стал прежним. Отпив крохотный глоток, старик, одобрительно кивнул и вернулся в людскую.
— Мегги, — сказал он немолодой, полной служанке. — Отнеси вино господам, что охраняют пленников, и сразу, возвращайся назад.
Та почтительно поклонилась, взяла кувшин и вышла. Дворецкий внимательно оглядел оставшихся слуг.
— Миккель и Сатти, пойдут со мной. Остальные спрячьтесь в подвале, в комнате за статуей однорукого рыцаря. Насколько мне известно, новые господа, не смогли её отыскать. Только будьте очень осторожны. Выходите отсюда по одному, не дайте себя заподозрить.
— Простите, мастер, а зачем вы хотите спасти этих чужаков? — несмело спросил один из поваров.
Рудольф нахмурился, услышав столь дерзкий вопрос, но потом, всё-таки соизволил ответить.
— Чужаки, очень важны. Боюсь, что новые хозяева, попробуют торговаться за их головы, с Его Светлостью маркграфом, который сейчас штурмует замок. Мы не должны этого допустить. Надеюсь, мне не следует говорить, почему?
Под осуждающие взгляды товарищей, повар вжал голову в плечи и залился краской. Хлопнула дверь, то вернулась Мегги.
— Я всё сделала. Сказала, что вино дают всем, для поддержания боевого духа. Когда уходила, они уже начали пить.
— Хорошо. Миккель, Сатти, пошли. Всем остальным — удачи.
Трое заговорщиков, покинули людскую, прошлись по коридору, низко кланяясь суетящимся господам, затем спустились в цокольный этаж. У двери комнаты занятой пленниками было тихо. Вино сработало отлично, оба охранника мирно сопели, растянувшись на полу. Рудольф снял с пояса одного из солдат ключи, и отпер замок. Услышав шум открываемой двери, пленники, сидящие на кроватях вскочили на ноги.
— Идите за мной, господа, — величественно произнёс дворецкий. — Я отведу вас в безопасное место.
Миккель и Сатти, торопливо затащили в комнату обеих охранников.
— Что происходит? — громко спросил Виталик.
— Прошу вас, господин, все вопросы потом. Просто идите за мной.
Пленники переглянулись, затем Иотар взял под руку Диану, сильно сдавшую, за последнее время и пошёл к выходу. Виталик поднял с пола автомат, повесил его на плечо и, не говоря ни слова, двинулся следом.
Над надвратной башней внешней стены, вспыхнул яркий, оранжевый сполох. Гений, стоящий на балконе кабинета, недовольно поморщился и прикрыл глаза. Враги вновь перехитрили его. Они смогли прорвать оборону вала прежде, чем посланные на помощь войска, успели занять позиции. Кто бы мог подумать, что дикари воспользуются трофейной техникой. Батальон Отто Райса, разметали на марше, вновь применив проклятую магию. Неся тяжёлые потери, егеря с остатками наспех вооружённой штатской сволочи откатились назад. Поздно было думать о побеге, замок из укрытия, превратился в гигантскую мышеловку.
